Повесть "Зарина"

Совершенствуя себя в постоянном беге, девочка узнавала жизнь и людей.

Глава 1

Девочка и роза

1.
Чуть ли не каждое утро Зарина начинала с убеждения родителей выбрать время и заняться вопросом переезда к ним бабушки Марины – маминой мамы. Те же настойчивые просьбы повторялись и вечером.

- Разве мы ничего не можем сделать? – требовала ответа, заглядывала им в глаза. - Нашей бабулечке всего семьдесят три года. Почитайте письма, - и доставала с книжной полки аккуратно сложенные конверты.

В школе, в большом коллективе, как и в садике, девочке нравилось. Всё было хорошо до того момента, когда в шестом классе она добровольно не решила подтягивать мальчишек, которые ленились делать домашние задания и получали низкие оценки.

- Сашка, остаёшься после уроков учить физику, - говорила сидящему с ней однокласснику.
Мальчишка безропотно соглашался. Зарина предлагала прочитать первый абзац и пересказать его. То же проделывали со вторым, после чего соединяли оба. Когда два кусочка текста отскакивали от зубов, присоединяли третий и так до конца параграфа. Сама она учила именно таким способом, интуитивно понимая правильность метода. На следующем уроке физики Сашка, довольный, получал четвёрку.
Никто из мальчишек не отказывался от занятий. Однако Зарина неожиданно поняла по их глазам, что мальчишки... влюбляются в неё. Вот уж чего не ожидала. Это замечали и девчонки в классе и настраивались против Зарины. Объяснить им она не умела, только чувствовала сгущающееся отчуждение. А также перестала оставаться после уроков с очередным лентяем.

Многие мальчишки в классе по-прежнему засматривались на неё, а девчонки сторонились. Противостояние не разрешалось. Зарина замкнулась в себе, принялась копаться в своём поведении, выискивать свою несуществующую вину.

Дома, в тишине, сделав уроки, забиралась с ногами в кресло и вспоминала.

Зарину после первого класса привозили каждое лето к бабушке Марине на Урал: или папа сразу после учебного года отвозил на три месяца, а мама ближе к сентябрю забирала, или наоборот. У бабушки кроме квартиры была дача: огородик, сад, раздолье, свежий воздух, ягоды. А родителям в Казахстане надо работать.

- Это только внешне я – немолодая, а в душе – юная девушка, - сразу пояснила бабушка. - А как обращаются к молодой? Конечно, по имени. Поэтому называй меня просто Марина. А ещё, давай мы будем с тобой подружками.

Девчонка хлопала в ладоши и прыгала от радости: даже с родителями у неё не было такого понимания и единения.

Вечерами две подружки усаживались на ступеньки и принимались болтать.
Эти вечерние посиделки были лучшими воспоминаниями Зарины.
- Я знаю, что дедушка умер, как и папины родители, а почему?

- Сердце у него было слабое. Тебе тогда ещё и шести не исполнилось. Мы оба работали на заводе авиамоторов, хорошо зарабатывали. Тебя вот этими деньгами вырастили.

- Как это?

- Ну сами не могли помогать, когда ты родилась. Видишь, как далеко живём. Так отправляли деньги нанимать няньку, пока не пошла ты в детский сад лет в пять. Раньше мы советовали не отправлять, чтобы меньше болела.

Няня Муся - активная старушка лет под семьдесят - знала много историй из богатого жизненного опыта. Необразованная, Муся умела ответить на все вопросы маленькой умной подопечной. «Это моя бабушка», - думала Зарина, хотя мама ей рассказывала, как где-то далеко живёт её настоящая бабушка. Однако фотографии с изображением чужой женщины девочке ни о чём не говорили.

- Родители твои поженились на четвёртом курсе института в Москве, через год родилась ты. Снимали квартиру, Муся занималась тобой, а они учились в аспирантуре. Но с жильём там было сложно, вот и написали в институт Казахстана. У них своя цель была - осилить какую-то научную проблему. Теперь они доценты, это научное звание такое. Мы с дедушкой много работали, хотели поездить по стране, раз детство наше выпало на послевоенные годы. Мы с дедом и имя тебе выбрали как раз после поездки в Самарканд. Зарина Михайлова! Красиво, да?

- Ой, Зарина - Марина, - подхватывала внучка.

Обе смеялись, очень довольные.

- Знай, имя – совсем не главное. Важнее всего мысли и поступки. Помню, замуж мне выходить, а у меня – всего два платья. Парня я любила, и он любил, но мне передали его слова, будто не может жениться на девушке с двумя платьями. Эх, как я тогда взбунтовалась! Пошла на курсы и научилась шить, только того парня уже и близко не подпускала.

Бабушка задумывалась. Потом переплетала тонкую косу, сворачивала её на затылке и закрепляла шпилькой.

- Бабуль, - тормошила за руку внучка, - а с тем парнем-то что стало?

- Он в роддом ко мне приходил, когда мать твоя родилась, извинялся, обзывал себя болваном, просил стать его женой...

- Ну, а ты? – егозилась девчонка.

- Запомни, деточка моя, кто любит, тот ничего не рассчитывает. Вон крот в «Дюймовочке» считал зёрнышки, которые съедает крошечная девочка. Сильно любил её жирный богач? Вот то-то. Оно, конечно, нелегко мне было поначалу. Но надо выстоять, зажать себя в кулак и виду не показывать. А Судьба не обделила меня: подарила встречу с замечательным человеком – твоим дедушкой. С ним я была счастлива.

- Понятно, - прижималась Зарина к тёплому боку и затихала. Думала.

Марина – модная женщина, никто не называл её бабушкой. Внучка узнавала от Марины много интересного совсем другого уровня, нежели от Муси, уже из книг, прочитанных бабушкой, из поездок, где она вела дневники, чтобы читать внучке, и даже специально - в подарок внучке. Записи больше походили на рассказы, чем на простые описания.

Так крепко общение с Мариной захватывало сердечко девочки за летние месяцы, что по возвращении домой Зарина с первого дня не находила себе места и мучалась непониманием своего состояния, словно вчера у неё было что-то важное, просто необходимое, а сегодня перерыла весь дом, но оно исчезло. Сама пыталась найти разгадку, родителям не рассказывала. Да и какие слова подобрать для описания переживаний? И делала открытие: не хватало Марины.

Со временем душевная боль утихала, развеянная уроками, книгами, занятиями в секции художественной гимнастики. Но следующей осенью всё повторялось.

2.
Зарина писала любимой бабушке письма, а в ответах ранимая шестиклассница чувствовала затаённую грусть. Бабушка не позволила бы себе открыто рассказывать о своей тоске, о желании жить рядом с дочкой, зятем и внучкой, но девочка чутьём угадывала. Это её угнетало. А что могла сделать шестиклассница? Только не оставлять в покое родителей, теребить их просьбами.

Наконец-то добилась своего: Марина переехала к ним. Поэтому в жизни Зарины – событие, праздник. Она не сомневалась, что бабушке будет хорошо с ними. Квартира бабушки оказалась почти в соседнем доме. Внучка пропадала там всё свободное время, помогала обустраиваться.

Бабушка и внучка во всём были словно одногодки. И все их секреты принадлежали только им. Девочка понимала, что Марина – её друг, а вернее – её человек.

В очередной приход Зарину ждал отрез красивой ткани.

- Вот рисунок юбочки для тебя, - не стала томить внучку Марина. – Ты всё сделаешь сама, это не так и сложно. Вы же уже строчили на швейной машине в школе, - кивнула на кухонный фартук–первую пробу. – Давай снимем мерки и раскроим.

Девочка ахнула от восторга, задержала в груди воздух и счастливыми глазами уставилась на бабушку. Вместе они склонились, делая расчёты, раскладывая ткань, нанося мелком контуры... Вечером радостная Зарина крутилась в обновке перед мамой, скакала вокруг папы и не отходила от зеркала, десятки раз повторяя недавно выученные гимнастические движения. На ночь повесила юбку на стул, придвинула его к самой подушке, разглядывала ткань, любовалась фасоном и уснула.
В следующий раз Марина встретила словами:

- А сегодня, девочка моя, будем готовить.

- Ой, я не умею, - покраснела.

- Ничего страшного, я же рядом.

И действительно, у Зарины медленно, коряво, но получалось и чистить картошку, и нарезать полукольцами лук. Девчонка с жадностью ловила все советы, очень хотела быть умелой хозяйкой.

Пока кулинарили, говорили без умолку.

- Вон как раскраснелась, болтушка ты моя. А я и не сомневалась, что ты прекрасная рассказчица. И душевная девчонка.

- Да нет, бабуля, - вздыхала внучка, - тебе могу рассказывать обо всём, а в классе – молчу.

- Река шумна, когда мелкая, - Марина выдерживала паузу, значительно оглядывала Зарину и прибавляла: - Согласна?

Девочка ошарашенно замолкала. А ведь и правда.

Как-то возвращалась из школы с толпой одноклассников. Антон тоже шёл с ними. Щёки девочки пылали: как же трудно любить и не показывать вида. Притворяться, что всё, как всегда, когда внутри прямо пожар. Уже год назад Зарина поняла, что Антон для неё – один во всём мире. Самый лучший. Общительный, весёлый, с умными глазами, мальчишка покорил её маленькое сердце. Когда их парой записали на уборку класса, просто одурела от счастья, схватила тряпку подрагивающими пальцами и кинулась мыть доску. Обернувшись, увидела его внимательный взгляд. Смутилась и что-то невнятно пробормотала, опустив онемевшие враз руки. Мальчишка усмехнулся.

О своём чувстве Зарина никому не говорила. Характер такой.

У дома бабушки распрощалась со всеми, махнула рукой и бросила быстрый взгляд на Антона.

- Заходи, моя сладкая, – обняла внучку старушка.

И что-то приятное всякий раз подрагивало внутри у девочки: ей рады, её ждали. Искренно, от всего сердца.

- В почтовом ящике лежали две открытки, - положила на стол Зарина.
- Это от подруг, - бабушка погладила рукой крупные буквы, присела, с улыбкой вчитываясь. - Когда уезжала, договорились писать друг другу открыточки и звонить иногда. Мы с детства жили рядом.

Подняв просиявшее лицо, Марина перевела внимательный взгляд на внучку, даже лоб её потрогала. Затем принялась угощать вкусностями и рассказывала, как их приготовила. Зарина дома такого не пробовала. Мама умела готовить, но была очень занята.

А тем временем бабушка завела рассказ… о своей первой школьной любви. И так же она переживала, и ловила своё сердце, чтобы не выскочило из груди, и обмирала от одного его взгляда.

«Что ли по моим глазам видно? – недоумевала. – Или просто совпадение?».
Бабушка лукаво подмигнула: «Так ли дело–то обстоит?». Голова внучки непроизвольно дёрнулась вниз.

- Вот, помню, придумала, как сделать, чтобы он обратил на меня внимание, - наполняя вареньем вазочку, старушка делала вид, что не замечает вспыхнувшего лица девочки. – А просто: попросила проводить до дома, мол, там собака поселилась во дворе ничейная. Мальчишкам приятно знать, что ценят их силу и смелость.

Зарина шла домой и боялась потерять самый нужный в тот вечер совет.
Ночью уже почти засыпала, но показалось, будто бабушка подошла, потеплее укрыла и чмокнула в щёку. «Проводить... собака...», - пронеслась сонная мысль.

3.
- Зарина-то наша, смотрите, влюбилась в Антона, - смеялись девчонки в кабинете зоологии.

- Думаете, ему её «пятёрки» нужны? Как бы не так! Мой брат занимается с Антоном в шахматной секции, так Антон ему сказал, что девчонок-тихонь терпеть не может.

Зарина перебирала в лаборантской гербарии по просьбе учителя и слышала разговор. Слёзы катились, она размазывала их, а они всё равно катились. Не тихоня она! Как им объяснить? Когда все против одной, это очень трудно.

Через неделю в школу надо было пригласить своих бабушек на женский праздник восьмое марта. Девчонки накрывали стол для общего чаепития, доставали, что принесли из дома, а мальчишки таскали стулья. Зарина сделала из варёной свёклы розочку, как научила Марина, и украсила один салат.

- Красиво, Михайлова, - не удержался кто-то.

- А можно цветок и из моркови или яблока, смотрите, как легко, - начала раскрывать бабушкины секреты, а девчонки подхватили.

Глянули они на тарелку салата, похожего на цветочную клумбу, и от души засмеялись.
- Заринка, у тебя и юбка новая, - отметили девчонки.

- Это самая простая, как говорит бабушка, юбка-полусолнце. Моя первая работа, - крутнулась вокруг себя на одной ноге, показывая летящие воланы. – Кто хочет, с удовольствием расскажу, как сшить и сколько ткани нужно. Приходите ко мне домой.

А разговаривать и даже дружить совсем не страшно. Надо только не закрываться в себе подобно улитке. Девчонки всё поймут. Зарину осенило, будто сделала открытие. Почему раньше не догадалась? «Хочу быть раскованной и весёлой не только с Мариной, но и в школе, и на улице!» Внутри словно проснулись от долгой спячки решимость и даже отвага. Какая-то сила прямо столкнула девчонку со стула, она подбежала, расцеловала бабушку в обе щёки и закружилась вокруг неё. И пусть другие смотрят, она уже не та тихоня, в которую её записали. Ой, что-то делается! Будто выросли крылья, и не два, а целых три. На двух ещё не умеет летать, а с тремя не очень-то удобно, зато помаленьку, но лети-и-и-т!
- Нам по пути, - Антон неожиданно подошёл к Зарине и посмотрел с интересом.
- Ты лучше сказку почитай перед сном. «Дюймовочка» называется. А про крота со счётами так и наизусть можно, - Зарина отметила, как покраснел мальчишка, но это её уже не касалось.

