Двое шли по горному лесу. Они были хорошо подготовлены к походу и неплохо вооружены: один нес лук со стрелами, другой - бронзовый топор. У обоих на поясах были закреплены ножи. Они не боялись ни холода, ни диких зверей. Но что-то заставляло их то и дело останавливаться и прислушиваться.
- Тише... - мужчина с луком достал стрелу из колчана, вложил её в лук и остановился. Его товарищ сжал покрепче рукоять топора и прошел несколько шагов вперед.
- Амэ, - опять заговорил мужчина, державший лук. - Стой.
Его тотемом была бурая лиса, а она учила осторожничать. Как лиса, он был некрупным, зато быстрым и ловким. А привычка друга торопиться и рисковать всегда его раздражала.
- Тс-с, иди за мной, - ответил тот, не оборачиваясь.
Вдруг прямо из-под его ног, откуда-то из норы в корнях дерева выпрыгнул человек. Казалось, он просто метнулся куда-то вбок, мимо Амэ, не задев его, но тот упал со стоном на колени, а из его лодыжек хлестнула кровь.
- Шариту, осторожно! - грозно прорычал он и попытался медленно ползти в его сторону. Шариту быстро прицелился и выстрелил вслед чужаку, но не успел понять, куда попал и попал ли вообще, потому что в тот же миг услышал голос Амэ:
- Обернись, сзади! Он развернулся и успел перехватить одной рукой нож, который уже летел к его горлу. Лезвие окрасилось багровым. Он вырвал у нападавшего нож и всадил его два раза ему в грудь и в живот. Тот начал падать. Убил.
Шариту отвернулся и бросился к Амэ, как вдруг над ним, уже неподвижно и тихо лежащим на земле, выросла ещё одна темная фигура и с размаху всадила нож ему в плечо. Раздалось хрипение. Лиса внутри Шариту бессильно клацнула зубами. Он быстрее, чем успел подумать, отбросил нож, достал ещё одну стрелу и выпустил её прямо перед собой. Прямо в глаз. Темная фигура замерла, а потом упала где-то позади Амэ. Шариту опять хотел броситься туда, как вдруг кто-то сзади вырвал лук из его пальцев. "Как же я ошибся", - промелькнуло в голове у Шариту. Нападавший с ножом не умер, а смог тихо подойти и застать его врасплох. Пошатываясь, он наступил на деревянную дугу, сломал её пополам. Шариту подскочил и перерезал ему горло. Поздно. Лук не спасти.
Он огляделся. Больше никого не было. Тогда он вернулся к Амэ, наклонился над ним, потом взглянул на окровавленную накидку и прошептал:
- Друг... Я отнесу тебя домой.
- Нет, Шариту, - тот говорил медленно и тяжело.
- Нести меня теперь только птицам, над вершинами гор, в страну предков.
- Дурак ты, Амэ... Я это всегда говорил, - Шариту присел на корточки, закинул одну его руку себе на плечо, и приподнял.
- Тот, первый... Он не умер. Я видел... Его только задела твоя стрела.
- Хорошо, в следующий раз я его добью.
- Осторожнее... Он ловкий охотник.
- Да хоть бы сам дух хитрого волка. Мой дух - бурая лиса, уж похитрее будет. Амэ через силу ухмыльнулся, а потом продолжил:
- Шариту, я чувствую, что это конец. Гора уже зовет меня. Шариту почувствовал, что тот говорит серьезно, и вновь положил его на землю, пробурчав:
- А мне гора сказала, чтобы ты не дурил. Амэ молча посмотрел на него и протянул ладонь. Шариту поджал губы и мрачно взял её в свою шершавую руку.
- Прощай, друг. Это были последние слова, которые Шариту слышал от человека.
Немного защипало глаза. Но в это же мгновение он ясно понял, что оставаться здесь дальше опасно. Верхушки деревьев гудели от ветра, и он знал, что это гора гонит его прочь. Он поднялся и медленно, нехотя пошел в сторону вершины. Нужно обойти этот склон, где водятся чужаки. Шариту бросил последний взгляд на Амэ, но внутри пробежал холодок - он почувствовал, что настоящего Амэ там уже нет, - и быстро зашагал прочь. По дороге он нашел подходящее деревце, чтобы изготовить новый лук, отломал его и взял с собой.
