Недавно выбрался в Кострому. Побывал в своем любимом монастыре - Ипатьевском. Как турист, я даже ни одной молитвы в тот день не прочитал, кажется. Тянет меня побродить по территории этой древней обители. Это из детства что-то. С родителями там оказался впервые, мне было лет 10. Еще помню деревянную уникальную церковь. Она позднее сгорела. А был памятник 1713 года постройки.
Людей было мало, одни женщины, которые следили, чтобы я не фотографировал. Сказали, что благословение может дать человек, стоящий высоко. Я позвонил этому человеку, сказал, что собираю материал. У человека был очень уставший голос, он дал добро, как-то мы быстро с ним сговорились.
Несколько лет назад для меня целую экскурсию по этим местам провела Людмила Бурдина. Мы переходили от сюжета к сюжету, она говорила тихо. Сравнивала древние фрески Троицкого собора и фресками Микеланджело. Говорила о том, что нет в костромских иконах надрыва, изломанности поз, ужаса, горечи от неминуемой гибели.
«Страшный суд» Микеланджело – это ужас неотвратимости наказания. Грешники трепещут пред суровым Судией.
Наши иконы - тихое напоминание о том, что Бог благ. Так я запомнил, единственное, что вынес из рассказа Бурдиной. А еще был важный кусок о влиянии голландской культуры на костромское искусство XVII века.
Мы с Людмилой Александровной рассматривали фрески, тонули в сюжетах, рассматривали потрёпанные каменные одежды, лики, морды, стихии, задержались у лестницы святого Иоанна Лествичника. Я думаю, что каким-то образом моя собеседница исследовала каждую деталь фрески, может быть, она даже забиралась на эту лестницу. Думаю, что за приветливый и спокойный нрав святые с фрески могли подбадривать ее: "Людка, высоко не ползи, тебе рано еще".
Естественно, что я промолчал в тот момент, не стал уточнять: пробовала ли она карабкаться по нарисованной лестнице?
Потом мы сходили на могилу к ее мужу - священнику. Он похоронен у северной стены белой церквушки, где служил. Было лето, летали птицы, набегал и тут же отступал взбалмошный ветер, поселившийся в кладбищенской листве. Оранжевый шар вламывался в шумящие проломы зеленоватых шапок, облизывал ветви, золотил оградки.
Потом мы попрощались, еще созванивались несколько раз, я уточнял имена, сложные должности древних мастеров.
Людмила Бурдина умерла недавно. Я теперь один стоял у лестницы святого Иоанна Лествичника. Фигура праведника парила под сводами, держась за перекладину. Спина и лик этого человека были налиты оптимизмом. На высоте двух метров я видел абсолютно довольного человека. Весь его вид говорил о том, что Бог благ.
Никита Филатов.
Благодарю за подписку