Отойдя, разжала кулачки: ногти впились в мякоть ладошки, оставляя глубокие следы.

4.
Бабушка очень любила порядок в доме, часто переставляла мебель, хоть ростом не выше Зарины, да и вес, наверно, такой же. Говорит, так интереснее жить. К первомайским праздникам решила побелить потолки. Поставила большой стол, на него табуретку, а сверху влезла сама. Чтобы передвинуть на другое место, спрыгнула с табуретки, не удержалась и упала со стола на пол. Сама и «Скорую помощь» вызвала. Перелом правой руки. Нога опухла, правда, от растяжения, но ходить пока не может.

Поэтому вечером папа, мама и дочь собрались у Марины, чтобы решить, что делать.

- Да что вы? Была бы я немощная, тогда, может, и решилась бы перейти на время к вам. А так, я прекрасно справлюсь.

А что делать? Для чего девочка всему у неё научилась? Потому и заверила родителей, что сможет помочь сама. По-другому и быть не могло: сначала семья волков учила маленького Маугли и оберегала от опасностей, а потом он вырос и отплатил сторицей.

Зарина замечала, что мама смотрит на неё так, будто увидела дочь впервые, а Марина застенчиво улыбалась, обнимала загипсованную руку и светилась, как начищенная лампа Аладдина.

Мама взяла вазу и хотела выбросить увядающую розу, прислонившуюся к остальным, крепким, но дочери стало жалко тёмно-вишнёвый цветок с тонким запахом малины, и она кинулась на защиту:

- Нет, оставь, роза ведь живая. Ей хочется быть вместе со своей семьёй.

Встретившись взглядами, бабушка и внучка поняли друг друга.

Глава 2

Привязанное счастье

Бескрайнюю казахскую степь облюбовал огромный великан. Он был страшен, опасен и грязен. Когда выдыхал, изо рта выходил дым чуть ли не всех цветов радуги. И пахло от него очень противно. Так думала маленькая девочка Зарина о металлургическом комбинате в центральном Казахстане.

Каждый день этот великан «заглатывал» в своё чрево тридцать пять тысяч рабочих, сильных, молодых, весёлых, а через девять часов «выплёвывал» - усталых, молчаливых, грязных. Питаясь силами и здоровьем этих людей, великан жил и делал какое-то непонятное для ребёнка дело.

Чтобы все «выплюнутые» могли отдохнуть и снова отдавать силы великану, настроили столько домов, что хватало каждому. И вырос целый город.

Родители Зарины получили двухкомнатную квартиру от завода, в лаборатории которого работали. Лифта в пятиэтажке, конечно, не было, потому девочка с превеликим удовольствием мчалась, спускаясь с четвёртого этажа и перепрыгивая сразу через две, а то и три, ступени, с дикой скоростью, аж дух захватывало. Никто из детей их подъезда не хотел, да и не мог бегать так быстро, рискуя свернуть и ноги, и голову.

Во дворе около клумб копошились соседи.

- Ох и жарко, - вытирали пот новосёлы, - зато как приятно сажать цветы в палисаднике. Будет наш подъезд самым ярким.

- Давайте окружим клумбы заборчиком и покрасим его; вон в том подъезде просто оградили кирпичами, уже не так красиво.

- А ты, Мариша, не настраивай причёску, всё равно ветер разнесёт твои кудри.
- Да и то, зима или лето, а ветрюга беснуется, словно оглашенный. Одно слово – степь. Я из Иркутска, у нас пусть и мороз, зато тишина. Ясный морозный день и переносить куда легче. А тут ведь спасенья нет. Что ни надень, всё продувает.
- Зато квартиру дали, радость какая – своё жильё. Эх, живи – не хочу.

И от полноты жизни засмеялись, запрокинув вверх головы. И тут же смех застрял в горле: почти под крышей дома с внешней стороны балкона «разгуливала» девочка лет пяти, перебирая руками прутья решётки и переставляя ноги по узкому бордюру.
- Девочка, зайди обратно на балкон, - кричали ей взрослые.

- Только не торопись, - слышала она советы.

Малышка, глядя вниз, не понимала их тревоги: она же крепко держится руками и потому ей абсолютно спокойно. Потом легко пролезла в то же самое отверстие балкона, через которое и вылезала, и зашла в комнату. И чего было волноваться?

В будние дни девочка ходила в детский сад, расположенный в ста метрах от дома.
Иногда её закрывали одну в квартире, а ключ не давали, чтобы не потеряла. В те длинные часы одиночества ребенок сам себе придумывал занятия. Вот тогда–то, в пять лет, жарким летом она вышла на балкон и обнаружила, что расстояние между прутьями ограждения в одном месте шире. Да сюда и голова пролезет.
И правда: голова свободно прошла, потом Зарина выставила одну ногу на бордюрчик, развернула плечи и протиснулась всем телом, последним движением вытянула вторую ногу и принялась для развлечения ходить с обратной стороны ограждения, перебирая руками прутья. Легкий сарафанчик раздувался пузырём. Мир с высоты казался необычным. Очень ей понравилось такое путешествие.

Вечером, конечно, маме доложили о «подвигах» дочери, и про подобные забавы пришлось забыть, к великому сожалению.

В садике Зарина и пела на музыкальных занятиях под игру на пианино Аллы Михайловны, музыкального работника, и танцевала с удовольствием, репетируя танец снежной королевы на предстоящий новогодний концерт для родителей. Только спать во время тихого часа не хотела, лишь смотрела, как на каждой кровати похрапывали остальные дети. Так много интересного и важного занимало её, столько энергии бродило в теле, что сон никак не приходил.

В тот день родители собирались к друзьям праздновать встречу Нового года. Зарина никогда не была ночью одна, поэтому никакого страха не испытывала.

«Ты - большая девочка, - поговорили с ней родители. - Мы уверены, что спокойно заснёшь, а утром под ёлкой Дед Мороз оставит тебе подарок». Обняли дочь, расцеловали и ушли, закрыв дверь на ключ.

Малышка полистала книжки, поиграла с куклами, а потом подошла к окну и тихонько выглянула из-за шторы на улицу: может, там что-то интересное?

То, что увидела, заполнило сердечко восторгом: к ним в дом взбирался настоящий Дед Мороз: в красном костюме, с белой бородой, мешком подарков за спиной. Зарина чувствовала, как ему трудно, и что дедушка может сорваться. Нет, нет, такого допустить не могла. Так долго ждала, верила, что он обязательно зайдёт к ней.

Не раздумывая ни минуты, быстро подняла шпингалеты, раскрыла окно, встала на цыпочки и протянула руки к старичку, но он почему-то сопротивлялся и не хотел залезать в комнату. Девчушка ещё не знала, что он просто привязан, что мама из телевизора узнала, как в некоторых странах перед Новым годом закрепляют игрушечных Дедов Морозов, и в подражание очень дёшево купила на распродаже работ школьников пухлую мягкую игрушку. Людям с улицы интересно смотреть на ползущих в окна искусственных Дедов Морозов, и все понимают, что в тех семьях готовы к празднику. А мама, желая сделать сюрприз, забыла в спешке рассказать дочери об этом: всё же эти взрослые торопятся, бегут, не успевают.

Но Зарина по своему маленькому опыту знала, как холодно висеть старенькому дедушке. Прошептав: «Я спасу тебя. Не бойся. Я с тобой», девчонка решила дотянуться до его ног, и тогда уж он точно окажется в тепле её комнаты. Уцепилась за пояс Деда Мороза, сильнее перегнулась и, не удержавшись, полетела вниз в обнимку с его мягким телом.

Оказавшись в огромном сугробе, открыла глаза. Ей в лицо улыбались красные щёки Деда Мороза. Пушистые усы на добром лице тоже приветливо шевелились. А весёлые глаза подмигивали.

- Дедушка, ты не ушибся? – озабоченно выпытывала малышка, не разжимая губ.
Он снова улыбался.

- И тебе не холодно? – допытывалась она.

В ответ – та же улыбка.

- А Снегурочка тоже придёт к нам? – девочка не смела поверить в такое счастье.
Мысленно она уже не была одна в квартире, а весело болтала с милыми, волшебными людьми из сказки.

Мягкая голова утвердительно качалась, и борода щекотала лицо Зарины.

А соседи уже бежали спасать её. Как сквозь сон она слышала:

- Как девчонка не разбилась?!

- Никогда бы не поверил, если б сам не увидел.

- Это же чудо!

- Кто-то сильно молился за неё.

- Смотрите, да ведь с ней Дед Мороз.

Глава 3

Соседи

Иногда Зарина приходила из начальной школы домой в обеденное время и упиралась в закрытую дверь квартиры.

Она садилась на холодные бетонные ступеньки в подъезде. А иногда стучалась к соседям по лестничной площадке. С их дочкой Машей они учились в параллельных классах. Соседи были зажиточные и скупые. Вернее, скупые и потому зажиточные. Это у них Зарина увидела первый модный телевизор с видео приставкой, современный пылесос, большой шерстяной ковёр.

Семья на кухне как раз устраивалась обедать. Это был традиционный украинский борщ со свёклой, квашеной капустой и жирным мясом.

- Видел холодильник марки «ЗИЛ-Москва». - хозяин с набитым ртом обращался к жене. – Это большой агрегат, нам бы купить не мешало.

- Ладно, подумаем, - орудовала половником женщина маленького роста и круглая, словно колобок. – Маша, смотри в тарелку! – приказывала.

- Мама, я больше не хочу, - хныкала дочка.

- Нет, ещё кусочек мяса, после него пирожное «картошка» и тогда пойдёшь смотреть телевизор.

- Ну, не могу, отдай папе, - отбивалась Маша.

Зарина, абсолютно голодная, сидела в комнате, слушала их разговоры и перекладывала для вида тетрадки в портфеле, чтобы выглядеть занятой и не показать голода, хотя запах вкусной еды сводил с ума. Предложить соседскому ребёнку тарелку супа хозяева не могли себе даже представить.

У Маши дома они, дети, часто играли в театр, когда родителей не было. Ставили сцены из фильмов, которые смотрели в кинотеатре.

Один раз в разгар спектакля пришёл отец Маши. А Зарина после долгой ангины была в домашних, совершенно чистых, войлочных сапожках. Тут он резко выкинул руку по направлению к входной двери и закричал страшным голосом, выкатив на перепуганную девчонку глаза: «Во-о-он!» Ни одного другого слова для объяснения не нашлось у взрослого человека, но чуткая Зарина и так поняла: он думал, что она не сняла грязные сапоги. Для него счастье заключалось в мебели и ковровых дорожках, ходить по которым полагалось на цыпочках и в чистых носках. А тут сапоги! И невоспитанная же девчонка из соседней квартиры!

- А, Зарина, - ласково обращалась Татьяна Степановна, мама семьи из соседней квартиры, видя девочку сидящей на ступенях, - заходи к нам.

У них было две дочери – старшая Валентинка и Олеся, на год младше сестры. Родители и дочери казались Зарине особенными. Не только внешне, но и манерой поведения, и особым миром, который витал в их жилище. Вся семья будто прилетела с другой планеты. В их доме витал воздух спокойствия, добра, трудолюбия, каких-то высоких нравственных норм и правил. И обе сестры, выросшие в этой обстановке, вдыхая этот воздух, с рождения жили в отношениях доверия и потому не задумывались об исключительности своей семьи. Даже по их манере говорить понималось, что они другие, не как все.

Мама у них оказалась замечательным человеком. Улыбка, похоже, поселилась навсегда на её лице.

Когда обед кипел, а Валентинка с Олесей задерживались в школе, их мама мечтательно заглядывалась в окно и начинала петь. Прекрасно петь. Зарина сроду не слышала таких песен, да ещё вживую. Она, замерев на стуле, от восторга уносилась куда-то в красивое и волшебное место, испытывая приятную дрожь в сердце и чувствуя решимость перевернуть мир. Позже, когда узнает людей, равнодушных к музыке, классическому танцу, пению, поймёт, что, к счастью, ей достался дар глубоко чувствовать всё прекрасное.

- Зарина, сегодня мы не пойдём на каток, в субботу у нас много дел, - предупреждала Валентинка, которая была на три года старше.

- Что же у вас за дела? – удивлялась девочка.

Она сама не могла пропустить каток, да никто её и не задерживал. Каталась долго, самозабвенно, наслаждаясь вращениями, которые сама придумала, хоть коньки были простые. Уже позже, когда к ним переедет навсегда бабушка Марина, она и подарит внучке фигурные коньки с белыми ботинками. Тогда Зарина, насмотревшись на фигуристов в телевизоре, будет искусно кататься на нескрываемую зависть других школьников.

- Каждую субботу мы с Олесей делаем генеральную уборку, - как само собой разумеющееся, произносила соседка.

- Как это? – Зарина даже слов подобных в десять лет не слышала.

- Меняем постельное бельё, протираем пыль, моем полы. Мама и папа устают на работе. А мы уже вполне можем помогать. Это наше постоянное дело в субботу.

- А в будние дни часто готовим еду, - добавила Олеся.

Зарина, поражённая, тоже решилась раз на генеральную уборку. Чтобы мама ахнула и похвалила её. Но оказалось, что перетереть всё она смогла, а на мытьё полов сил уже не хватило. Пришедшая мама застала в доме вместо порядка передвинутую мебель, перевёрнутые стулья – в общем, бардак. Дочь сильно расстроилась и заплакала. Но мама от удивления рассказала мужу о неудавшейся уборке, как о подвиге.

