Триллер “Внутри” (Inside) поставлен практически дебютантом в полнометражном кино греком Василисом Кацуписом (Vasilis Katsoupis). Его не знает большинство зрителей, но, похоже, и сам режиссёр себя ещё не вполне знает, и многое о себе предстоит узнать. В этом фильме нет чего-то сверхъестественного, трогательного, удивительного. А вот ведущий актёр явно вызовет интерес. Уиллем Дефо (Willem Dafoe) в центре внимания, вся постановка держится на нём. И не только потому, что он хорошо отыгрывает, но и потому, что в сценарии не хватает ответов на вопросы, которые копятся за время просмотра.
Но обо всём по порядку.
Сюжет
Немо, высококлассный вор предметов искусства, получает задание – похитить картины Эгона Шиле, в том числе автопортрет, из современного пентхауса в центре Нью-Йорка, оборудованного по технологии “умный дом”.
На выполнение задания у Немо было всего семь минут, и две картины он снял со стены очень быстро и просто. Но вот автопортрет заставил вора понервничать – его не было в спальне хозяина, как ожидалось. Более того, возник сбой охранной системы, что перекрыло поиск третьей картины, потому что вор оказался заперт в чужом “умном” пентхаусе без возможности сбежать.
Справка о режиссёре
Этот фильм снял греческий режиссёр Василис Кацупис. Он родом из Волоса, портового города на побережье залива Пагаситикос Эгейского моря.
В возрасте 18 лет Кацупис отправился в Кингстон-апон-Халл в Англии, чтобы изучать медиа- и киноискусство. Его наставницей была сербская видеохудожница Брэда Бебан (Breda Beban). Ей он, к слову, отдал дань уважения в своём фильме “Внутри”, воспроизведя видеоинсталляции с двумя экранами I can’t make you love me.
После он вернулся в Грецию. Читал лекции в Школе киноискусства Университета Аристотеля (School of Film at the Aristotle University) в Салониках, некоторое время работал режиссёром музыкальных видео, прежде чем отправиться обратно в Великобританию, чтобы провести один год в Лондоне, а затем – в Шеффилде, чтобы получить степень магистра режиссуры и продюсирования фильмов.
Позже он вернулся в Афины, где снимал рекламные ролики, прежде чем снять свой первый документальный фильм в 2016 году.
До художественного фильма “Внутри” с Уиллемом Дефо в главной роли у Кацуписа был один документальный фильм “Мой друг Ларри Гас” (2016, My Friend Larry Gus), премьера которого состоялась на 50-м кинофестивале в Карловых Варах, и два короткометражных – в 2001 году Fragments и в 2002 году Moon of 20 Days.
Берлинале: “Внутри” и Уиллем Дефо
Воровская драма “Внутри” вошла в программу 73-го Берлинского международного кинофестиваля (Berlinale) в секции Panorama, включающая авторское кино со всего мира.
В главной роли задействован актёр Уиллем Дефо – и для него Берлинале не такой уж редкий фестиваль. До презентации триллера, в котором он исполняет роль Немо, похитителя шедевров и оказывается в ловушке шикарной квартиры, он бывал в Берлине на этом фестивале не раз. В 2007 году он входил в состав международного жюри. В 2008 году здесь состоялась премьера драмы “Светлячки в саду” (Fireflies in the Garden), а в 2018 году актёру вручили почётного Золотого медведя в знак его больших заслуг. В дополнение ко вручению почётной награды тогда, на 68ом Берлинале 20 февраля 2018 года, состоялся показ фильма Даниэля Неттхайма (Daniel Nettheim) "Охотник" (2011, The Hunter). В нём он исполняет роль наёмника Мартина Дэвида, выслеживающего на острове Тасмания крайне редкое животное, содержащее в своём генетическом коде элемент для опасного оружия.
Его огромный актёрский диапазон простирается от олицетворения непостижимого зла (например, в полицейском триллере Уильяма Фридкина "Жить и умереть в Лос-Анджелесе" (1985) он сыграл безжалостного фальшивомонетчика Эрика “Рика” Мастерса, злодея, который не остановится ни перед чем, чтобы нейтрализовать своих противников) до изображения Иисуса из Назарета в "Последнем искушении Христа" (1988) у Мартина Скорсезе.
