******************************************************
Продолжение романа "Не убоюсь зла" нашего молодого автора Рэйвен. Этот роман является приквелом к серии романов о Гарри Поттере. Действие начинается в 30х годах 20го века в Лондоне... Другие главы этого романа вы можете найти в подборке автора.
*****************************************************
Часть 1. Глава 1. Приют
Холодные плиты на полу и приоткрытое окно (суки, середина зимы!) теплу никак не способствовали. Асура мало что знала об обогреве английских домов в двадцатом веке, но могла предположить, что в небогатых детских приютах тепло экономили, наиболее комфортно сейчас в общих комнатах, а открытое окно свидетельствует либо о забывчивости, либо о надежде, что сквозняк проберётся в соседнюю комнату и избавит это здание и всю Англию от будущего Тёмного Лорда наиболее естественным образом.
Асура воровато оглянулась на стену, за которой этот самый Лорд всё ещё пребывал, и, поджимая пальцы на ногах, прекратила метания по своей крошечной комнатушке, закрыла окно и вновь села на кровать.
С одной стороны, бояться семилетнего пацана крайне глупо, с другой — ей бы сейчас брать ноги в руки и искать способ свалить куда-нибудь в Австралию, потому что семилетним этот пацан, естественно, не останется, и в дальнейшем девочке придётся радостно соседствовать с чёртовым Волдемортом, что, как ни погляди, дерьмово.
Асура вдохнула, зацепилась взглядом за паутинку в углу потолка, выдохнула и закуталась в одеяло.
Можно, конечно, выждать несколько лет и упереться на фронт, она всё равно собиралась узнать, реально ли это, ведь не раз слышала о детях, помогающих в войну. Это, собственно, тоже глупо — Асура погибла буквально пару дней назад и, не успев пожить в новом мире и нескольких лет, снова лезет шеей в петлю; возможно ли вообще, чтобы эта болезненная безразличность к собственной жизни исчезла? Она никогда не искала смерти намеренно, ни в детстве, когда ситуация в семье была аховая, ни в подростковом возрасте, ни взрослой. Но, тем не менее, реальную смерть она восприняла спокойно, о войне думала всерьёз, а, раз так, есть ли вообще смысл опасаться будущего убийцу в соседней комнате? Конечно, если он действительно Том Риддл, лорд Волдеморт, тёмный маг, то мир, в котором Асура оказалась, не просто военные годы прошлого века, а самая настоящая параллельная вселенная, сильно отличающаяся от той, в которой она прожила двадцать четыре года. А может…
Асура резко села, уставившись на свои ладони.
Да нет. Абсолютно исключено. Ей не могло так повезти, у неё с удачей в принципе плохие отношения. Здесь нет ни судьбы, ни проведения, ничего; и то, что её запихнули именно в этот приют, именно в эту комнату не значит, что она… Или значит? И можно было бы вообще назвать это удачей? Конечно, чёрт подери, можно! Плевать на тёмных магов; после двадцати четырёх лет в мире, не оставившим от себя ничего, кроме горечи и пустоты, даже призрачная возможность изучить мир настоящего волшебства — удача, ради которой Асура вертела бы все свои реалистические взгляды! Вот только… Какая из неё волшебница? Об этом даже думать смешно: она, насквозь прозаичная, из прозаичной неблагополучной семьи, прозаично выросшая раньше времени, прозаично обманывающая и лгавшая, чтобы выжить, прозаично сломанная, прозаично погибшая…
Девочка вновь опустилась на подушку.
Она не обманывала себя: надеяться на лучшее не стоит. Откуда она вообще знает — раз есть параллельные вселенные, то почему бы не быть той, где сраный Том Риддл является обычным человеком? Почему бы не быть Лондону, где существует приют Вула, в котором никаких волшебников отродясь не водилось? Да и если всё тут так, как описывала Роулинг, отчего ей, Асуре, быть к этому причастной?
