После 14 часов совместных родов муж приполз домой.
Теща, по совместительству моя мама, взволнованно открыла дверь, и, пока он раздевался, с трепетом заглядывала зятю в глаза: «Ну как они? Как все прошло-то?»
— Наливай, мам! — измотанно вздохнул муж и ушел мыть руки.
14 часов сидения на стуле без еды, со страдающей женой перед глазами — то еще удовольствие. Первые роды действительно были тяжелыми. Меня обкололи, чем только можно было. Муж рассказывал, что когда я выплывала из забытья, я несла какую-то чушь, потом проваливалась, а во время схваток натурально лезла на стенку.
Я помню его рядом, помню, как я ему была благодарна за это, и помню счастье, когда все закончилось. Катерина родилась бледненькая и без сознания — трудилась детка. Минуты через 3 дочь мяукнула и громко засопела. Мы с мужем выдохнули. Все хорошо.
И вот в таком состоянии человека, прошедшего огонь, воду и медные трубы, муж сел за стол.
Мама хлопотала: стол накрыла, налила две рюмочки коньяка и выжидающе посмотрела на зятя.
— Выпьем за Екатерину Николаевну! — уставше, но очень гордо сказал новоиспеченный отец.
Теща удивленно округлила глаза, помолчала, а потом ответила:
— Ну, тебе виднее, — и с улыбкой поставила пустую рюмку на стол.
Затуманенный мозг мужа, которого, на секундочку, зовут Павел, не сразу осознал ошибку. А потом его и мамин хохот, наверное, разбудил полдома.
Мы серьезно пытались вспомнить хотя бы одного знакомого Николая, или по крайней мере подругу Николаевну, но так и не нашли ни одного претендента на назначенную роль. А эту историю вспоминаем каждый день рождения нашей Екатерины все-таки Павловны💜