Мысли о фильме после просмотра
Первое, что хочу сказать об этом фильме, что при просмотре он мне постоянно напоминал что-то. Стиль Когонады в манере делать акцент на деталях, в неспешности и созерцательности, меланхолии и отстранённости, где главная цель показать красивую поверхность, не проникая слишком глубоко ни в предмет сам по себе, ни в мысль.
Может быть, подтекстом служит изучение самого себя через пребывание в замкнутом пространстве – подсказкой для такого вывода служит автопортрет Эгона Шеле, который Немо должен был украсть, но нашёл его не сразу. Для этого ему пришлось побыть достаточно долго в одиночестве на чужой территории, прежде чем он проник через слои обшивки квартиры, докапываясь до тайн того места, где он оказался.
Есть ещё момент в фильме – Немо пристально смотрит на картину в спальне хозяина пентхауса, в которой ему примерещился он сам (по крайней мере, мне так показалось, что лицо человека, нарисованного там, очень похоже на лицо Немо).
При этом, будучи в комфортных условиях, он не мог воспользоваться ими. Вот есть умный дом, в котором контролируется температура воздуха, подключена вода, комфортная подсветка, датчики напомнят, что пора закрыть холодильник и что в нём кончается еда, есть собственный оазис с поливом собственных деревьев и другой зелёной растительности, есть собственный водоём, пусть и глубиной по щиколотку, но всё же свой. Но толку от этого для живого человека мало. Это буквально иллюстрация танталовых мук в 21 веке. Казалось бы, технологии продвинулись так далеко, что дом может быть самостоятельным и без хозяина внутри, но и есть что-то вечное – похитители искусства, охотники до чужого. Прогресс столько всего предлагает человеку каждый день, но он словно нарочно не хочет это воспринимать и пытается взять то, что ему не принадлежит.
Так, от Когонады в этом фильме есть и манера рассуждать необычно на привычные темы необычным образом. Как, например, он в своём научно-фантастическом триллере “После Янга” поднял тему взросления в мире роботов, похожих людей (или, наоборот), а тут Кацупис попытался изобличить вечный голод человека до чужого, его вечные танталовы муки. Он словно готов выживать по собственной воле, утопая в роскоши, без возможности утонуть в классическом смысле.
Но также чувствуется и принадлежность Кацуписа к греческой волне, к таким её представителям-режиссёрам, как Йоргос Лантимос (яркие примеры: “Клык”/Kynodontas и “Альпы”/Alpeis), Афина Рахель Цангари (яркий пример: “Аттенберг”/Attenberg). Она началась в 2009 году с “Клыка” и так или иначе задала тон изучения природы человека. Также отличительными чертами греческой волны являются (и отображаются в фильме “Внутри”):
1) телесность. Немо часто появляется в кадре с открытой кожей. Оператор снимает его прицельно, делая акцент на отдельных частях тела. В итоге остаётся ощущение наготы полной, хотя откровенной демонстрации тела нет, всё это сделано деликатно (с уважением к 67-летнему актёру, хотя он и в хорошей форме). В моменте, когда его герой сидит на краю мини-бассейна, он очень ровно держит ногу со ступнёй чётко перпендикулярно голени. Это очень бросилось мне в глаза, потому что напомнило йогу, только там требуют так держать стопы во время упражнения. И действительно, актёр в жизни ежедневно практикует аштанга-йогу.
2) эстетика абсурда. Роскошный пентхаус стал местом отчуждения, полем битвы за выживание среди достижений технического прогресса, когда система наблюдения и охрана на входе здания работает против человека – они есть, но достучаться до внешнего мира невозможно. Немо соорудил некое подобие алтаря в гостиной и Вавилонскую башню или Голгофу, по которой взбирался и спускался назад неоднократно. Он стал собирать воду в домашнем оазисе и ловить рыбу в аквариуме, готовить пасту на холодной воде – не варить, а вымачивать. То есть сделал шаг назад, к первобытному. Абсурд в том, что он в самом прогрессивном городе планеты, но ждёт включения таймера полива растений, чтобы добыть воды – и это самое безобидное.