Всякое волнение улеглось, уступая место бессилию и апатии. Ни страха, ни надежд. Будь, что будет.
***
И внутренние часы, настроенные уже много лет как, и сознание подвело: Асура вырубилась мгновенно и проснулась лишь в восемь утра. Собственно, удивляться нечему — это тело маленькое, нетренированное, уставшее после несчастного случая, и всё, чем укрепляла себя девочка в прошлой жизни, придётся начинать сначала. Недовольно скривившись, Асура хрустнула суставами пальцев и бросила взгляд в окно; потрясающий вид — соседняя кирпичная стена. Вдохновляет.
Интересно, что же за несчастный случай произошёл с бывшей хозяйкой этого тела? Вряд ли доктор МакКензи стал бы доподлинно рассказывать мелкой девчонке, что там случилось, но, насколько Асура поняла, ничего особого и не было известно: её нашли в переулке, одну, изломанную, будто из-под колёс машины. И Асура бы посмеялась с такой иронии, но переулок-то далеко от проезжей части, да и нетипично как-то. Есть ли прок интересоваться произошедшим?
Не сейчас, промелькнуло в голове. Сейчас есть более насущные вопросы.
— Привет!
Что привело её на порог комнаты Тома Риддла этим чудесным декабрьским днём в канун Нового года? Именно в данный момент Асура бы не взялась отвечать, ведь логики в своих действиях найти она так и не смогла. Оставалось одно — любопытство. Когда подозреваешь, что угодила в мир, где балом правит волшебство, невольно тянешься к источнику этого самого волшебства; она же не виновата, что единственный его источник на сегодня — мелкий Волдеморт, верно?
Мальчик выглядел ровно так же, как вчера вечером, будто и вовсе с места не двигался: спокойно сидел на заправленной кровати у окна с книгой, что отфотошопленная иллюстрация из какого-нибудь журнала «Заберите ребёнка в семью». На приветствие он ожидаемо не ответил, и Асура, рассчитывая, что детей опасаться всё так же глупо, решительно двинулась вперёд. Усевшись на жёсткий стул в позу лотоса, она покопалась за пазухой.
— С днём рождения!
Риддл, не сводящий абсолютно не по-детски тяжёлого взгляда с её лица, опустил глаза на протянутую булочку в сахаре.
— Я не люблю сладкое.
Асура пожала плечами, пошарила за пазухой ещё раз и протянула булочку с сыром. Сейчас, вблизи, ей чудились знакомые черты в красивом лице. Саша, её единственный погибший друг из детства, чем-то неуловимо Риддла напоминал: густыми, чуть вьющимися тёмными волосами, разрезом глаз, скулами. И Асура могла бы утверждать, что мальчики действительно похожи, вот только Том на уровне каких-то инстинктов будто бы источал холод, заостряющий его черты, тогда как Саша всегда был солнечным и добрым. Саша — открытый, и с радостью таскал маленькой Аде еду из дома; Том быстро забрал обе булки, по мнению Асуры, чисто из вредности.
Девочка вновь пожала плечами и вытащила ещё одну сырную булку, просто потому что знала, к кому пришла навязываться. В глазах напротив вспыхнуло что-то, что можно было интерпретировать, как одобрение.
— Где ты это достала?
— На кухне стащила, — спокойно отозвалась Асура, запихивая булку в рот. — Ваши управляющие — тормознутые, даже особо напрягаться не пришлось.
— Откуда ты знаешь, что у меня день рождения?
— Тоже внизу сказали, — протянула девочка, вспоминая Википедию и книги, читаемые по настоянию Саши исключительно в оригинале. Не сказать, что Волдеморт когда-либо ходил у неё в любимых персонажах, да и что у неё вообще были любимые персонажи; однажды Ада из упрямства решила другу доказать, что Тёмный Лорд — так себе злодей и тактик, а для этого нужно было поискать информацию.