Когда стемнело, Шариту дошел до той высоты, где больше не было деревьев, но не остановился. Ещё через несколько часов он дошел до царства камней и снега. Наконец, он замер. Здесь даже в темноте он увидит, услышит и почувствует врага раньше, чем тот сможет напасть на него. Теперь он не боялся. Он лишь стоял и размышлял, как поступить. Нужно сначала перевязать руку.
Шариту прислушался к ночи ещё раз. Ничего. Гора опять спасла его, да - но только его одного. Амэ встретит следующий день уже под другим солнцем, вместе со своими предками. Гора выбрала ему могилу. Но Шариту ещё поживёт.
Он опустил сумку между высокими камнями, куда не проникал ветер, сел возле неё сам и достал мясо. Костер пока разводить не стоит - в ночи его смогут быстро обнаружить. А завтра он вернется обходным путем. Он посыпал рану на ладони порошком из травы, который делал их шаман, и перевязал куском ткани. Мясо было жестким, но он съел много. Неизвестно, сколько завтра придется пройти.
Утром его разбудил луч солнца. Шариту осторожно вылез из-за камней и осмотрелся. Ничего подозрительного не было видно. В небе парила темной черточкой какая-то большая птица. Он развел костер, встал и походил вокруг, чтобы размяться и согреться. Потом перекусил лепешкой и сел, чтобы собраться с мыслями, взял заготовку для лука и принялся строгать.
Гора выведет его, но где-то здесь ходит и враг. Нужно было решать, как поступить. Или выйти прямо сейчас, осторожно сделать большой крюк, запутать следы... Или сначала закончить лук и стрелы, пойти напрямик и самому выследить врага, отомстить за смерть Амэ.
Шариту нахмурился - бурая лиса внутри оцарапала его, а потом жалобно заскулила. Амэ был хорошим другом и удачливым охотником. Когда-нибудь они будут вместе стрелять из луков в горных козлов верхнего мира. Но сейчас... Это было трудно. Шариту иногда и раньше задумывался о том, какова жизнь там, за пределом. Но быстро находил ответы. Даже когда ушла его мать, даже когда ушла его Кэги, которую предки так и не сделали вместилищем новой жизни. Но Амэ... Всю жизнь Шариту казалось, что Амэ - это, вроде как, он сам. Они вместе учились охотиться и сражаться, вместе болели и выжили, вместе прошли инициацию в числе других подростков. Оба заслужили право взять себе женщин. Женщин... Это он, Шариту, должен будет сказать старой Кириче, что Амэ теперь охотится на небесных оленей и ждет её там. Так же как его, Шариту, ждет там милая, вечно юная Кэги. А пока Шариту позаботится о бедной Кириче. Надо скорее идти к ней.
А как было бы хорошо, если бы его ждала Кэги. Когда-то он возвращался к ней с охоты, клал голову на колени, а она гладила его мягкими теплыми руками. А её волосы щекотали его лицо. С тех пор, как она ушла, никто не касался Шариту так тепло. Он и забыл, что такое возможно.
Он отложил лук и встал, чтобы собрать вещи перед выходом. Лук он всё-таки доделает по пути. Вдруг одна его нога соскользнула с округлого камешка, он покачнулся, и в эту же самую минуту правое плечо разорвала резкая боль. Шариту повернул голову. Стрела!
Гора и тут спасла его - если бы не этот камень под ногой, она сейчас попала бы прямо в сердце. Шариту выхватил нож, готовясь отразить нападение, другой рукой постарался вытащить стрелу, и одновременно пытался обнаружить глазами невидимого врага.
Он понимал, что где-то за камнями сейчас прячется тот человек, которого он вчера ранил, но упустил. Он понимал, что их сейчас только двое. Только они двое - и горы. Только Шариту и этот чужак. И было ясно, что следующий рассвет в мире людей встретит только один из них.