3) перфоманс. В пентхаусе очень много примет искусства. Это и классика, и современное (комната видеоинсталляции, которая как раз и посвящена Брэда Бебан). Этот самый перфоманс тут больше идёт в прямом смысле, именно как в галерее, чем обыгрывание в киносмысле.
*Немо надевает на голову что-то вроде сизо-голубого парика на голову, когда ему становится холодно. В этот момент он похож на шамана или сумасшедшего с кусочком стекла, которым он ловит солнечный блик. Немо, на самом деле, надевает на себя экспонат художника Петри Халила (Petrit Halilaj) “Мотылёк/Ты понимаешь, что радуга даже ночью?” (The Moth/ Do you realise there is a rainbow even if it’s night!?)
*А вот то, что я приняла за Башню или Голгофу, вдохновлено идеей польской художницы Джоанны Пиотровской (Joanna Piotrowska), которая просила своих друзей сооружать дома импровизированные убежища, которые символизировали иллюзию того, что это нечто защищающее вас, но на самом деле человек остаётся уязвимым.
3а) У хозяина квартиры есть неоновые надписи, которые можно воспринимать просто как декор, а можно думать, что они говорят с тобой. Это белая надпись, созданная художником из Лос-Анджелеса Дэвидом Хорвицем (David Horvitz): All the time that will come after this moment. Зелёная надпись: The Unseen World. Сам Немо в окружении этих надписей будто бы следует за их смыслом – он оказался в форс-мажорной ситуации и стал проводить время так, как оно потекло после момента заключения. И в некотором роде увидел невидимый мир.
3б) Его также окружали картины:
- с девушкой, лежащей на преломленном свете – художника Francesco Clemente, ‘After and Before’ (2021), вдохновлённая знаменитой картиной Эндрю Уайета (Andrew Wyeth) “Christina’s World”
- с людьми, застывшими на трапе без самолёта – художника Adrian Paci “Centro Di Permanenza Temporanea”
- с мужчиной, прилепленным серой липкой лентой к белой стене – художника Maurizio Cattelan ‘Untitled’ (1999)
Также, как в греческих фильмах, здесь есть деление на внутреннее и вешнее, на наблюдателей и зрителей. Внешнее в данном случае абсолютно глухо к Немо на протяжении всего сюжета. Его подельники бросают его сразу же, при первой опасности, он остаётся наедине с технологиями и искусством.
Он сам становится уже наблюдателем – за искусством, собой и внешним периметром. Внутреннее пространство очень тщательно поделено на три сектора: комната с видеоинсталляцией, склеп с муляжом человека, где как раз и были спрятаны автопортрет Шиле и книга Уильяма Блейка "Брак рая и ада" (William Blake – The Marriage of Heaven and Hell), а третьим сектором служит некий подвал, куда спустился в своём нервном сновидении Немо и встретился с хозяином лицом к лицу. Получается, Кацупис сильно буквален. Сновидение, подвальное помещение и хозяин пентхауса, которому Немо чуть раньше пририсовал рога и хвост. То есть Немо обратился глубоко в своё подсознание, где взглянул в глаза своим демонам/страхам.
Почему именно – своим? Выше я уже упоминала, что на картине в спальне хозяина он увидел себя. По сути, в своём тревожном сновидении он и побывал в потустороннем мире, в своих страхах. “Подвал” – это нижний уровень, в психологии означает подсознание, в котором хранится всё вытесненное из сознания. “В сложные времена живём, я люблю испытания,” – заявляет Немо хозяину пентхауса. Хозяин спрашивает: “Какая из крайностей тебе ближе – один в поле не воин или каждый из нас воин?” На что Немо уверенно отвечает, что он воин. “Но спроси меня об этом после пары коктейлей”. Получается, Немо сам сомневается в своих силах, раз даже в подсознании прикрывает неуверенность шуткой.
***
Я ждала этот фильм, и рада, что удалось посмотреть его как можно быстрее. Весь фильм я чего-то ждала, что сейчас произойдёт необычный поворот. Но представьте, что вы неожиданно чихнули и после этого наступила тишина. Приблизительно так же я себя чувствовала после того, как изображение пропало и пошли титры на чёрном фоне.