Продолжаем читать мемуары Ягудина. Предыдущую статью, как и статьи о книге Плющенко можно посмотреть на канале. Интереснейшим образом Алексей Ягудин описывает сотрудничество с Алексеем Николаевичем Мишиным.
Обычно тренеры, если не брать в расчет чемпионаты Европы и мира, а также Олимпийские игры, сами выбирают соревнования для своих учеников. Я долго ломал голову над тем, почему Мишин постоянно посылает Алексея Урманова и меня на одни и те же состязания. Почему он не дает мне шанса выйти из тени. Наконец меня осенило: Мишин хотел, чтобы я постоянно проигрывал Алексею! Если бы я побеждал в соревнованиях в отсутствие Алексея, это бы позволило мне громко заявить о себе и отчасти нивелировать достижения Урманова. Пока я пытался вырваться из этого замкнутого круга, Плющенко выступал в других турнирах, выигрывал их и набирал силу. Допускаю, уже тогда Мишин видел в Жене своего нового фаворита.
После травмы Алексея Урманова шанс на первые места появился и у Ягудина:
Травма Алексея оказалась серьезнее, чем представлялось вначале. Он пропустил весь сезон 1997–1998 годов. Оставалась надежда, что он вернется на лед в следующем году. Тем временем я стал коронованным «принцем» фигурного катания России (Илью Кулика считали «королем»), и теперь Мишин обратил все свое внимание на меня. Жаль, что это продолжалось недолго: на арене появился Евгений Плющенко, который очень скоро стал любимым учеником Алексея Николаевича.
Интересный пассаж о Плющенко:
Женя только-только начал выступать в международных соревнованиях, и у него достаточно быстро установились хорошие отношения с Мишиным. Мой тренер, несомненно, видел перед собой очень перспективного фигуриста. К тому же Мишину нравился характер Плющенко. Женя, в отличие от меня, никогда не пререкался с тренером. Как и Урманов, Плющенко слепо доверял Алексею Николаевичу, никогда ни на что не жаловался и не задавал лишних вопросов. Если Мишин внезапно приказывал ему прыгнуть – будь то на льду или на полу тренировочного зала, – он лишь слышал в ответ: «Как высоко?»
А вот свое поведение Алексей описывает так:
Я же часто возражал тренеру.... становясь старше, я потихоньку осознавал: то, что хорошо для одного спортсмена, неприемлемо для другого. Наблюдая за фигуристами из разных стран, я много анализировал и вскоре, например, понял, что смогу произвести лучшее впечатление, если выступлю не в том костюме, который выбрал для меня Мишин, а в том, который подобрал себе сам. Мишин же любил заниматься дизайном нашей одежды. Когда я однажды заикнулся, что хотел бы выступить в другом наряде, он и слушать меня не стал: «Либо все будет, как решу я, либо никак!»
Да, я полностью согласна с Ягудиным, что двадцать лет назад, что сейчас, костюмы, в которых Мишин одевает своих фигуристов сильно "на любителя".... А вот Ягудин эпохи Тарасовой прямо икона стиля фигурного катания той поры.
Та же участь ждала и мои программы. Как-то в отсутствие Мишина мы с хореографом работали над новой постановкой. Я попросил дождаться появления Мишина, так как был уверен, что он забракует наше творчество. Мы могли сделать первоклассную работу. Но если Алексей Николаевич не участвовал бы в этом процессе, она никогда не была бы одобрена. Хореограф же решил не останавливать репетицию. В результате я оказался прав, Мишин полностью изменил программу.
Помню, помню программу Туктамышевой от Ше-Линн Бурн. Сколько она тогда стоила? И как красиво превратилась в "классику от Мишина" который не оставил камня на камне в этой программе.
При всей своей интеллигентности Алексей Николаевич был очень холодным человеком. Одним из его любимых высказываний являлось следующее: «Ничто не принесет человеку больше счастья, чем несчастье его собрата». Иными словами, если ты побеждаешь благодаря неудаче или травме другого спортсмена, не думай об этом, поднимайся на пьедестал почета и принимай награду.
Уже тогда Мишин был "цитатником фигурнокатательной философии". Правда философия специфическая, несколько отличается от стандартных "главное - победить себя" и других банальностей для болельщиков.
Есть и реверансы в сторону тренера:
Хотя мы с Мишиным не были так близки, как некоторые фигуристы со своими наставниками, в целом мы неплохо ладили. Я признателен ему за все, что он сделал для меня в мои юные годы. Как я уже отмечал, мне никогда не приходилось платить Мишину за занятия, костюмы, услуги хореографов (как Алексею Урманову). Помимо этого, тренер покупал мне одежду и делал подарки. Разумеется, когда я начал зарабатывать, то все эти вложения окупились с лихвой.
В начале книги есть, кстати, уточнение финансовых взаимоотношений с тренером:
Взяв меня в свой коллектив, он сказал, что платы за занятия от меня не требуется: все расходы будет нести он. Я же, в свою очередь, обязался выплачивать ему треть всех денег, которые впоследствии заработаю. К тому времени я уже выполнял все тройные прыжки (за исключением тройного акселя) и завоевывал призовые места на российских соревнованиях. Мишин, несомненно, видел меня на этих турнирах, чем я и объясняю тот факт, что он сразу же согласился стать моим тренером.
Пока остановимся, следующая часть будет посвящена противостоянию с Плющенко.
Не забываем лайкать, комментировать и подписываться!!! Всем огромное спасибо!