Генри и Кэтрин встретились в реальности только в 1938 году (и с тех пор уже никогда не расставались), но за год с небольшим, пока длилась их переписка, успели совместно написать рассказ «В поисках звездного камня». Этим рассказом, в целом неплохим, но не выдающимся, молодые авторы сумели оставить свой след в мировой фантастике, хотя сами об этом даже не подозревали. Герой рассказа напевал песенку, которая заканчивалась фразой «Холмы зелёные земли». Доподлинно неизвестно, кто из них двоих сочинил текст песни, но последняя строчка уже имела свою историю – впервые она появилась в дебютном рассказе Кэтрин Мур «Шамбло», который вышел в печати в 1933 году.
Итак, рассказ о звёздном камне почитали, да и забыли. Шли годы, и в 1947 году начинающий писатель-фантаст Роберт Энсон Хайнлайн издаёт рассказ "Зелёные холмы земли", в котором, среди прочего, есть текст песни, которую сочинил сам Хайнлайн, и которая заканчивается строчкой "Зелёные холмы земли". Сам писатель позднее признавался друзьям, что строка эта не была оригинальной, однажды он где-то прочитал её, но хоть убей, не может вспомнить где. И кто-то из его друзей оказался настолько дотошным, что выяснил кто же является настоящим автором этой фразы.
Разумеется, Роберт Хайнлайн немедленно связался с Кэтрин и Генри, благо, это было несложно, ведь они были уже достаточно хорошо известны в сообществе американской фантастики. Он извинился перед ними за невольный плагиат и предложил выкупить права на использование фразы, но Каттнер и Мур никогда не ставили коммерческие вопросы во главу угла и великодушно разрешили Хайнлайну пользоваться "зелёными холмами" безвозмездно. Казалось бы, всего лишь коротенькая, ничего не значащая фраза, но любители книг Хайнлайна прекрасно знают, что она проходит рефреном через всё творчество писателя и олицетворяет любовь человечества к своей прародине - земле.
Самой главной удачей Генри Каттнера было знакомство с Кэтрин Мур. После творческой переписки и очной встречи, они быстро поняли, что нужны друг другу и не только как соавторы. Они поженились 7 июля 1940 года и прожили вместе 18 лет, до последнего дня Генри. И все 18 лет они не расставались надолго. Вместе с Кэтрин Каттнер написал лучшие свои вещи – и рассказы про гениального алкоголика-изобретателя Гэллегера, и ироничный сборник «Мы – Хогбены» о семейке мутантов (как жаль, что рассказов о Хогбенах так мало!), и множество романов, и короткие, но яркие новеллы, как, например «Все тенали бороговы» и очень грустный рассказ «Лучшее время года», и многое другое. Они всегда работали вместе и сейчас уже трудно сказать в каком произведении больше Генри, а в каком – Кэтрин. Такие мелочи их никогда не волновали, они могли издавать свои творения то под его именем, то под её, а порой и под старыми, добрыми псевдонимами.
Жизнь налаживалась. Наверное, эти двое были по настоящему счастливы. Каттнер стал успешным и известным, Кэтрин знали меньше, но её это никогда не расстраивало. Они продолжали работать, а в 1950 году оба поступили в университет, Генри окончил его экстерном, начал писать магистерскую диссертацию, одновременно читая в университете курс литературного мастерства. Один из рассказов был экранизирован, и это было только начало. Ушлые голливудские продюсеры, обладающие профессиональным чутьём, заказали ему сценарий. Кэтрин продолжала учиться и вместе они продолжали писать. Казалось, впереди еще долгая и плодотворная жизнь, но судьба в последний раз решила поиронизировать над ними. Сердечное заболевание, полученное Генри в наследство от отца (вместе с талантом) не оставило ему шансов. Он ушел из жизни 4 февраля 1958 года в возрасте неполных 43 лет от сердечного приступа. Верный соавтор и любящая жена дописала его сценарий и несколько совместных повестей и на долгие годы осталась одна. А книги, подписанные именем Генри Каттнер, продолжают читать и сегодня.
"... напомнило мне фразу, услышанную однажды от другого малого, — много воды с тех пор утекло. Я уж позабыл, как звали того малого, кажется Людовик, а может, и Тамерлан; но он как-то сказал, что, мол, хорошо бы у всего мира была только одна голова, тогда её легко было бы снести с плеч."
"До скорого!" ("Мы - Хогбены!")