— Кто ты такая?
— Новенькая.
— Это я уже догадался, — язвительно фыркнул будущий псих.
Асура прищурилась; допрос, значит, устраиваем. Или все дети так впиваются глазами в неожиданных визитёров с подарками и будто пытаются просверлить в их лбах дырку, дабы вытащить информацию напрямую?
— Меня зовут Асура Стоун, вчера на ваш курорт въехала, — любезно объяснила девочка с намёком на иронию. — Заметила вечером в проёме двери тебя и заинтересовалась, что это тут за скала такая холодная и неприступная, — не обращая внимания на цепкий оценивающий взгляд и решив, что для одного утра знакомств с Тёмными Лордами достаточно, Асура поднялась и вытряхнула из кофты крошки. Беглый взгляд на Риддла, и внимание привлекла книжка в потёртом переплёте. — Ого, французский уже учишь? Ну, и as-tu beaucoup appris, petit salaud? (Много уже выучил, мелкий паршивец?)
Мальчик, наверное, целую минуту мрачно изучал её насмешливое лицо.
— Assez. (Достаточно)
Неловко вышло.
Глупо было подумать, что мать-его-Том-Риддл только в Хогвартсе был такой вундеркинд, а одиннадцать лет до волшебной школы занимался исключительно пинанием балды. У Ады с детства существовала цель: сбежать оттуда, где она родилась и жила, как можно дальше, лучше на другой конец земного шара, поэтому английский она учила с четырёх, а талант к языкам, открывшийся в процессе учёбы, только помог найти дорогу — переводчики везде нужны. Интересно, какой объём памяти у Риддла, если он в восемь лет учит новый язык вот ради просто так? Обидно даже как-то, других-то способностей Асура в себе никогда не замечала. Ну, кроме драк, конечно, но это скорее от безнадёги.
— Стоять! — внезапно громко донеслось сзади, когда девочка, махнув рукой, направилась к двери.
Она замерла вовсе не потому, что приказ, — а это явно было приказом — словно заставил мышцы и кости покрыться льдом; на такое вполне можно не обращать внимания. Скорее всё то же пресловутое любопытство вкупе с некоторым раздражением. Так-так, что-то магическое в этом восьмилетнем ребёнке явно имеется, а ещё — тёмное.
— Ты не похожа на других глупых детей в этом приюте, — выпалил Риддл, хватая её за тонкую кисть и сжимая сильно, до боли. — Ты смотришь и говоришь… по-другому. Кто ты? Отвечай!
— Отпусти. — Ясно, беззаботная малолетка из неё не вышла, этого стоило ожидать. Асура резко выдернула руку и шагнула в сторону, окатив мальчика ледяным взглядом. Фальшивая насквозь улыбка окончательно сползла с её лица, хотя, конечно, всё ещё глупо было реагировать на этого пацана без снисходительности, он даже свои вспышки не успел научиться контролировать. — Не смей пытаться давить на меня, у тебя всё равно ничего не получится.
— Ты так думаешь?
Асура распахнула глаза. Я могу сделать человеку больно, если захочу. О, теперь она была вполне уверена, что угодила именно в тот приют, именно к тому, от кого в книжном мире Роулинг людей бросало в дрожь. Эта уверенность подарила какое-то больное вдохновение; маленький Том казался холодным и жутким, и девочка нисколько не удивлялась нервозности обитателей приюта в отношении всего, что касалось Риддла. От его тяжёлого взгляда прошибал озноб, а ещё он действительно мог причинить вред — под этим взглядом внутренности сжимались как в тисках, а голова наливалась тяжёлой, отупляющей болью.