Шариту удалось отломать древко, но в следующее мгновение ему показалось, что в глазах стало темнеть, а голова слегка закружилась. Нет, только не сейчас. Ему нужно быть сильным, ему нужно ещё раз убить. Он повернулся вокруг себя, и от этого движения почувствовал, что вся одежда прилипла у него к спине. Пот или... кровь? Перед глазами забегали тысячи черных мушек. Бурая лиса внутри взвыла в смертной тоске. Шариту потерял равновесие и мягко упал на колени. За спиной послышались шаги. Кэги, Амэ... И солнце погасло для Шариту.
Через пять тысяч лет, в сентябре 1991-го, в горах, которые совсем другие люди назвали Альпами, немецкие туристы наткнулись на мумию, чудом сохранившуюся во льдах. Этот человек не дошел домой. Сейчас он находится в одном из итальянских музеев, его назвали Эци (Этци, Отци) по месту находки.
Сначала туристы, нашедшие тело, подумали, что это кто-то из неудачливых альпинистов. Обычно именно их трупы находили в таких местах. Но экспертиза определила, что этому человеку уже больше пяти тысяч лет, то есть когда он находился на этом перевале, уже существовали Месопотамия и Древний Египет...
Его облик восстановили, и выглядел при жизни он примерно так:
Ростом он был примерно 165 см, весил 50 кг, и ему было 45-46 лет. Достаточно пожилой человек для неолита. Анализ пыльцы показал, что он жил в одной из долин приблизительно в пятидесяти километрах к северу от Альп, однако генетически он ближе к жителям Сардинии и Корсики.
Он был отлично экипирован. На нем была куртка из меха и кусков кожи оленя, серны и козла, сшитая нитками. Сверху он носил накидку, сплетенную из травы - такими не гнушались тирольские пастухи ещё в начале XX века.
Его обувь была хорошо приспособлена для ходьбы по снегу. Подошвы сделаны из шкуры медведя, а верхняя часть обуви сшита из оленьей. Вокруг это все обвязано сеткой из древесной коры, а внутри выстилалось мягкой травой.
Исследование внутренностей показало, что он питался козьим мясом, а высокое содержание меди и свинца - что он имел дело с производством меди. Перед гибелью он ел мясо, фрукты и хлеб с отрубями.
На его теле обнаружено около шестидесяти татуировок, состоящих из крестов, линий и точек. Причем они находятся в местах, которые обычно не видны - например, в подмышках, на внутренних частях сгибов ног и рук. Возможно, это не украшения, а некий метод лечения.
В сжатой руке у него и спустя столько тысячелетий был нож, а в ладони - глубокая рануа, которая могла быть получена в рукопашном бою. На его теле и предметах обнаружена кровь четырех человек. Кровь двоих - на колчане со стрелами, кровью третьего была пропитана накидка - вероятно, он нес раненого, и четвертая кровь - кровь его самого.
В плече у него застрял наконечник стрелы. Скорее всего, стреляли сзади, с небольшого расстояния, и стрела вошла так глубоко, что он не смог вытащить её. Нападения он не ждал. Примерно за полчаса до смерти, он ещё раз поел.
Помимо раны от стрелы он перенес сильный удар по голове - вероятно, камнем. Каждая из ран была смертельной.
С собой у него был медный топор, заготовка для лука, колчан со стрелами, нож или кинжал с каменным лезвием и деревянной ручкой, два берестяных контейнера и сетка из травы. Были у него с собой грибы, которые идентифицированы как содержащие антибиотики.
При изучении тела были найдены многочисленные прижизненные травмы, то есть жизнь этого человека, скорее всего, никогда не была простой. У него были сломаны ребра, и они успели хорошо срастись. Судя по характеру перелома, он получил его при падении с большой высоты. Есть у него и несросшиеся переломы ребер с другой стороны - эта травма получена не более, чем за два месяца до смерти.
На левой ноге у него при жизни был обморожен большой палец. У него не было кариеса, но зубы крайне изношены, скорее всего, он использовал их для разгрызания дерева и костей.
Вот здесь указано место, где он был обнаружен.
Вот так поближе выглядело место, где его нашли.
Это нож и ножны:
А ещё ученые восстановили голос, которым, скорее всего, обладал этот человек: