Темы пастельной живописи наш с Вами канал касался не единожды. Смеем надеяться, что получалось интересно и красиво. По крайней мере, отклик аудитории всякий раз был живым и громким. Мы с Вами говорили о необычных стилях и ярких представителях; о методиках и восприятии; о стремительном взлёте популярности и столь же стремительном угасании этой удивительной, уникальной, единственной в своём роде техники.
Не то чтобы мы решили суммировать знания или подвести некий итог написанному. Скорее наоборот: перечитывая собственные «пастельные» материалы двухгодичной давности, возникло желание «расширить и углубить» тему. А ещё виновата весна. Тянет вернуться к задумкам, которые казались «неподъёмными» в другое, менее романтичное и авантюрное время года... Ведь в сущности пастель — это тоже своего рода авантюра! Не мышонка и не лягушка, не вполне живопись и уж точно не графика, дитя чистого пигмента и непредсказуемой подложки. Парящая над зернистыми «ландшафтами» бумаги и холста аки невесомая колибри, вибрируя тонами и делая красоту пастельных картин изумительно хрупкой. И в то же время, несмотря на всю свою воздушность, именно техника пастели наилучшим образом иллюстрирует характер текстуры. Требуется изобразить волнующе-тёплую, бархатистую кожу рук юной красавицы? — запросто. Нужен бесстрастно-холодный и совершенно гладкий мрамор античной статуи? — нет проблем. Пастель «умеет» дарить зрителю фантомы тактильных ощущений как никакая иная изобразительная техника.
Однако, первоначально её ангажировали именно портретисты. Шарден, Де ла Тур и прочие талантливые адепты успели подарить миру живописи множество дивных образов, но французская революция свела на нет популярность этой техники, так и не позволив ей толком раскрыться в пейзажном и жанровом измерениях. Тем поразительнее феномен пастельного «ренессанса», пришедшегося на позапрошлое столетие.
Луиза Бреслау, Мари Кассат, два Жака — Бланш и Леви — и ещё целый ряд талантливейших пастелистов, которым наш канал ранее посвящал свои статьи, фактически бросили вызов традиционной «живописи». Оставаясь адептами портретного жанра, они выгодно превосходили конкурентов по части выразительности антуража. Дорогие ткани, драгоценные украшения, богатые интерьеры — всё это привлекало клиентов-нуворишей, желавших стать новой аристократией Старого Света. Но вот что по-настоящему интересно: в те годы к пастельной технике обращался и гениальный Мане. Вот только образы его парижанок, написанные чистыми линиями и обходящиеся почти или вовсе без эффектных деталей окружения, ощущаются совершенно иначе. Но уж точно не менее эффектно, выразительно и живо, чем жены владельцев заводов и пароходов, о которых мы упоминали выше. Более наглядного и убедительного примера богатства возможностей пастельной техники нельзя и пожелать!
Ближе к концу XIX столетия пастель отправилась покорять провинцию. Отец-основатель барбизонской живописной школы Жан-Франсуа Милле прибегал к её выразительности, дабы воспеть нетронутую природу Франции и благородную простоту крестьянского быта. И тому было объяснение. Промышленная революция, спровоцировавшая массовое переселение крестьян в города, вызвала огромный интерес публики к «сельской» теме. Равно как и ностальгию по тем временам, когда крестьянский уклад казался обывателю чем-то незыблемым. Почти вечным. На волне увлечения праздничными нарядами бретонок и моды на суровые, но романтичные леса и поля северных регионов республики, уникальные возможности цветопередачи пастельных красок показали себя как нельзя лучше. А какое харизматичное и своенравное, но совершенно достоверное море дарили посетителям столичных выставок мастера чистого пигмента и зернистой бумаги, добравшиеся до Ла Манша! Никогда прежде лаконичность живописных форм, выходивших из-под руки французских мастеров, не была столь красноречива. Никогда прежде рисунок французских графиков не был так реалистичен...
Впрочем, «ренессансу» пастели способствовали не только глобальные социо-культурные и исторические процессы. Художник-пастелист куда менее обременен габаритной и тяжелой поклажей, чем его коллега, пишущий «маслом». А базовые свойства применяемой им техники идеальны для передачи погодных эффектов и для работы со свето- воздушной средой в целом. Но, об этом мы с Вами уже успели поговорить выше. Отметим лишь ещё один интересный факт: с помощью пастели реальные ландшафты совсем нетрудно превратить в таинственные, постоянно изменяющиеся и мистические пейзажи. Так что ещё одной категорией художников, полюбившей пастель, стали символисты. В пример можно привести творчество мастера Люсьена Леви-Дюрмера.
К «пришествию» пастели в мир бытовых сцен и живописных интерьеров «приложила руку» всё та же промышленная революция. Жанристика стала своего рода «убежищем» для художников прекрасного пола. Безопасные семейные темы; милые и немного наивные нарративы; репутация занятия, достойного благовоспитанных девиц — всё это «спасало» женскую пастельную живопись и графику ещё в годы её зарождения. Ну а спустя бездну лет идея получила логичное развитие. Новые времена = новые быт и нравы, которые так удобно исследовать при помощи инструментария, располагающего к эффектному многообразию и выразительной символичности. Правда, на рубеже веков художники стремились поднимать куда более жесткие — или напротив, куда более приватные — темы, нежели их далёкие предшественники. Но тем и лучше! Удачное отображение непостоянства, смешения, неоднородности — всё это как раз относится к несомненным козырям пастельной техники и превосходно «работает» с произведениями искусства жанровой направленности.
Вот такой у нас получился краткий экскурс в историю возрождения пастели. Надеемся, что смогли суммировать свои и Ваши знания и взглянуть на этот феномен мировой культуры под новым углом. Приятного просмотра, уважаемый читатель. Если возникнет вопрос по теме статьи — милости просим в раздел комментариев.
Автор: Лёля Городная