В другой раз Зарина видела, что Валентинка и Олеся сами пришивают к форменному платью белые воротнички, связанные ими же. Хотя в две тысячи четвёртом году многие школьники носили любую одежду, именно школа номер восемнадцать решила оставить традиционную форму времён Советского Союза. И снова удивлению Зарины не было предела. Вязать крючком она умела, научила бабушка Марина во время летних каникул. Высушив свои, она их погладила и решила пришить. Долго же корпела: то в одном месте морщинило, то в другом не хватало длины. Не раз пришлось распарывать нитки. Но, наконец-то, пришила более-менее прилично. На манжеты она уже не отважилась. Вечером мама снова радостно делилась с мужем достижением дочери и показывала форму с неумело пришитым воротником.

Татьяна Степановна с детства научила дочек шить и вязать, и вместе они создавали чудесные вещи. Подобного Зарина не видела больше ни у кого из девчонок подъезда. Всё в той квартире удивляло её. И отношения их мамы и папы спокойной доверительной манерой, взаимопомощью, нескрываемой ни от кого любовью поражали Зарину и вызывали трепетное уважение.

Свою будущую семью она видела именно такой.

Глава 4

Чудес не бывает?

1.
Зарина медленно спускалась по ступеням. Одной рукой держала пузатый мусорный пакет, а другой разворачивала листок бумаги, чтобы лучше рассмотреть. «Вот так и напишу», - углубилась в строчки черновика, то оступалась и попадала ногой не на ту ступеньку, то пакет чуть не падал, грозясь рассыпать выпирающее кухонное «добро». Наконец двумя руками успела схватить пакет, зато выронила листок.

Навстречу как раз поднимались молодожёны, Паша и Наташа. Несли новогоднюю ёлочку и радостно обсуждали её будущий наряд. Свежий хвойный запах крепко уцепился за них, вился чудесным шлейфом. Нёс, собственно, Паша. Жена дурачилась и пританцовывала чуть не на каждой ступеньке. Она-то и наклонилась, чтобы поднять листок.

Крупная последняя строчка «Дедушка Мороз, прошу подарить мне велосипед» непроизвольно бросилась в глаза. Наташа задумалась на долю секунды, но решила, что от мужа незачем скрывать. Сразу после озвучивания выпучила весёлые глаза, надула щёки и резко прикрыла рот ладошкой, давясь от смеха. Не удержалась, и словно озорной колокольчик зазвенел по подъезду.

- Тебе сколько лет, девочка? Ты до сих пор веришь в сказку про Деда Мороза?
Зарина надулась: «Вот угораздило её оказаться именно сейчас рядом. Чего гогочет, как ненормальная? А не знает, что в том году на просьбу к Деду Морозу подарить этюдник на утро под ёлкой он и стоял. - “Сколько тебе ле-е-ет?” – передразнила мысленно соседку. – Сама-то только учится, как мама рассказывала».

Паша и Наташа поселились полгода назад в квартире, где жил дедушка Паши. Хоть и лет деду было, на взгляд Зарины, уже ого-го, однако на машине ездил и гараж свой имел недалеко от дома. Паша зарабатывал на молодую семью, как и полагалось, а жена училась на юриста. Соседи видели, что втроём они очень неплохо уживались.

- Девочка, чудеса просто выдумали, запомни, - Наташа подняла плечи и выразительно-назидательно так оглядела Зарину большими озорными глазами.
- А вот и не тому учишь, Снегурочка. Разве не чудо, что мы встретились? Как раз на прошлый Новый год.

- Ой, и правда. Не верь мне, девочка, - вскинула вверх руки, с трудом дотянулась до шеи мужа, и сквозь распущенные кудрявые волосы только доносились звуки частых поцелуев. Зарина видел лишь ласковые глаза Паши.
«Нашли чудо: встретились они. Ничего в жизни не понимают. Вот велосипед – это да! Осенью всем двором поехали на озеро. Ну и мчались мы! Я врезалась в кучу из опавших листьев, а они, как бабочки, разлетались веером. Смехота. Пыталась перегнать ветер, да куда там! Здорово... Жаль, что мой сломался».

- Девочка, а ты отвернись, - снова зазвенел «колокольчик», - ты ещё маленькая.
- Ну чего ты, Натальчик, пристала к молодой барышне? Она просто невысокая. А лет ей... – и вопросительно кивнул Зарине, подняв брови.
- Почти девять, - недовольно пробурчала девочка, вырвала листок из рук соседки, подхватила пакет и понеслась к выходу.

2.
- Неплохо мы от него избавились, – мужской голос довольно хохотнул. – Пусть в гараже полежит до времени.

- Да уж. Вынесли из дома спокойно, по частям, - поддержал женский. - Ты молодец, что придумал так. А то бы сколько мучились: и тяжело, и соседи могли встретиться и помешать.

- Правильно, что решились, - послышался звук поцелуя, - старый был, только мешал. Теперь без него так свободно.

Диалог закончился тихим счастливым смехом, похожим на воркованье.
Зарина стоял около своей двери этажом ниже, и ни одно слово с верхней площадки не пролетело мимо ушей. Если бы кто увидел её в эту минуту, понял бы всю силу бурливших эмоций. Девочка скрестил в замок пальцы рук, прижала к груди, хитро прищурила глаза и судорожно обдумывала услышанное. Только вчера перед сном дочитала детективную историю. Там девчонка разгадывала преступления. А чем она, Зарина, хуже? Говоривших она, конечно, узнал: Паша и Наташа.

«Ага, голубчики, попались, - поделилась шёпотом с кем-то неизвестным, - я вас выведу на чистую воду. И дело хорошее сделаю, и девчонке из книги не уступлю. Письмо к Деду Морозу, ладно уж, порву».
С этого часа Зарина лишилась покоя, изображая из себя умного сыщика. «Так, сначала – следить за каждым их шагом. Ну студентка пусть учится, а вот Паша не улизнёт от меня. Ба-а... а ведь дед-то и правда пропал. Уже сколько дней его не видела. Это улика».

Потом - гараж. Как почти любой ребёнок этого двора, Зарина прекрасно знала, какой замок висел на каждом гараже.

Десять автовладельцев скинулись деньгами, получили разрешение и выстроили в одну линию на пустом месте за домами гаражи, вокруг которых летом дети играли в прятки, а зимой прыгали с крыш в сугробы.

«Замок-то другой, навесной, - девочка встал как вкопанная, поражённая догадкой. – Как бы туда попасть?». Потянула за дужку, и... Паша забыл закрыть! Вот радость. Не доверяя дневному свету, достала заранее приготовленный фонарик и принялась рассматривать. Что это? Отшатнулась в страхе: в углу, слева от машины, стоял большой завязанный мешок. Воображение рисовало ужасную картину, будто и запах не совсем свежий, хоть и холодно. Отдышалась, чуть успокоилась, снова направила луч на мешок и выхватила тёмные пятна на узле. Кровь! Выскочила на улицу как ошпаренная, толкнула плечом дверь и дала дёру.
Паша нёс из магазина сумку с продуктами. На ладони белел бинт.
Через час Зарина, после борьбы с собой и убеждений в свой адрес, что сыщик не смеет бояться, снова сделала вылазку в район гаражей и обнаружила за ними метрах в двадцати свежий холм земли, еле-еле припорошённый снегом. «С чего бы это? – задумалась. – Подозрительно. Пора и в полицию, пока улики не исчезли. Ведь сегодня - Новый год».

3.
Взрослый серьёзный полицейский усадил Зарину на стул, но девчонке не сиделось, она был полна решимости рассказать всё-всё, что «накопала» на соседей, поэтому затараторила, захлёбываясь и теряя слова.
- Погоди, егоза, - поднял руку мужчина, - давай по порядку. Первое – избавились от кого-то, говоришь?

- Да, сказали, что старый и мешал им.

- Гм, мешал. Второе – дед пропал. Как давно?

- Неделю точно не видел никто.

- Неделю, - записал.

– Третье – мешок в гараже. И пятна крови, говоришь?

- Мешок большущий, на узле пятна, - девочка горела нетерпением. - Найти преступника — это ведь самое важное? Да? Вы зачем смеётесь? Надо быстрее действовать, а не смеяться. У него ещё и рука перевязанная. Все улики же перед вами.

- В-четвёртых – свежевскопанная яма. Да уж, подозрительно, - поцокал языком, выпятил губы и захлопнул папку. – Сейчас захватим участкового и втроём проверим твои улики. Ну веди, Шерлок Холмс.
- Нет, писательница Энид Блайтон, - поправила Зарина и услышала за спиной зычный хохот.

4.
Паша и Наташа лепили пельмени.

- Дед обрадуется. Страсть как любит поджаренные пельмешки, - парень понёс в морозилку очередной круг, заполненный ровными рядами вкусняшек.
Раздался звонок. Паша увидел на пороге полицейских, крепко зажмурил глаза, быстро открыл и тряхнул головой. Думал этим движением откинуть нежеланное видение.

- Поступило на вас заявление. Проживаете с дедом?

- С дедом и с женой, - обнял подошедшую Наташу.

- Вот деда уже давненько не видели соседи, зато слышали разговор об... гм, объекте, который вынесли по частям. Поясните, будьте добры.

Молодожёны раскрыли рты, будто пришибленные сообщением. Может, кто оклеветал их? Про деда что там сказали?

- Дед приезжает... через два дня приезжает поездом в десять ночи. Вот телеграмма, - Паша развернул бумагу. - Будем встречать. Ездил в гости к сыну, моему отцу.

- Мы должны проверить содержимое гаража. Проводите нас, сделайте одолжение.
За взрослыми и Зарина подвязалась хвостиком.

- Что в том большом мешке? Можете открыть?

- Да, пожалуйста: диван старый давно мешался, вот я его разгромил на куски, чтобы легче вынести. Сюда сложил, весной на даче у друга будем костёр жечь, тут же дрова отменные. Только порезался проволокой, когда завязывал. Ну это пройдёт.

Полицейский обернулся и осуждающе-иронически глянул на Зарину. Девочка не знала, то ли плакать, то ли смеяться. К довершению несчастий подошёл некто и сообщил участковому, что за гаражами какие-то заботливые хозяева, видимо, так переживали за старого питомца, что захоронили бедного кота, почти как человека.

- Так вот кто затеял сыр-бор, - наклонился Паша к девочке. Но увидел состояние ребёнка, одобрительно похлопал по плечу:

- Так и надо, молодой друг милиции. Лучше перестраховаться, чем упустить… врага.

Полицейский тоже заявил: «Зарина (не знаю отчества), вы будете награждены грамотой за бдительность в соблюдении закона. А что ты там по пути про велосипед рассказывала? Это, брат, не входит в полномочия полиции. Дед Мороз, тот может», - и Зарину почти оглушил уже знакомый зычный хохот.

- Да вот он! - воскликнула Наташа и сдёрнула чехол. - Для меня уже мал, а девочке как раз подойдёт. Мы дарим его тебе, Зарина, - торжественно отчеканила, - за неравнодушие. Представь, я в детстве тоже играла в сыщиков и уж точно не упустила бы подобный случай, не разобравшись. Поэтому и на юридический поступила. Ты смелая и решительная.
Наклонилась, обняла, и... девочка почувствовал на щеке поцелуй.
«Я ошибалась. Встреча - это тоже чудо. Какие Паша и Наташа классные!», - она ещё не совсем верила глазам и ушам, едва приходила в себя от двух чудес, такой нежданной радостью свалившихся на неё.

- Видишь, пусть не Дед Мороз, так хоть Снегурочка исполнила твоё заветное желание, - пожал руку Паша.

- А говорили, чудес не бывает, - робко оглядела всех и пролепетала Зарина.
- Теперь знай, что в Новый год может быть всё. Поняла? Всё! - каждый перекрикивал другого и рассказывал свой случай.

Пробегающие мимо озабоченные люди слышали громкий смех из гаража, сами непроизвольно улыбались и спешили домой готовиться к празднику.

Глава 5

Удача

- Ох, устала – мама плюхнулась на стул. – Столько километров проскакать. Ну и лошадка у нас, дорогой. Как хороша!

Муж отметил, какая стройная у него жена и как идёт ей летний спортивный костюм. А уж горячий румянец на щеках так и завораживает.

- Я вечерком тоже прогуляюсь по полям, - отозвался он. – Это же такое наслаждение. Да и лошадка послушная, каждую команду прямо угадывает.
И они рассмеялись.

- А Зарина где? - заволновалась женщина, увидев в комнате дочери лишь спящую общую любимицу большую рыже-бело-бежевую кошку. – Наверно, снова с этими чужими девчонками? Что-то мне не по душе такое знакомство. Знаешь, видела я папашу одной из них: машина навороченная, выражение лица презрительное. А ведь ребёнок учится всему у родителей и ведёт себя так же.
- Ну не накручивай, девочке уже двенадцатый год. Должна же она когда-то учиться жизни, - возразил папа, - и разбираться в людях, и уметь делать свои выводы.

В соседнем дворе тем временем собралась группа девчонок лет по тринадцать, разодетых наподобие дорогих кукол.

- Неделю назад маме купили машину – красную «Хонду Аккорд», - уверенно глядя на всех, хвалилась Снежана, худая, вытянувшаяся вверх, как подсолнух. Это у нас уже третья машина. «БМВ 530» - для папы, японский внедорожник - ездить на природу, а теперь и мама будет рулить. Только всё боятся: вдруг угонят? Представьте, как будет жалко.

«Вот хвастунья, - огорчилась Зарина, - ладно бы сама заработала. А мне очень хотелось поговорить про новый детектив. Это так здорово!».

Зарина - скромная девочка с отличными успехами в гимназии. Учителя называют её «светлая голова». Девчонки из другого двора не так давно позвали её в компанию, поэтому многого ещё не знает ни про них, ни про их семьи. А всё равно, слушать, что купили да сколько купили ей хотелось меньше всего.

- Снежана, хочешь дам почитать книжку, в которой как раз один парень расследует серийные угоны машин? Не оторвёшься, так интересно написано.

По кислому выражению лица «подсолнуха» поняла, что читать той не нравилось.
- А мои родаки купили особняк, - отозвалась Алина, девочка небольшого роста и круглая, как колобок.

Обычно таких обзывают пончиками, Винни-Пухами, но ей никто не смел так сказать: у неё отец – прокурор города.

- У нас поселилась удача, - добавила Алина, трогая свисающий клок волос модной стрижки, - поэтому всё есть.

Остальные так не думали, потому что слышали дома разговоры о тёмных делишках прокурора. Однако промолчали.

«Да что они всё об одном и том же? – уже разозлилась Зарина. – Как с ними скучно».
Тут раздался шум, а потом и крики из подъезда ближайшего дома. Там явно происходило что-то непонятное и неприятное. Мальчишки насторожились и замолчали. Минут десять ничего не было видно. Но потом на улицу выбежала женщина с грудным ребёнком на руках, а за ней гнался пьяный мужик, размахивая кулаками и выкрикивая ругательства. Мать не успела одеть малыша, поэтому голые ножки раскачивались и ударялись о ее бок. Ребенок громко плакал. Видимо, соседи привыкли к таким сценам и вызвали полицию, да и участок был рядом, потому очень скоро во двор завернула полицейская машина.

У Зарины сердце стучало так сильно, что вот-вот готово было выскочить. Девочка посмотрела на подруг, уверенная, что все тоже переживают, но увидела улыбки, даже нескрываемый интерес от «представления» и нахмурилась.

Мысленно отметила, что, не появись полиция, сама бы кинулся на защиту. «Да чего бояться! Я смогла бы помочь. Уже не маленькая. Пусть они смеются. Разве мне надо делать всё, как они?».

Вспомнила, как зимой на катке сосед по парте Мишка специально подставил ножку Иринке из параллельного класса. Она упала и сильно ударилась. Да ещё и очки отлетели в сторону. Так и стоит перед глазами заплаканное лицо девчонки, ползающей на коленях и шарящей по льду в поисках очков. В висках загудело, в груди разлился непонятный жар. Что-то подсказало, что слова на Мишку не подействуют. Тогда Зарина налетела на Мишку с кулаками с такой яростью, что мальчишка поспешил затеряться в толпе. О себе Зарина уже не думала.

Ей хотелось еще размышлять о том, когда, заступаясь за другого, страх и чувство опасности убегают далеко-далеко, зато огромное сострадание придаёт силы. Хорошо ли это? Другие тоже испытывают такое?

Однако Анжела помешала:

- Мой дед наставляет, что в жизни надо рвать и метать, брать всё, что плохо лежит, потому что старость постучится так быстро, что прямо завтра.

Все, кроме Зарины, загоготали, представив, что завтра утром проснутся стариками. Двойняшки Эмма и Элла даже сползли со скамейки на корточки, держась за животы. Эти девочки, как выяснилось, играли в компании роль шутов. Их семья не могла похвастать достатком, но без весёлых и подхалимов было бы скучно.

Немного успокоившись, посмотрели на Зарину, типа, а у тебя что?

- А у меня что? - поняла их немой вопрос. - А у нас всего одна лошадь, - выдала, чтобы ответить хоть что-нибудь, - правда, лошадь не молодая, но ещё сильная.

Честно говоря, ей совсем расхотелось общаться в такой манере. Она-то представлял, что позовёт девчонок в кружок шитья, как интересно они будут рассказывать о прочитанных книгах, играть в шашки.

Зарина увидела раскрытые от удивления рты (вот собственных лошадей ни у кого не было) и, махнув рукой на прощание, двинулась в сторону своего дома.

Там родители играли в шахматы. Зарина с малолетства знал, что значат висящие на стене грамоты и медали. Её папа и мама – мастера спорта по шахматам. Раскрыть шахматную доску, расставить фигуры, настраиваясь на борьбу, для них – большое удовольствие.

Дочь села рядом:

- Я сейчас брякнула девчонкам, что у нас есть лошадь.

Родители уставились с интересом.

- Но добавила, что старая.

Они задумались, переглядываясь. А потом улыбнулись. Отец положил руку на плечо дочери:

- Как бы тебе сказать? А ведь ты не ошиблась. Это действительно так. Роль лошади исполняет наш старый и страшный велосипед. У него, как ты знаешь, даже нет переключения скоростей, но колёса огромные. Поэтому сидишь на нём, как на верблюде. В гору взбирается, как настоящая лошадь, а по полям едет лучше любой машины. И мы в полной уверенности, что его, с таким первобытным видом, никто не украдёт.

- А главное, - поддержала мама, машинально перекладывая из руки в руку шахматную фигуру, - он дарит столько радости и удовольствия, сколько не даст ни одна машина. Это же просто замечательно: иметь такую «лошадь». Ты сравни, где больше эмоций и радости: когда мы едем на машине или когда несёмся на велосипедах?
- Ух ты, точно, когда я на велике, полетела бы, кажется, - засмеялась девочка.

Зарина подобрела глазами: папа и мама поняли её и поддержали. «Как же славно в нашем доме!», - а сама подскочила, чмокнул маму в щёку.

- А у нас ведь и кошка Удача! – воскликнула и от радости изо всех сил подпрыгнула, пытаясь достать до лампы. – Наша трёхцветная кошка по кличке Удача.
- Да уж, эта Удача живёт с нами больше одиннадцати лет: подобрали на улице маленьким комочком перед твоим рождением, - обрадовались тёплым воспоминаниям родители.

Засыпая ночью, Зарина чувствовала что-то приятное. Однако продолжила тот разговор с собой:

«Почему же я увидела в глазах девчонок прямо радость от вида несчастных людей? Как они могли? Неужели им не было жалко слабых и беззащитных? У них что, сердца нет? Я не смогу с ними общаться дальше. Может, я неправа? Я неправа? Да чего тут сомневаться! Нормальные люди не поступили бы так. Разные мы. Завтра и скажу им это».

Принятое решение успокоило. Да и крепкий молодой сон пришёл на помощь. А родители присели на кухне: «Вот, вполне самостоятельная. Сама во всём разберётся. А мы... мы для поддержки».

Глава 6

Наше спасение

Родители Зарины переехали в двухэтажный коттедж, который находился намного ближе к лаборатории, чем та пятиэтажка, в которой жили сначала.

За кухонным столом сидела девочка и что-то писала. Мама готовила ужин. В открытое окно заглядывало своей любопытной веткой высокое дерево. Зарина любила «доброго соседа». Весной на его крепких плечах птицы вили гнёзда. Девочка часами любовалась на их хлопотливое хозяйство, и на первые ароматные листочки с липкой плёнкой, и на обильное цветение. «Сосед» даже одаривал семью вполне съедобными яблоками.

Зарина, обращаясь к нему, рассказывала свои маленькие секреты и огорчения. Мудрое, старое дерево было молчаливо, но внимательно. Как мыслящее существо, оно качало ветками и шуршало листвой, пытаясь успокоить девочку и дать хороший совет.

- Заринка-а-а, выходи-и-и. Будем прыгать в «резинку».

Это подружки звали её на улицу. Пока в начале учебного года ещё не задавали много домашнего задания, можно и попрыгать вволю.

- Мама, я уже закончила уроки. Я побегу. Такой хороший вечер!

Оставив тетрадь, она убежала.

Зарина отличалась гибкостью. И на скакалке прыгала знатно. Долго не уставала, хорошо чувствовала ритм вращения. Каждая девочка во дворе хотела попасть с ней в пару. Очень важно выбрать самую сильную девочку на роль ведущей. Это почти всегда была Зарина, которая могла выручать всю команду. Тут девочки правильно понимали свои силы и споров не возникало.

Так же и при игре с мячом «выбивалы» и при игре в «резинку». И чем больше человек в команде, тем сложнее роль ведущей. К другой команде очередь переходила только в случае, если ошибалась сама Зарина.

Когда ей в восемь лет купили настоящий двухколёсный велосипед, первый день за ней бежала мама, держась за сиденье и не давая упасть, второй день это делал папа, а на третий она уверенно поехала сама. С тех пор они большие друзья – девочка и велосипед.

Мама, посмотрев с удовольствием в окно, где весело прыгали подружки, присела к столу. Взгляд уткнулся в тетрадь, и она автоматически принялась читать то, что дочь только что писала.

Весь мир, слушай меня! Я влюблена!

Сердце матери тревожно стукнулось о рёбра.

- Фёдор, скорее сюда, – закричала срывающимся от волнения голосом.

Отложив реферат, муж поспешно направился в кухню. Жена могла произнести только одно слово: «Смотри».

Они вместе сели и принялись читать:

- У меня была обыкновенная жизнь, когда все дни похожи один на другой. Зато сейчас солнце светит ярче, цветы мне улыбаются, птицы меня приветствуют.
Мой возлюбленный – очаровательный. Он очень модный. Хочу заботиться о нём, воспевать его, помогать всегда и во всём. Я думаю, что мы все способны на такое, когда влюблены.

Муж и жена переглянулись в тревоге: их девочка, их двенадцатилетняя маленькая дочка влюбилась!

- Мне доставляет большое удовольствие находиться с ним рядом. Возлюбленный облегчает и украшает мою жизнь. Дарит много счастливых и незабываемых моментов.

Теперь уже в глазах родителей совсем другие чувства: что за незабываемые моменты?! Что с тобой произошло, наша крошка?

- Он никогда меня не подводит, хотя иногда легонько ударяет.

Отец и мать пришли в негодование: как этот незнакомец смеет трогать их дочь? Тем более – ударять.

- Благодаря ему укрепилась моя самооценка. Сейчас я твёрдо знаю, что могу подняться на гору самую высокую и переплыть реку самую широкую.
Поэтому благодарна ему за всё.

Я уважала и любила его так сильно, что хотела служить ему всегда. Но в один день мой возлюбленный меня покинул.

Отец вскочил, кулаки его сжались. Он приготовился защищать свою маленькую принцессу от любого врага. Жена тихонько заплакала: их дочь страдает. Ей нужна помощь.
- Это не было его желание. Случилось так, что у меня его увели.

Так вот в чём дело! Их девочка уже вкусила горечь измены и предательства.

- Но всё равно хочу посоветовать всем: продолжайте любить, несмотря ни на что. Любовь – это наше прощение и наше спасение.

Как уже может чувствовать жизнь их дочь, как эмоциональна.

- Федя, наша дочь выросла. А мы-то всё видим в ней маленькую девочку с бантиками. Но что же делать теперь?

Муж включил логическое мышление: что это вообще за тетрадь, может, совсем чужая?

- Нет, она писала в ней. Я сама видела.

Родители закрыли тетрадь и на лицевой стороне прочитали: «Тетрадь по литературе ученицы пятого "А" класса Михайловой Зарины».

Женская интуиция сработала мгновенно. Мама побежала за портфелем дочери, достала дневник, и они увидели домашнее задание по литературе: «Написать сочинение на тему "Мой велосипед"».

Тут оба расслабленно откинулись на спинки стульев. Всё напряжение ушло в пол, как электричество при заземлении. Да, тот первый велосипед, оставленный без присмотра, действительно, украли. Тогда это было, пожалуй, самым сильным потрясением дочери за всю её короткую жизнь.

Муж и жена улыбались от радости, успокоения, счастья и гордости за дочь. Их маленькая принцесса с ними и не знает страданий. У неё всё будет хорошо. И Зарина не стала бы скрывать своё первое чувство, потому что сердцем знает, что они втроём – одно целое.

Не сразу поверив лучезарному прозрению, родители подошли к окну, обнялись. «Старый сосед» шептал, как всегда, ласковые, добрые слова. А из ближайшего открытого окна рвалась в мир песня Высоцкого:

«Я поля влюблённым постелю,

Пусть поют во сне и наяву.

Я дышу и, значит, я люблю.

Я люблю и, значит, я живу».

Глава 7

Пятый

В тот день дома за завтраком Зарина увидела на столе книгу, которую мама купила недавно, а читать могла только по выходным и то урывками: совсем не было времени, она вся в науке. Пятиклассница открыла наугад и выхватила глазами кусочек текста: «Только двадцать процентов людей – искренние, добрые, преданные. Но двадцать процентов – это лишь каждый пятый. С ним, пятым, можно и не столкнуться за всю жизнь».
- Хм, интересно. Вот бы мне встретить того – пятого, - принялась было размышлять. – Ой, я же опаздываю на уроки.

И понеслась. Пробегая мимо школьных деревьев, увидела, как с одного из них спрыгнул в кучу жёлтых листьев паренёк. В руке он держал дрожащего котёнка.

- Залез, глупый, на высоту, а вернуться не мог, пищал и звал на помощь, - Захар выпустил рыжего и, как бы извиняясь, объяснил однокласснице свой поступок, видя её удивлённо открытые глаза.

Пока он отряхивал форму, Зарина прошмыгнула мышкой в толпу спешащих. А ей так хотелось идти вместе с ним, но не решилась.
Мальчик учился в их классе второй год. Зарина присматривалась к нему, как к новенькому. Забегая в школу, все резко распахивали входную дверь и мчались, не думая ни о ком. Захар же старался, чтобы она не ударила следующего. Другой раз он увидел, как уборщица тётя Даша пыталась прочитать какой-то текст, и щурила глаза, и наклонялась вплотную, но без очков буквы не поддавались. Никому и в голову не пришло помочь, кроме Захара. Этого немногого хватило девочке, чтобы влюбиться. С тех пор она постоянно мечтала об этом мальчишке.

На переменах Зарина, подперев кулаками подбородок, разглядывала других и думала: «В классе считают, что я слишком серьёзная и потому не дружу ни с кем. Фыркают, что только учёба на уме. Из зеркала на меня смотрит нормальная девчонка, худая, правда, зато глаза зелёные и ямочка на правой щеке. Не уродина. Такая же пятиклассница. Да нет, все вон болтают и хохочут, а у меня внутри словно шлагбаум, мешает общаться и всё. Характер такой ужасный. Всегда кажется, что я хуже всех».
Она не первый раз мучительно думала, видя, что главное для общения не внешность, не ум и не одежда, а есть что-то совсем другое, самое важное. Вон Маша и толстенькая и нос широкий, а около неё всегда толпятся девчонки и мальчишки. С ней бы Зарина хотела дружить.
- Эта Михайлова - зазнайка, - услышала однажды разговор девчонок за спиной.
«Ну почему они так? - терзала себя вопросом. - Я просто не умею спокойно подойти к любому в классе и рассказать что-нибудь интересное или смешное. Хотя мечтаю именно об этом. Никак не могу решиться. Что со мной такое – не знаю. А они - зазнайка... Обидно».

- Почему ты такая грустная?

Зарина развернулась и увидела... Захара. Сердце ухнуло, кровь прилила к лицу.

- Я за тобой на кроссе наблюдал. Ты неслась, как машина.

- Да... Бегать я люблю, - девчонка схватила со стола тетрадь и принялась обмахиваться, как веером. – Физрук хвалит, что ноги у меня быстрые.
- Только на вручении медали ты была красная как рак, вот как сейчас. Наверно, много сил отдала?

- Нет... Совсем не поэтому... Не могу я, когда все на меня смотрят.
- Ничего себе, - мальчик то ли удивлённо, то ли восторженно смотрел на одноклассницу.
После уроков Захар ждал, пока Зарина соберёт ранец.

- Ты домой? Айда вместе.

Девочка несмело кивнула.

- У меня нет ни брата, ни сестры, - делился Захар по пути, - родители работают за границей, а я живу с бабушкой. Она у меня лучше всех.
- А мои преподают в нашем универе на кафедре прикладной математики. Оба доценты. Это научное звание такое.

Родители Зарины приходили с работы усталые и молчаливые. За день наговаривались, а дома становились похожими на сдувшиеся воздушные шарики. Утром шарики снова надувались, крепко завязывались ниткой и, полные сил, летели на работу. Для дочери их энергии и заботы не оставалось. Поэтому, про Захара родители ничего от неё не узнали.
«Я в своё время превращусь в такую же усталую и равнодушную к детям? Совсем не хочу. Постараюсь помнить мои переживания. И детей у меня будет двое, чтобы не знали одиночества. Нет, лучше трое».
- Мне нравится забраться в кресло, немного подержать в руках книгу, медленно открыть и вдохнуть запах страниц. И только потом читать. А электронные книги ничем не пахнут, они... у них... души у них нет.
- Точно. Ты столько знаешь, так просто рассказываешь, а в классе трусишь? – Захар слегка задумался, а потом уверенно заявил:
- Я познакомлю тебя с моей бабулей.

На следующий день подростки после школы пришли к Захару. С дипломом философского факультета и научной степенью его бабушка всю жизнь преподавала в университете, имела десятки научных трудов.
Когда внук рассказал про Зарину, умная женщина всё поняла:
«Заниженная самооценка вопреки полному набору качеств, от которых любая другая сошла бы с ума от радости. Знакомая ситуация... Как мне мешала эта черта характера! Однако был бы самородок, а оценщики слетятся... Кто-кто, а я-то знаю».

Мальчик провожал гостью до дома. Внезапно сорвался с места и кинулся на другую сторону улицы. Он увидел, как женщина с двумя сумками обронила перчатку.

Зарине объяснил:

- Знаю, как расстраивается бабушка в таком случае. Не хочу, чтобы так же переживала эта женщина. Мне же не трудно. И вообще, я всегда за правду. Что обещаю, то и делаю. Вот с тобой хочу дружить. Ты для меня самая хорошая.

«А ведь это он, - озарило девочку, - тот пятый, о котором мечтала».
Прижала сомкнутые руки к груди и боялась поверить своей догадке, спугнуть её.

В середине зимы в классе появилась Яна. Сначала девчонки запаниковали: с такой красотой соперничать было нельзя, это безоговорочно понималось. Но потом рассмотрели новенькую внимательнее: сапоги явно не по размеру, хлопающие при ходьбе широченными голенищами и, похоже, с чужой ноги. Подозрительная сумка, исцарапанная, залитая то ли краской, то ли клеем. Одежда не то, чтобы плохая, а неопрятная. Вслед за девчонкой тянулся какой-то специфический стойкий запах неблагополучия. Не физический запах, а социальный, что ли. Очень быстро расползлась неприятная весть: родители Яны – пьяницы, шляются по помойкам, потом пропивают то немногое, что удалось раскопать и продать. И одежда дочери - оттуда, из мусорных баков.

- Убрала быстро с моего стола это, - презрительно искривившись, указал пальцем на сумку Яны толстый Сидоркин. – И греби отсюда. Шевели копытами. Тут ты сидеть не будешь.

Девчонка молча потянула сумку и направилась к последней парте. Но и там не нашлось желающих сесть с ней рядом. Она видела в одних глазах насмешки, а в других - угрозу, почти ненависть. Прислонилась к стене в надежде, что учитель, придя на урок, найдёт место новой ученице.

Зарина быстро представила себя на месте Яны. Какая-то сила подкинула и толкнула к столу Сидоркина.

- Чем это ты лучше неё? Сбегай к зеркалу и посмотри на себя. Яна сядет тут, - за себя Зарина никогда бы не кинулась в драку, но видеть, как травят другого, не могла совершенно.

- Убери грабли, - толстый мальчишка медленно поднялся. Злые глаза и сжатые кулаки выдавали намерение по меньшей мере наговорить кучу гадостей.

Тут рядом встал крепкий и высокий Захар.

- Ты что, не понял? Это место – для новенькой, - с неожиданной твёрдостью проговорил опешившему однокласснику и махнул рукой, подзывая Яну.

- Да пошли вы! Сидите с ней сами.

- Давай покатаемся на велосипедах, - весной Зарина позвала Захара.
День был замечательный. В такую погоду сидеть дома – просто преступление.
- Сегодня я не могу. Мне... В общем сегодня я занят, - ответил, почему-то пряча глаза.

- Ну занят, так занят, - расстроенная, отозвалась Зарина.

- Как-нибудь в другой раз. Ладно?

- Хорошо, - буркнула девочка.

«Ну тогда и я не поеду. А пойду-ка я к маме на работу. Мне нравится ходить по коридорам, заглядывать в аудитории, особенно в те, которые полукругом, с кожаными сиденьями и висящими телевизорами».
Главный университетский корпус красивой круглой клумбой и рядами скамеек отделялся от городского кинотеатра. А слева по центру длинного проспекта, построенного по наклонной линии, слышался перестук трамвайных путей. Зарина хорошо провела время и, возвращаясь домой, легко скакала на левой ноге, потом - на правой, будто представляла нарисованные на асфальте классики.

Случайно глянула на входящих в кинотеатр и остолбенела: одной рукой Захар подавал контролёру билеты, а другой... другой держал ладошку Яны. Воздух словно уплотнился до твёрдой дубинки и наотмашь хлестнул по лицу, оставляя красные пятна, похожие на языки пламени.
Ноги у Зарины подкосились, и она шлёпнулась на скамейку, не видя её.
«Занят!..» – подумала с осуждением и развернулась в другую сторону, но перед глазами так и стояла потрясшая её картина. Удар для юной девочки оказался страшным, будто боксёр промахнулся мимо подвешенной груши и попал в грудь стоящей рядом Зарины. Она прижала голову к коленям, закрыла лицо руками и зарыдала.

«Я-то думала, он для меня – пятый. А он выбрал мордашку куклы... Преданный? Да уж, такая преданность хуже предательства. Зачем говорил мне те сладкие слова, что лучше меня никого нет? Разве он не искренний? А почему скрывал про Яну? Значит, виновата я сама. Расчувствовалась, сразу и поверила. Оказывается, найти пятого очень трудно, мало их».

Зарина резко выпрямилась: она приняла решение...

Но додумать мысли не пришлось. Крик незнакомой девчонки на велосипеде прервал размышления. Полная девочка не могла отвернуть руль, уже въезжала на проезжую часть дороги, несясь прямо на трамвайную линию, при этом беспомощно кричала. «Учится кататься», - догадалась Зарина. Сверху вниз по наклонной ехал трамвай. Со стороны было ясно видно, что девочка и трамвай вот-вот столкнутся. Да ведь тогда случится беда!

Забыв обо всём, побежала быстрее ветра, кинулась наперерез велосипеду и сбила девчонку. Почти одновременно мимо них пролетел трамвай.
- Вставай... Лучше просто упасть, чем упасть под колёса, - поднимала стонущую «велосипедистку». – Маша! - да, это была одноклассница Маша: полненькая, с широким носом.

- Я понимала, что надо свернуть, а сделать ничего не могла, - Маша испуганно оглядывалась по сторонам, словно ей везде мерещились трамваи. – А ты как ураган налетела. Спасибо, Зарина. Ты меня спасла. Ой, только теперь мне стало страшно, - и без стеснения заревела.
- Ну не надо. Всё же хорошо закончилось. Значит, так было нужно, чтобы я... сидела на скамейке. Пошли, - тихонько тронула одноклассницу за плечо, подняла велосипед.

Дома у Маши пили чай.

- Да, а правда, почему ты оказалась на той скамейке?

Зарина и не заметила, как поведала о своём потрясении около кинотеатра.
Одноклассница умела слушать.

- Мама говорит мне, что я сама должна поступать хорошо, - Маша внимательно смотрела добрыми глазами. - Мама верит в меня. И я поверила. Это помогает мне. Я не думаю, как выгляжу, и не боюсь сказать неправильно, я же не академик какой-нибудь, да? Поэтому мне легко общаться с любым человеком.

«Как просто», - Зарина удивлённо хлопала ресницами.

С тех пор Маша, искренняя и порядочная, стала верной подругой и даже больше: пятым, который далеко не каждому встречается на жизненном пути. В то время Зарина не умела разбираться ни в людях, ни в сложных житейских передрягах. Однако, когда очень скоро Захар оставил Яну, которая ничего не хотела знать, кроме свой красоты, и снова предложил Зарине дружбу, что-то в ней восстало, воспротивилось. Она уже не верила его словам и поступкам. И перестала считать тем пятым, о котором мечтала.

Тайна раскрылась много позже. А в те годы, разглядывая неприметную коробочку, не знала, что внутри может лежать драгоценный камень, зато в богато оформленной - простая стекляшка. Не понимал тогда этого и Захар.

Глава 8

В глубине колодца

«Как белый камень в глубине колодца, лежит во мне одно воспоминанье, я не могу и не хочу бороться: оно – веселье и оно – страданье» (Анна Ахматова).
Родители Зарины «заболели» альпинизмом. А где поблизости самые высокие горы? В соседней республике Киргизии. Там и работа нашлась в академии наук. Потому решились на переезд.

Дел было по горло. Хотя контейнеры уже отправлены, родители с работ уволились, купившие квартиру ждали только звонка, но мелких хлопот не пересчитать. Заняты и родители, и единственная дочь Зарина, только что окончившая восьмилетку.

«Это в мусорную корзину, это – тоже», - швыряла, почти не глядя, блокноты, исписанные листы, черновики. И вдруг наткнулась взглядом на тонкую тетрадку с полинявшей обложкой. Достала из корзины и открыла. Что-то дрогнуло внутри. Принялась читать.

«На последней школьной линейке мне вручили грамоту за отличные успехи в учёбе. Я – круглая отличница с первого по пятый класс. Дома ожидала настоящая радость: мне купили путёвку в лагерь отдыха. Я поеду первый раз. Ура! Отчего только в двенадцать с половиной лет мама решилась на такой шаг – не знаю. В комнате на десять коек оказалась одна девочка из моего класса - Света Харламова.

Ещё в отряде старше нашего я узнала одноклассника Валерку Бондарева.
Он учился с нами не с первого класса. Ему уже больше тринадцати. Может, болел или оставался на второй год? Валерка возвышался над другими чуть не на голову и удивлял широкими плечами, хотя кости так и торчали и словно гремели при ходьбе. Кроме роста ничем не обращал на себя внимания. Так, дылда и всё».

Это же её старый дневник! «Ну и фразы у будущей шестиклассницы, примитивные, незатейливые», - улыбнулась Зарина. – Почерк - совсем детский, аккуратно выведены все буквы. Непременно оставить на память. И не только оставить, но и описать всю историю».

Девушка с трудом дождалась ночи, чтобы уединиться в своей комнате. События с высоты годов оценивались искренно и правдиво. Занятие оказалось интересным, волнующим.

«В нашем отряде среди всех мальчишек выделялся Игорь Гляк. Он учился со мной в одной школе, но в параллельном классе. Как он играл в футбол, я могла смотреть часами.

Иногда проводились мероприятия для всех отрядов. Как-то все собрались в большом зале смотреть концерт. Я не ожидала такого сюрприза. На сцену вышли два мальчика. Один из них... Игорь. Глаза насмешливые, светлые вихры зачёсаны направо. Баянист сел на стул. А на меня обрушилась чудесная песня: “Всё косы твои да бантики, да прядь золотых волос, глаза голубой Атлантики, да милый курносый нос”. Я забыла про других в зале и представляла, что на сцене Игорь один и поёт только для меня. Огорчало лишь то, что я совсем не походила на девочку из песни. Вместо золотых кос у меня два чёрных хвоста и глаза не голубые, а зелёно-карие, и нос прямой. В общем, я безнадёжно проигрывала той незнакомой девчонке.

Игорь пел остальные куплеты, один лучше другого, а во мне каждая
жилочка наполнялась до жути сладкими ощущениями. Качали меня волшебные волны. Вот оно, то долгожданное. Я узнала любовь – настоящую, страстную, восхитительную и тайную. От преклонения перед спортивными и музыкальными способностями Игоря и родилось волшебство. Поворот его головы восхищал меня, жест руки виделся красивым, походка – чудесной. Я отдала бы за него сердце, душу, даже жизнь.
Одно понимала чётко: никто, кроме меня, не должен догадаться, что я
теперь другая. Делиться с кем-либо о небывалом полёте даже не думала. Счастье, огромное, поселилось именно в моём сердце.

Как-то я выбиралась из густых кустов, где вволю наревелась. Мимо проходил не кто-нибудь, а Игорь. Готова была провалиться сквозь землю. Он возьми и заговори со мной о причине слёз. Я краснела, бледнела, обмирала и наконец выдавила из себя признание:

- Вчера приезжал папа Светы Харламовой, моей одноклассницы. Привёз ей конфеты, пряники и даже уговорил вожатую отпустить дочь на пару часов, чтобы покататься на лодке. А мои родители захватили приехавших гостей из Москвы и вон у озера сидят. Разве до меня им?

- Зарина, это же хорошо.

Мы медленно пошли и разговорись.

- Я мечтала, чтобы мама мне одной подарила своё внимание.

- Да ладно, не переживай, - убеждал Игорь и нервно мял в руках цветок. - Моя мама вообще не может приехать ко мне. Был папа и сообщил новость: у меня появилась сестра Алёнка. Представь, три килограмма весит.
Помолчал и вдруг сказал: "Давай дружить. Ты мне нравишься".

Едва устояла на ногах от потрясения, краска полыхнула по лицу, опустила голову.
- Я тебе противен?

- Ну что ты! Ты... самый лучший.

- Я не решался к тебе подходить. Ты вон какая умница. Остро захотелось с тобой дружить. Но понимал, что мне не светит, ты всегда окружена толпой девчонок и мальчишек. Тебе и без меня хватает общения.

Игорь рассказывал позже, когда мы через год или два заговаривали про наш лагерь, что помнил любую мелочь из того вечера, когда впервые танцевал со мной.

Когда я ушла с подружками в свой корпус, его отвёл в сторону тот
высокий Валерка.

- Что, раз ты играешь в футбол и быстро бегаешь, то уж и с Юлей можешь танцевать? – спросил, разглядывая Игоря с высоты роста.

- Мы с ней друзья.

- А я люблю её. Есть разница? Так вот, ты оставишь её. Понятно?

- Пусть она сама решит.

- Идёт. Посмотрим.

И они разошлись.

Следующим вечером на площадке под открытым небом были танцы. Свет еле освещал площадку, музыка медленная. Пары образовались на удивление смело и быстро. Я вертела головой, но Игорь пропал, хотя совсем недавно был. А ко мне подошёл... Валерка Бондарев. Протянул руку. Я подняла вверх голову, чтобы разглядеть его лицо. Ну ладно, пошли. Он вывел меня на середину круга, крепко притянул к себе, наклонился низко, прямо к уху. Горячий шёпот обжёг: “Каждый вечер я любуюсь тобой, когда идёшь получать грамоты. Ты такая красивая. Говорю пацанам, что мы учимся в одном классе. Они завидуют и не скрывают... Умница ты моя”. Я с трудом верила, что всё в действительности. Ноги, как ватные. Голова кругом. Где-то на краешке сознания мелькнула мысль, что я люблю Игоря. Но уже ничего не помнила, и мне не было стыдно. Он сказал “Моя”? Что это было? Щекой ощущала щёку Валерки. Его сердце стучалось мне в грудь. Одна рука плотно обнимала мою талию, а другая касалась спины и шеи. Никогда ещё не испытывала большего блаженства. Пусть бы музыка не кончалась, молила неизвестно кого...

Следующий танец – быстрый. Валерка, оказывается, умел танцевать. Кто бы мог подумать. Мы бесились, как ненормальные. Наконец-то наступил медленный танец, последний на сегодня. При первых звуках меня затрясло. Боялась снова утонуть в его руках, услышать шёпот, ласковые слова. У него такие говорящие глаза. Как я раньше не замечала?
“Зарина, ты прелесть”, - его откровение разлилось в голове сладостью. Всё смешалось: дыхание, тепло рук, нежная мелодия. Нет, всё не просто смешалось, а завертелось, закружилось, уже не могла понять, где мы, что с нами. Он – тоже. Я чувствовала лёгкий трепет его рук. Мы стояли и не отрывались друг от друга. Потом кто-то тронул меня за рукав. Очнулась, с трудом поняла, что это Света Харламова, что танцплощадка уже пуста. Постепенно сознание вернулось, смогла засмеяться и крикнуть: “Валерка – ты сумасшедший”. Парень подхватил нас со Светой под руки, и мы побежали к нашему корпусу.

“До завтра”, - пробасил и исчез за кустами.

Как бы я на следующий день поглядела на Игоря, не знаю, но утром вожатая рассказала, что у него с вечера поднялась высокая температура и он лежит в изоляторе. До конца лагерной смены оставалась неделя, но Игоря увезли раньше срока. Мы даже не попрощались.

А нам с Валеркой, как подарок, выпал ещё прощальный костёр. В темноте на большой поляне потрескивали поленья, и высокие языки пламени облизывали чёрное небо. Мы без устали носились вокруг костра. Валерка не выпускал моей руки и в какой-то момент даже быстро поцеловал в щёку.

В сентябре Валерки не было на линейке. Классная руководитель, Любовь Андреевна, географичка, сказала, что его отец – военный – должен был срочно вылететь к новому месту службы вместе с семьёй. Так Валерка исчез из моей жизни. Но я дико благодарна ему за те танцы и тот костёр, за мой незабываемый первый опыт общения с парнем.

Прошёл год. Как-то Игорь не смог пойти со мной вечером на каток. Бабушка Марина подарила мне фигурные коньки, о которых я мечтала. Быстро я сама научилась кататься и выделывала довольно сложные фигуры. Я уже устала и с ярко-красными щеками (у меня всегда на морозе щёки, как яблоки сорта апорт), сидела, расшнуровывая коньки, чтобы идти домой. Кто-то резко с разбега затормозил, поставив ноги поперёк движения и срезая верхний слой льда. Ледяная крошка разлетелась веером. Хоть было уже совсем темно, в свете фонарей увидела рядом совершенно чужого парня в настоящих хоккейных коньках.
- Ты классно катаешься, - заявил.

Я дёрнула плечами.

- Давай завтра сходим в кино, - без раздумий предложил незнакомец.
- Завтра – суббота, я и так иду в кино, - ответила уверенно, но что-то ёкнуло внутри.

- Одна?

- Нет, с другом.

- Я лучше. Ты посмотри внимательно.

От такой наглости я опешила и уставилась на него. На голове надет шлем, как у танкистов из телевизора. Глаза озорные, уверенные. Откровенно, без малейшего стеснения, разглядывал моё лицо.

В субботу мы с Игорем пришли в кино на дневной сеанс. Стряхивая снег с серенькой кроличьей шубки, заметила на верхней ступеньке у входа в помещение киномеханика уже знакомый танкистский шлем. Для того чужака все были как на ладони. Его глаза вспыхнули. «Только тебя сейчас и не хватало», - подумала. Он же так не считал. Легко спустился по ступеням и... направился к нам.

- Вот ты где, моя фигуристка, - радостно приветствовал.

Игорь ничего не понимал.

- Я же тебе говорила, что не одна. Зачем ты подошёл?

- А я тебе говорил, что я лучше.

- Игорь, я и забыла рассказать про этого нахала.

А нахал действительно был выше Игоря, хорош собой и точно знал это. Исходил от него какой-то задор. Рядом с ним всё казалось лёгким и понятным.
- Что это значит, Зарина? – вскинулся Игорь.

- А вот и имя засветилось, да какое красивое - Зарина. Очень рад. Я – Валерий.

Сердце у меня стукнуло сильно и резко. Зато Игорь напрягся:

- Может, я здесь лишний?

- Наконец-то понял, - моментально ответил ему Валерий.

Когда я приготовилась обрушить на чужака гневные слова, Игорь уже сунул мне в карман билеты, развернулся и пошёл к выходу. Не бежать же за ним с мольбами.

- Ты не пожалеешь. Видишь, ему всё равно, оставил тебя одну. А может, я бандит какой? Поэтому не переживай. Всё утрясётся. Улыбнись, прошу тебя, - улыбнулся сам, а на щеках пробуравились ямочки.
Смотреть на два буравчика равнодушно было невозможно. Я, конечно, улыбнулась.
- Ты совсем маленькая, - оглядел меня Валерий. – Тебе лет-то сколько?
Такая забота прозвучала в его вопросе, что почти наяву услышала мягкую душевную мелодию.

- Четырнадцать. Для гимнастики скоро буду старушка.

После кино мы разговорились просто и свободно, как давно знакомые люди.
Оказалось, что парень живёт рядом с катком, но ходит в другую школу, оканчивает девятый класс. В десятый не пойдёт. Его брат преподаёт в электротехническом училище в Подмосковье и убедил освоить интересную и востребованную профессию по сбору электронных плат.
- Счастливый этот актёр, - заметила я, - такая у него слава.

- А что такое счастье?

- Ещё есть такое мнение, что счастье – это горение...

- Поиск, мечта, и работа и дерзкие крылья взлёта, - быстро прервал он.
Почти в унисон мы закончили фразу «А счастье, по-моему, просто, бывает разного роста: от кочки и до Казбека, в зависимости от человека» .

Он смотрел на меня с удивлением, словно я одна знала это стихотворение Эдуарда Асадова. Вот чудак.

На следующей неделе Игорь ни разу не подошёл ко мне. Зато его стали замечать с Наташей. В начале третьей четверти в их класс пришли новенькие - Наташа и Марина. Возвращаться домой Игорю было по пути с Наташей. Наверно, это было поводом подружиться. Но вскоре новенькие освоились и поняли, что лучше отвечать на внимание десятиклассников, а не ровесников. Наташа предпочла Игорю красивого старшеклассника.

Мне нравилось общаться с Валерием. У них в Подмосковье жила замужняя тётка, без детей. Когда брату было одиннадцать лет и родился Валерка, тётка приехала и предложила отпустить брата пожить у них. Они с мужем занимали руководящие посты, могли дать ребёнку хорошее образование, а позже – работу. А родителям, убедила, и с малышом забот хватит. Поэтому братья росли отдельно.

- Зарина, ты целовалась с парнем? – нерешительно нагнулся ко мне Валерка.

- В некотором роде, - усмехнулась я.

Увидела удивлённые глаза и рассказала.

«Год назад летом, ближе к вечеру, я смотрела по телевизору фильм, в конце которого герой и его возлюбленная принцесса подарили зрителям долгий поцелуй в губы. Это был именно подарок, особенно для меня, мечтательницы. «Волшебство», - сладкая истома и нега охватили всё моё существо. И хоть мне было тринадцать лет, не раз думала и читала о страстном нежном поцелуе. Я сидела на диване и мысленно прокручивала в голове прелестную сцену.

Резко треснул звонок и разбил очарование приятного волнения. На пороге стоял сосед. Как я потом вычислила, он тоже только что увидел красивый финал фильма, кровь взрослого, уже отслужившего армию парня взыграла, но, в отличие от меня, он не остановился на фазе мечтания. А почему бы не поразвлечься с соседской девчонкой? Кто сказал, что нельзя? И тут же решил перейти от мечты к реальности, позвонил ко мне.

- Зарина, привет, - только и сказал. Дальше слов не было, зато меня сграбастали противные чужие руки гада.

- Ты чего? – возмутилась я и с трудом вырвалась.

Сильный парень снова схватил меня, рывком поднял и бросил на диван. Немедленно навалился сам и впился в губы. Я испытала страшное омерзение! Ловко извернулась и вскочила.

- Пошёл вон, грязное животное! – побежала к входной двери, распахнула и указала рукой направление.

От неудавшейся затеи он озлобился. Проходя мимо со злорадной усмешкой, больно стиснул мне правую грудь и вышел.

- Породистая наглая дрянь, - крикнула вслед.

На следующий день он звонил, а я не открывала. Он, видимо, решил поиздеваться вволю, нажал звонок и не отпускал. Я набрала ковшик горячей воды, быстро открыла дверь, выплеснула воду в ненавистное лицо и закрылась на два замка. После такого приёма он оставил меня в покое.

Марина с удовольствием смеялась, представляя облитого горячей водой гадкого соседа. Бабушка у меня знатная, что уж говорить.

Валерка блестящими глазами исследовал моё лицо: «Как же ты будешь одна?»
На мой вопросительный взгляд с усилием улыбнулся и отговорился, что ляпнул не то. Зато нежно взял в свои ручищи обе мои ладошки. Чувствовала что-то необычное в его поведении. Позже я поняла, что так он прощался со мной. Через два дня достала из почтового ящика письмо на моё имя.

«Милая Зарина. Я не ожидал, что полюблю тебя. Ты заслуживаешь самого лучшего. А моя семья - неблагополучная. Отец умер в тюрьме. Мать пьёт. Я могу рассчитывать только на небольшую помощь старшего брата да на свои крепкие плечи. Это он подарил мне шлем танкиста после возвращения из армии. И на день рождения исполнил давнюю мечту – хоккейные коньки. Что я могу дать тебе? Прости, малышка. Я не смею портить твою жизнь, зато буду помнить о твоей дружбе и гордиться ею. И за себя ты умеешь постоять, зря я не находил себе места, опасаясь, как ты будешь одна. Уезжаю к брату. Мне нужно работать как можно быстрее.
Опять октябрь вступает в силу. Стучатся листья о стекло. И жалко не того, что было. А лишь того, что быть могло. * Валерий».

Два дня я ревела. Разве просила его о чём-нибудь? Мне было с ним интересно. Зачем он разорвал дружбу? Могли бы писать письма. А-а-а, вот тут главное: он полюбил. Ему мало писем. Не стал обманывать. Не захотел портить мне жизнь. А может, был бы подарком в моей судьбе? Почему сам распорядился всем за двоих?

- Перейдём к бегу на сто метров, - заявил физрук Николай Дмитриевич.
Летом физкультура проходила на стадионе около школы. Тот урок был совмещённым с классом Игоря.

Парни бегали знатно. Особенно Валька Одышев из моего класса и Игорь. Вот физрук и придумал поставить нас троих, чтобы улучшить мой собственный результат. «Ну ладно, попробуем», - согласилась я. А в тайне представляла, что на этот забег смотрит Валерка и гордится мною.
Валька – высокий, мощный – не бежал, а нёсся подобно урагану. Его спина маячила впереди метрах в десяти. Зато я летела нога в ногу с Игорем и думала: «Умру, но не уступлю». А проклятые сто метров длились и длились. Билась только мысль, что когда-то это закончится.

Физрук, увидев результат, округлил глаза и несколько мгновений стоял, как немой. Потом разлепил губы и обратился ко мне: «Михайлова, я бы рекомендовал тебе... всерьёз заняться лёгкой атлетикой». Я так истерично захохотала, что он вообще потерял дар речи и даже посмотрел на меня с некоторой опаской.

Медленно шагала домой, прокручивая в голове подробности сумасшедшего бега. Игорь догнал:

- Зарина, я был таким чурбаном. Думал, что тебя может заменить другая девчонка. Да, я провожал несколько раз Наташку. Если бы ты знала, о чём ей нравится болтать! Пустота, полная душевная пустота. Пусть у неё всё будет хорошо, но не со мной. Я обиделся тогда в кино, как последний дурак. Ничего не узнал, не спросил.

- Да и узнавать было нечего. Ты же слышал, мы даже имён друг друга не знали.
- Какая-то ерунда сбила с толку, - виновато отозвался. – Теперь я уже изменился. Веришь?

В восьмом классе нашей дружбе с Игорем кто-то завидовал, другие восхищались, третьи подражали. Ночью, возвращаясь по домам после прогулки, мы подходили к тому месту, где дорога разделялась, как рогатка, на два луча длиной метров двадцать: одна - к его дому, другая - к моему. "Я провожу тебя до подъезда", - предлагал Игорь. Я смеялась: "Да ладно. Сама дойду". Он спокойно соглашался, махал рукой и уходил. А я шла в темноте, слёзы катились. "Хотел бы проводить, никакие слова не остановили бы. У двери в подъезд влюблённые обнимаются, целуются. Им страшно расстаться даже на короткую ночь. А он... и не догадывается".
Не могла же я рассказать, как полюбила его в лагере и уже три года по-прежнему замираю, встречая случайно на улице, или поймав взгляд, или услышав голос. Он видел во мне друга, собеседника, товарища, с которым интересно, я же с трудом подстраивалась под заданные им отношения, буквально задыхаясь от любви.

Игорь так и не узнал, что был моей первой любовью. Поэтому не было у нас объятий. Не было сладкого поцелуя. Зато я узнала в полной мере, что такое неразделённая любовь.

А потом... Потом мы с родителями уехали в другую страну».

После последней записи в пятнадцать лет Зарина больше не добавила в ту детскую тетрадку ни слова, но хранила её, словно драгоценность. Бывает, ювелирное украшение и дорого стоит, и хозяйке по-прежнему нравится, только стало оно немножко несовременным.

Понимала, что наверняка не только у неё, а у многих остались из юности подобные «белые камни» и лежат всю жизнь скрытыми в глубине колодцев памяти. Иногда только удаётся достать их на мгновение. Однако к реальности тот миг не имеет никакого отношения.
P.S. * - Александр Городницкий.

Глава 9

Альплагерь

Родители Фёдора сидели на кухне новой квартиры. Переезд в город, приютившийся в долине между гор, завершён, долгий и тяжёлый ремонт позади, с работой всё улажено, им бы радоваться. А на лицах – тревога и беспокойство. Радость от новоселья омрачалась. Единственный сын с пяти лет заикался. На даче на него набросилась соседская собака, просто напугала, вскочив лапами на плечи и повалив на землю, потому малыш вскрикивал по ночам, отказывался выходить на улицу и, к ужасу родителей, вместо бойкой речи начал с трудом выражать мысли, жестикулируя руками и переходя на шёпот. Так ему было легче.

Долгие одиннадцать лет ушли на кропотливое лечение, занятия с врачами разного профиля. К общей радости, проблема почти исчезла, так на тебе: перевод в новую школу, что, по мнению медиков, могло всё вернуть к прежнему состоянию.
Фёдор изо всех сил взял себя в руки, настроился на спокойное знакомство с чужими подростками.

- У нас новенький, - учительница географии заглянула в журнал десятого «А». – Представься классу.

Высокий парень встал, нервно зачесал пятернёй назад густые русые волосы и сказал:
- К-ку… к-ку, - дальше язык отказывался назвать фамилию.

- Да он – того, куку, - шустрый мальчишка со второй парты приставил к виску большой палец, а остальными четырьмя махал вниз и вверх.

Класс грохнул от смеха.

- Ты что, Куницын, спектакль разыгрываешь! – возмутилась географичка. – Скажи нормально и садись.

- Фёдор Куницын, - медленно выдавил из себя новенький, почувствовал взмокшую спину, но и вида не показал, как ему трудно.

Сидя на последней парте, сквозь упавшую на глаза прядь волос разглядывал одноклассников. Было очевидно, что верховодила Заринка, стройная девушка с первого ряда. Всю вторую четверть наблюдал за длинноногой командиршей с высоко зачёсанным чёрным хвостом и зелёно-карими глазами. К учителям класс относился по-разному, а Заринке подчинялись все и на каждом уроке. Причину такого влияния парень пока не установил. Его радовало лишь то, что девушка не была сумасбродной, оценивала слова и поступки справедливо. «Прямо, как мудрый царь Соломон. Но тот приобретал знания жизни долгими годами, мудрость рождалась десятилетиями. Откуда у неопытной девчонки способность понимать других?» - ломал голову Фёдор.

Когда город оделся в пышные шапки снега и приближались новогодние праздники, Заринка после уроков объявила:

- Предлагаю встретить Новый год в лагере альпинистов. Уверена, что этот день вы запомните надолго.

Восторженный рёв одноклассников заглушил все звуки.

Фёдор вздрогнул от упавшего на него взгляда каре-зелёных глаз:

- И ты собирай рюкзак. Не думай, что все вокруг бездушные твари.

Парень из-за нелепого заикания рос по большому счёту без сверстников, которым не хватало терпения дожидаться, пока он выскажет мысль, его друзьями были писатели и поэты. Поэтому слова Заринки тут же вызвали в памяти знакомые строки: «Всё погасло. Всё смешалось. Волны берегом хмелели. В нас вошла слепая радость - и сердца отяжелели» *, руки же подрагивали от близости девчонки, от её дыхания. Что она сказала? Значит, она всё прекрасно поняла про него? В такую короткую фразу вложила огромный смысл! Вот это да!

Дальше был весёлый автобус, наполненный песнями, смехом, криками. Ближе к горам эмоции запрятались поглубже, поближе к сердцам в тёплых куртках. Ах, и страшно, и манит. На горизонте – белые верхушки семитысячников, только руку, кажется, протяни и дотронешься.

Заринка знала каждый камень, каждую тропинку. Оказалось, что она так часто бывала в горах с родителями- альпинистами, что можно сказать - провела там часть юности.
Ребята и ёлку нарядили, украсили столовую, накрыли столы, позвали сторожа, который жил в альплагере. Радости не было предела. Веселье, беспричинный смех, улыбки и восторг поселились в шутках, догонялках, дурачестве, шалостях. Самостоятельная деятельность с одногодками вдали от дома, родителей – это запоминается на всю жизнь. Какая же молодец Заринка, как правильно угадала!

После двенадцатого удара курантов, когда все выпили по стакану лимонада и начали танцевать под музыку радиоприёмника, Фёдора коснулась тёплая ладонь и потянула в сторону.

- Одевайся теплее. Пойдёшь со мной.

Это предложила Заринка. Сама. Парень едва не воспарил к облакам. О таких словах мечтал и за них отдал бы многое.

- Ведь ночь, З-зарина. С-снег. Г-горы, - он опасался за хрупкую девушку.

- Забудь про страх. Со мной - хоть куда. Это мой дом родной.

Освещая путь фонариками, они долго и трудно карабкались по снегу на вздымающуюся слева гору ущелья. И летним днём было бы нелегко, а в темноте и наощупь – тем более. Лишь белизна снега помогала, как заядлые болельщики - своей команде. Заринка и правда прекрасно ориентировалась в валунах, впадинах, обманчивых ровных участках, под снежными завалами которых таились опасные трещины. Фёдор даже не задумался, зачем и куда они идут, лишь бы вместе, рядом, шаг в шаг.

Наконец остановились. Девушка повернулась спиной к белому покрывалу и вдруг раскинула в стороны руки и упала в него, утонув наполовину. Лишь хруст потревоженного горного одеяния отозвался чуть не эхом. Парень сделал то же самое совсем рядом с ней. Сверху над ними огромной перевёрнутой вниз чашей висело небо, сплошь усыпанное звёздами, которые сверкали, подмигивали, перемещались, будто играли в догонялки, осыпались, как осенние листья. Оба чуть не задохнулись от восторга, схватились за руки и замерли, поражённые. Это был гул Вселенной. Мощь отдалённого неземного шума заполонила души. Даже дышать казалось кощунством. Такой красоты нигде не увидишь и не услышишь, только зимней ночью высоко в горах. Заринка знала, что подарить Фёдору.

- С Новым годом! – она повернула к нему лицо, румяная, улыбающаяся.
- Я загораюсь и горю, - Фёдор не мог сдержать эмоции, - я порываюсь и парю в томленьях крайнего усилья, - громко, чётко, с дикцией отличного чтеца говорил парень, - и верю сердцем, что растут и тотчас в небо унесут меня раскинутые крылья*.
Он встал на колени перед девушкой и взмахнул руками, изображая полёт. «Я люблю тебя», - услышала она.

- Пойдём, я познакомлю тебя с родителями, - ответила.

Тут настала очередь Фёдора безмерно удивиться: никаких взрослых с ними не было ни на вершине, ни в альплагере. Они прошли немного в сторону и натолкнулись на столб. На прибитой таблице прочитали: «Здесь погибли Татьяна и Фёдор Михайловы».

- При восхождении мама упала в глубокую расщелину, - сказала девушка, - достать или как-то помочь не было никакой возможности, но папа убедил группу, что не попытаться спасти преступно и начал спуск. От сотрясения всю глубину заполнила лавина. Там они и остались навсегда. Я живу с бабушкой Мариной.

Заринка уткнулась в грудь парня, всхлипнула, подняла голову и сказала:
- Мама и папа, это мой Федя. Хочу, чтобы вы знали его и видели нас обоих.

В горле парня застыл ком из рыданий, он отвёл взгляд в сторону, огромным усилием воли выдавил улыбку и рывком обнял девушку, ставшую родным человеком.
- С Новым годом нас, любимая!

В небе творилось небывалое, вековые сосны перебирали лапами, ветер ворошил снежинки, а влюблённые не могли и не хотели разжимать объятия.

* Осип Мандельштам,** Афанасий Фет

Глава 10

Самое сладкое

Как-то Зарина спросила Фёдора, что он считает самым сладким в отношениях парня и девушки. Как только увидела его готовность что-то говорить, достала из сумочки небольшую книжку и чуть не силой втиснула ему в руки: «Читай».

Глаза у неё загадочно светились, пухлые губы подрагивали, какая-то тайна витала вокруг. Он сразу понял, что ей самой очень понравилось, и она страстно ждёт его реакции. Оказался небольшой рассказ.

Нахальный солнечный луч ощупывал лицо. Девушка прикрывала глаза ладонью, но рука в сонной истоме соскальзывала, и настырный свет снова мешал спать.

- Нет, от него не отвяжешься, придётся встать и задёрнуть шторы, - решила и с полуоткрытыми глазами двинулась к окну.

Вернуться в объятия Морфея не пришлось. «Что-то есть очень хорошее, - прошмыгнула мысль в уже объятой реальностью голове. – А-а-а, Алёшка». Ноги ослабли. Нет, не от сна. Приятная такая слабость. Рита замотала в узел длинные волосы цвета каштана и повалилась на кровать. «Вот дурачок, - засмеялась воркующим смехом, - думает, я не замечаю и не понимаю. Значит, я правильно играю роль. Прохожу мимо, будто его и нет, а каждой клеткой чувствую горячий взгляд. Ну зачем он влюбился? Три года разницы, он для меня - пацан. Должен же понимать. Хотя, чего уж скрывать, ничего сладостнее я ещё не испытывала. Наверняка впереди меня ждёт столько неузнанного и, может, намного более сладостного, но пока я знаю только это – пожирающие меня влюблённые глаза мальчишки».

Рита представляла, что они с Алёшкой идут рядом. Он – выше, широк в плечах не по возрасту, ладохи крупные, как у породистого щенка. О чём бы они говорили? Да он совсем немеет при ней, дурачок молочный.
Ей самой-то семнадцать, только школу окончила. Готовилась днями напролёт к поступлению в институт культуры по классу вокала. И лишь вечером выходила проветриться. У подъезда – мальчишки и, конечно, Алёшка.
«Может, заговорить с ним? Поболтать, узнать, чем дышит? Если только на фигурку запал, то пустой пацан. Мне такой не нужен. А какой нужен? - задавала себе вопросы и задумывалась. Потом резко спрыгивала с кровати и отвечала:

- Всё узнается на деле. Слова – это только слова.

Летом на неделю отключили холодную воду. Весь город потянулся к роднику. Пока родители на работе, взяла Рита большое эмалированное ведро и отправилась за водой. С полкилометра ходьбы в одну сторону. Вдруг кто-то настойчиво потянул за ручку. Алёшка стоял, красный как рак, однако не отступил:

- Марго, ты не справишься с такой тяжестью. Я помогу.

- Лёша, я - Рита.

- Нет, для меня ты – Марго, - хотел, видимо, пояснить, но смутился и махнул рукой.

С тех пор для всех девушка была Ритой, и только единственный мальчишка звал её Марго.

Ведро, тяжёлое даже будучи пустым, с десятью литрами воды превратилось в неподъёмное для Риты. Что бы она делала без соседа? Парень же нёс двумя пальцами, как пушинку, и ни разу не остановился и не переменил руку.

- Ну ты и силач, - восхитилась девушка, а про себя подумала:

- Вот и дело, а не пустые слова. Мальчишка-то молодец!

- Ты чем занимаешься летом? – решила разговорить его, пока шли по полю, за которым бил ключ с холодной прозрачной водой.

- У отца в гараже копаюсь в машине. А дома пробую освоить гитару.
- Ты и петь можешь?

- Да так… не то, чтобы петь… - замялся и снова покраснел.

- Ну давай вместе споём, Лёша, - выдумала Рита, сорвала лист лопуха, накинула на голову и запела первая.

Алёшка подхватил. Они шли и пели. Получилось знатно. Проходящие мимо с удивлением оглядывались. Но поющим казалось, что они одни на всей планете. Потом долго задорно смеялись, даже не зная, о чём. Когда распрощались, Рита вдруг ощутила, как хорошо им было вместе и даже обвинила себя, что рано ушла, могли бы ещё посидеть на соседней скамейке.
Начались школьные будни – для Алёшки и студенческие - для Риты. К красивой девушке липли парни. Один быстро освоился, как прививка на садовом дереве, приходил домой, приглашал гулять вечерами. Началось то, что называется «они дружат». Алёшка молчал, не напрашивался. Рита по-прежнему ловила его взгляды.

Осень устало прощалась с городом, швыряла в прохожих опавшие листья. Почти ночь обступила гуляющую пару, когда из темноты выступили, как призраки, два подвыпивших мужика.

- Пацан, ты иди домой, мы сами проводим девушку, - пьяно гоготали.

Парень струхнул. Для Риты эта ситуация могла плохо закончиться. Неожиданно из кустов выскочил Алёшка и раскидал нахалов. Подхватил Марго под руку, и они побежали. У своего подъезда отдышались.

- Ты.. откуда взялся? – вытолкнула пересохшим горлом вопрос. – Где научился драться?

- Занимаюсь боксом, - признался. Потом глянул искоса и буркнул: - Чтобы тебя защищать.

- Лёша, мой золотой мальчик, как я тебе благодарна, - поднялась на цыпочки и чмокнула в щёку.

- Марго, - прохрипел осипшим голосом, но обнять уже было некого.

Она убежала.

Так получилось, что убежала навсегда, на всю жизнь. Был хороший муж, хорошие дети и внуки. Но на вопрос к себе, что в её жизни самое сладкое, незабываемо-волнительное, божественное, отвечала без раздумий: «Ничего слаще тех влюблённых глаз не было. Состояние, когда понимаешь, что мальчишка влюблён в тебя, но проходишь мимо королевой и не отвечаешь на его призывные глаза. А он не смеет, трусит. Следит, не может оторваться и боится навредить себе назойливостью».
Алёшка был настоящий, искренний, готовый отдать своей Марго всё, что у него было. Даже жизнь.

Но она не взяла.

Зато десятилетиями хранила его записку на вырванном из тетради клочке:

Я ревности не знал.

Ты пробудила

Её во мне, всю душу раскровя.

Теперь я твой навек.

Ты победила.

Ты победила тем, что не моя. *

*Евгений Евтушенко

Фёдор поднял голову. Говорить посчитал лишним. Зарина стояла у окна лицом к нему. Горящим любовью взглядом окинул девушку с ног до головы, рывком поднялся, шагнул к ней и прижал к себе. Счастливые слёзы сушил поцелуями. Они понимали друг друга без слов.

Глава 11

И не забудь про меня

Уже с осени озаботилась мама Зарины новогодним нарядом для своей четвероклассницы. «Закидывала удочку» в интернет, «пытала» сотрудниц, фантазировала ночами, закрыв глаза. Хотела придумать что-нибудь очень занятное. А всё потому, что считала себя виноватой в том, что год назад вернулась дочь со школьной ёлки хмурой. Ничего не рассказала, только сунула в кладовку костюм лисы и отдельно рыжий хвост. «Наверно, баловалась с подружками, - решила мать, - и оторвали».
Вечером возвращалась из магазина, навстречу попался сосед, одноклассник дочери, и затараторил:

- Тёть Тань, над вашей Заринкой сегодня все смеялись.

- Что такое? – женщина опешила.

- А она стих рассказала Деду Морозу. Повернулась на сцене, а хвост и отпал, - пацан захрюкал от смеха. – Её теперь дразнят «Заринка-без хвоста половинка».

Мальчишка будто растворился, а «тёть Тань» встала как вкопанная. Перед сном парой-тройкой стежков приметала к тряпичному комбинезону, телу почти готовой лисы, хвост от старой игрушки и отложила до утра, хотела перед работой прострочить основательно. За ночь весь двор и улицы накрыло снегом. Пришлось ей разгребать хотя бы тропинку до ворот дома, чтобы самим пройти и отцу семейства с ночных опытов, и времени на швейную машину не осталось.

«Так вот оно что, - прозрела мать, - она этого не знала, сложила моё творчество в пакет и умчалась в школу. Я забыла предупредить. Где же тонкой нитке удержать какую-никакую, а тяжесть? И молчит моя маленькая партизанка, не хочет расстраивать. Вот же характер».
За год тот случай почти выветрился из головы Зарины. Мало ли у девчонки забот? Зато мама помнила. И придумала нечто удивительное.
Она прорастила в мешковине зёрна пшеницы, в меру поливая и поддерживая в тёплой и тёмной комнате. Следила за этим почти месяц. Зелёные ростки приняли мешковину за родную опору, перевились в ней корнями так прочно, что вырвать клочок не получалось даже при желании. Из травы выглядывали нежные цветочки, мама вязала их крючком, а длинные стебли из ниток Зарина протягивал на изнаночную сторону и крепил узлом. Из этой ткани получился костюм, который общими усилиями назвали «Новогодние подснежники». Собственно, это был безрукавый балахон до колен с капюшоном.

Та-а-к, - папа подпёр рукой подбородок, - а как же узнать, что подснежники - новогодние?

- А я надену валенки и рукавицы с приклеенными шариками из ваты, -дочь взвилась от догадки, - будто снег, холодно, а подснежники – вот они.
- Проклюнулись, - добавила мама.

- И обязательно маску на лицо, - предложила «виновница торжества», - чтобы не знали, кто заявился. Вот будет забава!

На том и порешили.

Смастерить маску взялся отец. Купленную, но не подходящую по рисунку, выкрасил в зелёный цвет. А уж поверх разрисовал ну просто изумительно. Будто ещё зима, но сквозь остатки снега трясут головами нежные цветы. Очень ему хотелось видеть дочь в необычном образе. Папа достал ремень, укоротил его, пробил толстым гвоздём отверстия. Этим ремнём крепко опоясали талию, чтобы не провисала ткань: вес оказался не маленьким.

В школе Зарина юркнула в туалет, нарядилась и зашла в зал после всех. Забава, на которую надеялась, удалась на славу. Никто не узнавал её. Она чувствовал себя самой загадочной и хихикала под маской. Одноклассники переглядывались и шептались, указывали пальцами, пытаясь понять, кто это.

Героиня дня, между тем, от беготни в зале да в жарком костюме несколько поутихла и решила спокойно разглядеть гирлянды, игрушки, нити дождя и натолкнулась взглядом на одиноко стоящего в углу зала мальчика из их класса, который вторую четверть пролежал в больнице. Девчонки в классе шушукались о какой-то опасной болезни.
С первого взгляда Зарина струхнула, увидела бледное лицо, лихорадочный блеск в глазах и главное – голову без волос. Под тёплой травой пробежала по спине холодная змейка пота. Что-то жертвенное прозвенело в сердце, словно оттянули и бросили струну у гитары.
Но Илья уже выздоравливал, доктор разрешил общение со сверстниками. Пусть в обычной одежде, но мальчик пришёл и с удовольствием сверкал глазами на огромную ёлку, хлопушки и блестящие зеркальными боками разноцветные шары. Красивый зал, яркий свет, беготня. Как же он соскучился по школьному гвалту!
- Привет, Илюха, - сказала подошедшая Зарина, - Ты молодец, что с нами. Пойдём в круг.

- Да нет, я не готов. Костюм не успели сшить.

- Без костюма? Вот ерунда! Бежим в класс, там никого нет, переоденемся. Никто не узнает. У тебя как раз и голова лысая, не будет жарко, как мне.
Так доброжелательно и просто девочка предложил своё чудесное одеяние, что Илья не устоял. Он в больничном одиночестве выучил много стихов, даже полюбил петь, и получалось неплохо. Фильмы старинные смотрел.
Здесь мальчишка, никем не узнанный под маской, ошалел от радости быть среди ребят.

Зарина в домашней одежде радовалась не меньше, чем в роли неузнанного героя. Одноклассники острили: «А, на этот год решила не наряжаться, чтобы хвост не отвалился?». В ответ лишь смеялась вместе со всеми да поглядывала за Ильёй. Но тот вполне освоился в хороводах со Снегурочкой, и девочка успокоилась.

Дед Мороз вытер рукавицей лоб: «Ох устал я, ребята. Давайте, я присяду, а вы меня порадуете». Илью подхватила неведомая сила и вытолкнула первым на сцену. Он спел почему-то совсем не новогоднюю песню «У кошки - четыре ноги. Позади у неё – длинный хвост. Но трогать её не моги-и-и за её малый рост, малый рост» *. Не только школьники, но и учителя не догадались, кто под маской, они никогда не слышали, как поёт Илья, один, без хора.

Мальчик поправил ремень, бросил безвольно руки вдоль туловища, дождался тишины и произнёс:

Пока Земля ещё вертится,

Пока ещё ярок свет,

Господи, дай же ты каждому,

Чего у него нет:

Мудрому дай голову,

Трусливому дай коня,

Дай счастливому денег…

И не забудь про меня. **

Необычность текста родила тишину. Однако дети чутьём разгадали, что это непонятное очень значимо для говорившего и что он доверил им своё сокровенное.

В зале закричали: «Кто это? Пусть снимет маску. Его костюм самый лучший. И он самый лучший».

Дед Мороз порылся в мешке и достал подарок.

- Ты заслужил. Зимние подснежники бывают только в новогодний праздник. А замечательные стихи читают только замечательные дети. Как тебя зовут?

- Я Илья, но подарок нужно отдать Зарине, - заявил Илья, снял маску и откинул капюшон. – Зарина, иди сюда, твой костюм победил.

Оба стояли на сцене, трепетали от волнения. Понимали, что в этот день рядом с ними поселилось или только промелькнуло такое важное и нужное, что даже слово могло разрушить хрупкую оболочку. Они обнялись.
Отец Зарины расхаживал среди родителей и бабушек и даже чужому высокому мужчине сказал: "Ну и малая! Отдала творение, над которым столько трудилась вся семья". В ответ услышал: «Какая замечательная девочка эта Зарина, сейчас нашему Илье душевность - самое лучшее лекарство». Мужчина понял, что перед ним отец лысого мальчика. Тогда уж гордость вытеснила обиду. «Зарина – моя дочь», - объявил с ноткой достоинства, мол, знай наших. В ответ ощутил крепкое мужское рукопожатие.
***
Вокруг ёлки бегали две маленькие девочки и одна постарше. Бабушка Марина хлопотала у стола. В свои годы всё ещё была активная и радостная.

- Аннушка, - крикнул дочери Илья, - ты приглядывай за шалунишками.
- Да они у нас не буйные, - отозвалась Зарина и подмигнул мужу Фёдору. – К тому же лисьи хвосты пришиты прочно.

Взрослые рассмеялись. Истории об отпавшем хвосте, о мешковине с травой и подснежниками вспоминали каждый Новый год. А помнили всегда.
Неизменно, расходясь по домам, друзья обнимались и говорили, как молитву: «И не забудь про меня».

*из фильма «Республика Шкид»

**стихи Булата Окуджавы