предыдущие публикации:
https://dzen.ru/media/id/5e08a187ddfef600ae71f026/vozvrascaias-na-pereval-diatlova-642be4225e60ec2eaee7f1d6
https://dzen.ru/media/id/5e08a187ddfef600ae71f026/vozvrascaias-na-pereval-diatlova-642d00f1f4208b0b35084118
КОМАНДИРОВКА ИГОРЯ ДЯТЛОВА
(продолжение)
Решение этой, казалось безвыходной ситуации, оказалось на удивление простым: Игорь Дятлов был направлен от института в командировку! Его командировочное удостоверение обнаружено поисковиками в палатке, и оно фигурирует в уголовном деле в списке принадлежащих ему вещей. При этом удостоверение не спутано с другими документами, как протокол маршрутной комиссии, маршрутная книжка №5, проект похода, отмеченные в протоколе уголовного дела отдельно.
При первом взгляде все ясно и понятно. Но только при первом, поскольку при втором, более внимательном рассмотрении, ситуация из очевидной становится еще более странной: поход зарегистрирован в турклубе УПИ, на него выдана маршрутная книжка с именами участников, синей гербовой печатью института и стандартной фразой об оказании милицией и органами власти содействия. А это означало, что Дятлов отправился на отдых официально, с сохранением заработной платы и возмещением командировочных расходов. Но за какие «заслуги» Дятлову предоставляются такие, можно сказать, исключительные условия? Более того, какие служебные вопросы он, как специалист в области радиодела должен был решать, не имея с собой ни рации, ни приборов, ни чего-либо другого, что могло иметь принадлежность к его будущей профессии? По крайней мере, в списке предметов и вещей, который также фигурирует в уголовном деле, нет ни одной, которая могла бы иметь хоть какую-нибудь связь со служебной командировкой.
Чтобы лучше понять неестественность появления в походе Дятлова есть необходимость поподробнее разобраться с вопросом командирования. Его решали три официальных лица, при условии согласия и договоренности между собой. Первое – директор института, товарищ Сиунов, который подписывал приказ и нес за его правомерность полную ответственность, как административную, так и вместе с парторгом Заостровским - партийную. Кстати очень жесткий вид ответственности. Тут стоит призадуматься, на каких основаниях новоиспеченный работник кафедры Дятлов должен отправляться на отдых за счет государства? Такое решение явно противоречило политике непримиримой борьбы партии и комсомола с «прогульщиками» и «тунеядцами». Да и закаленный трудом Николай Сергеевич, имеющий за собственные разработки по сварке броневой стали четыре ордена, не стал бы без нужды ввязываться в такую «авантюру». Страна чуть более двух лет как вышла из режима труда военного времени, и память об уголовном наказании даже за опоздание на работу у советских людей была еще достаточно свежей. Тем более у группы уже появился новый руководитель в лице Верхотурова, а значит, для покорения Отортена не было никаких объективных препятствий.
Второе лицо - заведующий кафедрой. При направлении Дятлова на Северный Урал он должен был представить «убойные» аргументы о необходимости такой командировки, с развернутым планом проведения научных исследований, соответствующим оснащением, чего в действительности не было и не предполагалось.
И, наконец, третье, наиболее главное лицо - начальник отдела кадров - хранитель личных дел, где отражены перемещения по служебной лестнице, взыскания и, конечно же, отпуска. И не только. В 50-е годы еще активно продолжалась поимка немецких агентов, бывших полицаев, пособников, карателей и отделы кадров принимали в этом самое непосредственное участие. Они осуществляли проверку сведений в отношении лиц, проживавших на оккупированной территории, служивших в действующей армии, принимавших участие в боевых действиях. Под началом офицера госбезопасности решались задачи по сбору информации о настроениях людских масс, оперативной разработке сотрудников, выявлению неблагонадежных лиц, в общем, полный надзор за кадрами, которые, как известно, в СССР «решали все». Словом, специфика кадрового учета состояла в повышенной бдительности, а недоверие являлось неотъемлемой частью этой профессии. Так что начальник отдела кадров являлся, прежде всего, лицом, которого никому и ни при каких условиях нельзя было уговорить. Этот вывод непременно нужно запомнить, поскольку к нему еще предстоит вернуться.
И этому «триумвирату» предстояло отпустить доброго и простого парня Игоря Дятлова развлекаться в леса Северного Урала с друзьями за государственный счет. Но прежде предстояло договориться между собой как это действие, представляющее служебный подлог, грамотно прикрыть. А главное - ради чего? Однако, вопрос участия Дятлова, причем можно сказать в "райских" условиях, был решен и решен достаточно быстро. Как и каким образом – останется на уровне догадок. Можно лишь с уверенностью полагать, что в условиях, когда группа должна была выйти с Верхотуровым, изменение ситуации в пользу Дятлова и решение проблемы трехнедельного отсутствия на рабочем месте, произошло явно не без постороннего вмешательства. Причем вмешательства влиятельного и, что немаловажно, тайного. Оно моментально обусловило единодушие мнений, отсутствие нежелательных слухов и даже определило способ «отлучки». При этом товарищи Игоря Дятлова ничего не знали о командировке, а само командировочное удостоверение странным образом не было приобщено к материалам уголовного дела и впоследствии вообще бесследно исчезло.
Но почему вдруг Дятлов стал объектом повышенного внимания? Почему в предстоящем походе понадобилось именно его присутствие? Вопросы, как видно, не случайные и ответы на них помогут не только правильно понять рассматриваемую странность, но и увидеть еще одну сторону этой ситуации. Безусловно, Верхотуров, как и Дятлов, обладал необходимым опытом, волей, внутренней дисциплиной, умел ладить с людьми, иначе Юрия Евгеньевича не пригласили бы на роль лидера уже сформированной группы. Единственное различие состояло в том, что не все участники были знакомы с Верхотуровым. Казалось, что в этом особенного? Нередко именно в походах туристы впервые знакомились, становились друзьями и даже женились. Но, получается, что тот, кто поспособствовал появлению Игоря Дятлова, придал этому обстоятельству первостепенное значение. Иначе говоря, он не стал полагаться на волю случая и гадать, как сложатся отношения у Верхотурова с незнакомыми ему членами группы, а организовал выход всем известному Дятлову. Для чего? Очевидно Дятлову отводилась роль руководителя, способного свести к минимуму риск возникновения каких-либо ситуаций, особенно межличностного характера, которые могли бы повлиять на успешность прохождения маршрута. Как видно по походным фотографиям, дневниковым записям и свидетельствам очевидцев, Дятлов со своей ролью справился отлично.
Из изложенных выше фактов и обстоятельств вытекает важный и основополагающий вывод, что уже с момента подготовки, кем-то, обладающим большими властными полномочиями, к походу был проявлен особый интерес, причем неявный, скорее тайный. Как будет видно дальше, кроме Дятлова этот «интерес» коснется и еще некоторых участников. А это могло означать, что группе предстояло не только пройти триста километров на лыжах и, покорив вершины Отортен и Ойко-Чакур, направить приветственное письмо в адрес XXI съезда, но и выполнить еще что-то очень важное, скрытое от непосвященных и, как покажет разбор всех последующих странностей, имеющее самое непосредственное отношение к трагическому исходу.
Забегая вперед нужно отметить, что при разборе партийным руководством области случая массовой гибели туристов ни Сиунов, ни Заостровский, ни остальные фигуры с разной степенью причастности к походу, совершенно не пострадали. Несмотря на категоричные требования членов областного и городского партийного бюро, чье-то невидимое, но могущественное вмешательство позволило им избежать суровые дисциплинарные взыскания и в дальнейшем спокойно строить служебную или партийную карьеру.
Но какую еще цель мог преследовать этот поход, и кто мог за всем этим стоять?