Но одновременно перед глазами предельно чётко возникла абсолютно другая картина, словно Асура смотрела кино. Ей так же семь. Её зовут Ада. Она выучила целых пятьдесят новых слов на английском и пришла домой искренне гордая собой. Дома отец, который снова пил. Когда отец пьёт, ему не нравятся улыбки. Он швыряет Аду за волосы в противоположную стену и пинает ногой по рёбрам. Ада защищается рукой. Рука ломается. Мать в углу крестится и читает молитву. Отец в ярости отвешивает дочери много-много пощёчин, от которых звёзды в глазах. На следующий день Ада скажет Саше, что опять споткнулась на скользкой лестнице. Нет, в самом деле, что нынешний Том Риддл может показать такого, чего Асура ещё не видела в этом возрасте?
Слегка надрывный, холодный смех вырвался как-то сам собой, и чужое воздействие мгновенно пропало. Асура хохотала так громко, что не услышала шагов за дверью, и слегка растерянный взгляд Тома делу никак не помогал. Девочка вдруг поняла, что глаза у него тёмно-тёмно синие.
— Какого ч…
Асура оглянулась и захохотала ещё пронзительнее, разглядев на пороге растрёпанную миссис Коул. Забавная, наверное, сцена ей развернулась: жуткий Том, а напротив него новенькая, по всем параметрам тоже жуткая, потому что кто ещё будет так сумасшедше хохотать в присутствии Риддла?
— Что здесь происходит?!
Тело сотрясала дрожь, и Асура не вполне могла понять, отчего. Ненормальное вдохновение накрывало с головой, и ей казалось, что она вот-вот взлетит. Она в мире волшебства! Всё — настоящее! Она погибла и очнулась в мире, где магия реальна, а в соседней комнате живёт самый настоящий лорд Волдеморт, который только что одним взглядом заставил её испытывать физическую боль!
— Асура, успокойся, — девочка не заметила, как её выволокли из комнаты Тома. Она продолжала смеяться, и множество удивлённых детских лиц на периферии её нисколько не волновали. — Асура, он что-то тебе сделал?
— Нет, — то, как она резко успокоилась, кажется, испугало воспитательницу даже больше полоумного смеха. Коул отдёрнула руку, глядя настороженно, а Асура внезапно поняла, что ей вовсе не нужна слава сумасшедшей. Таким макаром её вполне могут запихнуть в какую-нибудь психушку, а покидать приют, где был Риддл… О, нет, лишаться возможности увидеть магию в лице Тома Асура не желала. — Нет, извините, миссис Коул. Просто я его толкнула, а у него такое забавное выражение лица появилось…
***
Асуре казалось весьма интригующим то, что она чувствовала. Она всегда была импульсивной, и только в последние пару лет эту не самую лучшую, с учётом её стиля жизни, свою черту удалось кое-как обуздать не без помощи жестоких методов.
Андрей, её тренер по борьбе, с помощью которой Ада и зарабатывала на жизнь, тупо не мог позволить тяжёлому характеру подопечной помешать прибыли подпольных боёв. А помешать этот характер вполне мог: в лучшем случае, Ада выбывает из состязаний на месяц-два в связи с парочкой переломов авторства оскорблённых банд противников, в худшем — уезжает, разложенная по четырём чёрным пакетам, в местный морг, а вместе с ней и хорошая денежка. Первое Андрей допустить ещё мог, Ада у него не единственная, подождут, а вот второе… Не сказать, что он стал бы по ней скучать, но озлобленная на жизнь девчонка, в пылу борьбы едва не превращающаяся в дикого зверя, приносила отличный доход.
Это всё к чему; тренер вымуштровывал Аду жёстко, порой даже жестоко, чтобы её импульсивность не заставляла соперников или тех, кто стоит за этими соперниками, предпринимать что-то опасное. У него получилось — Ада ни словом, ни жестом не провоцировала нужных людей. А ещё забыла, когда в последний раз улыбалась не натянуто.
А вот теперь — чуть ли не летала по серым коридорам приюта.
Это, как казалось Асуре, о многом говорит. Стащить еду, которая тут явно в очень ограниченных количествах, чтобы подарить её лично Волдеморту? По сути, подвергнуться нападению, и ощущать почти что счастье? Наплевать на обоснованную, пусть и в перспективе, опасность и радоваться, как ребёнок? И чему — наитемнейшему волшебнику, убийце? Наверное, это не очень хорошо. А ещё — наивно до тошноты, ведь она, вся из себя прожжённая реалистка, просто в восторге от того, что обнаружила настоящее волшебство.
— Дети! — долетело рассерженное откуда-то с первого этажа.
Асура остановилась вместе с тремя девчонками, которые, видимо, ошибочно приняв новенькую за компанейского человека, активно пытались подружиться.
— Кто украл булочки?! Это на сегодняшний праздник!
— Упс, — едва различимо, но так, чтобы Риддл, выглянувший из своей комнаты, мимо которой она проходила, услышал, хмыкнула Асура.
Праздник, конечно, не его. Асура была на сто процентов уверена, что, выбирая между днём рождения Тома Риддла и Новым годом, обитатели приюта даже не задумаются, чему отдать предпочтение, пусть их главный праздник, — Рождество — уже прошёл. И хоть Асуре было достаточно плевать на чувства будущего убийцы, мук совести по случаю того, что кто-то из детей остался без вкусняшки, она вообще не испытывала.
— Ну вот, — расстроенно прошептала Мэри, цепляясь за рукав платья своей подружки, Эми. — А я так хотела попробовать булочку с сахаром… Миссис Коул разозлится.
Мэри — куколка с кудрявыми локонами светлых волос, голубыми глазами и ямочками на щеках, и Асура, хоть убей, не могла понять, почему она всё ещё находится тут. Девочки уже успели рассказать, что в приют периодически приходят потенциальные родители; в эти дни все воспитанники должны нарядиться в лучшее, что у них есть, и собраться на первом этаже для «смотра» — и тогда, быть может, кого-то из них заметят и заберут в новую семью. И если отказ от красивого, но источающего презрение к каждой божьей твари Тома Асура ещё могла представить, то какого хрена эту фарфоровую статуэтку с ангельским личиком не захотели видеть в качестве дочери, непонятно.
— Я тебе говорю, — зашипела Мередит, которая, в отличие от Мэри и Эми, отнеслась к Асуре с явным подозрением. Она была самой старшей из девочек приюта — в ноябре исполнилось четырнадцать, — и, как показалось Стоун, повидала за свою короткую жизнь достаточно много нехорошего. — Это всё Риддл.
— Перестань, Мер, — несчастным тоном попросила Эми. — С чего бы ему?..
— Да он никогда о других не думает, — отрезала Мередит, бросая взгляд на приоткрытую дверь. — И у него день рождения, — добавила она так, будто Том в этот день не родился, а задушил котёнка, сотворив из данного события национальный праздник. — Наверняка вообразил, что ему сегодня всё дозволено.
— А почему бы ему на свой праздник не получить чуть больше, чем обычно? — как бы между прочим поинтересовалась Асура. Не то, чтобы праздники вообще имели хоть какое-то значение в её жизни.
— Потому что он ничем не лучше любого из нас, — неожиданно жёстко припечатала Мередит. — Никто из нас не празднует дни рождения, Стоун. Смирись с этим, ты теперь такая же никому ненужная сирота, как и мы.
Асура медленно развернулась. Её телу семь, уму — двадцать четыре, обсуждают они Волдеморта, наезжать на малолеток не просто глупо, а ниже её достоинства. И всё же некоторую ясность хотелось бы внести.
— Не груби мне, Мередит, — ласково предупредила Асура. Девочка всего на несколько сантиметров выше неё, хоть и старше на семь лет. У неё светло-карие глаза, русые волосы до плеч и несимпатичное вытянутое лицо, которое сейчас вытянулось ещё сильнее. — Пожалеешь.
Что-то, видимо, было во взгляде Асуры такое, из-за чего все три девочки побледнели и отпрянули от неё как от ядовитой змеи. Стоун криво улыбнулась не столько им, сколько преисполненному скептицизма Риддлу, застывшему в проёме двери своей комнаты, и спокойно проследовала на первый этаж, где миссис Коул уже громогласно выясняла, откуда в их рядах крыса.
В конце концов выяснилось, что помощница Коул, работающая сегодня на кухне, случайно выронила булочки в грязь и их пришлось выкинуть (Асура долго сверлила Тома взглядом, пытаясь понять, насколько его способности уже расширились, но тот выглядел просто потрясающе невинно), так что трое воспитательниц отдали свои заслуженные новогодние вкусности детям. Асуру кольнула совесть, совсем чуть-чуть.
Гораздо больше её интересовало исследование приюта и необходимость внушить миссис Стейн, одной из воспитательниц, что платья ей ни к чему — у каждого воспитанника было минимум два поношенных наряда, — вот ещё, глупость какая, мальчишеской одежды в приюте было гораздо больше, и забирать у Мередит, чей размер Асуре наиболее подходил, излишек юбок, совсем необязательно — Стоун этот предмет женского гардероба никогда не нравился, да и непрактично абсолютно. Стейн поохала, попыталась донести до Асуры, что девушке положено выглядеть изящно, столкнулась со стеной недетской агрессии и отступила. Поскольку девочке вовсе не хотелось сидеть весь вечер в толпе радостных детей, а своих троих проводников она авансом лишилась, в самом начале празднования Асура выскользнула из-за общего стола, занесла в свою комнату отвоёванные мужские брюки и курточки, и пошла гулять.
Сейчас, надо сказать, приют выглядел куда лучше, чем днём.
Само здание имело три этажа. На первом была кухня, кабинет миссис Коул, комнаты воспитательниц, которые оставались на рабочем месте много дольше обычного рабочего дня; зал, где проводились школьные занятия, а сейчас праздновали, прачечная и ванные для взрослых. На втором — продуваемый всеми ветрами длинный коридор с дверьми в комнаты воспитанников; отдельных здесь было гораздо меньше, чем многоместных, и, как поняла Асура, предпочтение отдавалось как раз многоместным, особенно в зиму — теплее. На третьем этаже тоже в основном место занимали комнаты для жилья, но имелись так же ванные, старательно отделённые для девочек и мальчиков. А ещё, видимо, что-то, что подразумевалось как «детская», судя по игрушкам. Игрушек было с десяток от силы, да и те протёртые до дыр.
Всё это, при свете дня будто покрашенное в монохром, сейчас, в тихую новогоднюю ночь, слегка мерцало в приглушённом свете гирлянд на окнах и стенах. Гирлянды тоже были ужасно старые, многие лампочки не горели, но Асура внезапно ощутила мимолётную тёплую грусть. Впервые в этом месте её посетили почти незнакомые, но лёгкие и странно приятные чувства; не бешеный восторг, не привычное раздражение, не злость — тепло. Чёрт, когда в последний раз она ощущала подобное? Ощущала ли она это вообще когда-нибудь? Наверное, очень давно, когда Саша ещё был жив…
Асура задержалась у большого окна в коридоре третьего этажа, разглядывая белые хлопья, планирующие из тьмы ночного неба. Свет фонарей за стеклом мерцал миллиардами крошечных звёздочек на нетронутом снегу, и девочке нестерпимо захотелось туда лечь, нырнуть в огни, раствориться, ощутить, наконец, уют и свободу, чей привкус чувствовался на языке. Забавно, что ей пришлось погибнуть в аварии, чтобы наконец хоть немного понять эти ощущения. Ночь внезапно показалась действительно волшебной в уединении на пустом третьем этаже сиротского приюта…
…и тем неожиданней оказалось обнаружить себя в снегу, впечатывающей кулак в красивую скулу Тома Риддла.
Асура на мгновение застыла, пытаясь вспомнить, как хрупкая атмосфера уюта сменилась дракой у крыльца, и это стало ошибкой — в следующую секунду челюсть прорезала острая боль, а передний зуб, и так подозрительно покачивающийся уже который день, буквально повис на ниточке.
— Да какого ж чёрта, боги всемогущие! — кажется, в приюте услышали звуки борьбы с улицы.
Том, совсем не аристократично пыхтя, перевернулся, подмяв Асуру под себя, и вцепился ей в волосы. Та в долгу не осталась: с ноги засветила ему между ног, не рассчитав длину и вмазав по жопе, и вонзила нестриженные ногти в мальчишескую щёку. Нетренированное тело, по-детски неуклюжее, на отточенные приёмы реагировало херово, быстро уставало и бесило неимоверно.
Кажется, пять минут назад Асура спустилась в прихожую, намереваясь постоять под снегопадом в одиночестве и попытаться продлить приятные ощущения спокойствия. План вышел провальным — Риддл тоже праздновать с другими детьми не желал и предпочёл уединение на улице. Кажется, Асура как-то совсем грубо выругалась, кажется, Риддлу это не особо пришлось по душе, кажется, он опять попытался воздействовать на Стоун своей магией…
— Том! Асура! — рявкнула где-то над головой миссис Коул. — Немедленно прекратите!
Когда они одновременно вмазали друг другу кулаками, их попытались растащить. Нога Асуры прилетела в живот миссис Стейн, нога Тома — в плечо другой воспитательницы, и кто-то из них не по-дамски ругнулся.
— Боже, дети, — лепетала над ухом Асуры Стейн. — Асура, ты же леди…
— Неприемлемо! — кричала женщина, влепляя по протянутой руке Риддла, которой тот пытался выдрать Асуре клок волос, ладонью. — Бить девочку, Том!..
Асура сплюнула кровь, и Стейн чуть ли не взвыла.
— Молочный, — огрызнулась девочка, подавляя дрожь. — Всё со мной в порядке.
— В порядке! — схватилась за сердце воспитательница. — Вы дрались!
— И что, — в бешенстве рыкнул Том. — Заслужила! И дерётся она куда лучше всех вас, — чуть спокойнее заметил он в сторону откровенно заинтересованных зрелищем сирот, столпившихся на крыльце.
— Да это же комплимент! — со злостью выкатила глаза Асура. — Сука, пар-ршивец!..
— Так, умолкните! — громыхнула миссис Коул, перекрывая голосом и ропот детей, и злобное шипение Риддла и Стоун. — В здание! Живо!
Асура с яростью вырвалась из дрожащих рук впечатлительной Стейн и развернулась к входным дверям. Замечательно! Просто прелестно! Второй день в приюте и уже подралась с восьмилеткой, будь он хоть десять раз будущим Волдемортом! Восьмилетка, блин, а выводит, как стадо придурков из родного спортзала!
Девочка пропустила мимо сознания и воспитательную беседу, и обработку ушибов, проводимую прямо в комнате, где, как наказание, она должна была провести в одиночестве следующие два дня, выходя только в туалет. Злость постепенно сходила на нет, уступая место тошноте и глухой панике. Язык то и дело тянулся к пустой впадинке на нижней челюсти.
— Эй, Зинка, смотри! — с глупым хихиканьем пьяно радовался отец. — Не, ну ты глянь!
— Пап… — всхлипывала маленькая Ада, пряча лицо в ладонях и стараясь не касаться языком того места, откуда только что выпал её третий молочный зуб.
— Я говорю, смотри сюда, тварь! — он хватает её за подбородок, больно задирая голову и заставляя глядеть на пакетик, полный где окровавленных, где чистых вырванных зубов. — Во-от. И совсем ведь не страшно, а? А?
Из груди вырвался сдавленный стон, и Асура сжалась на кровати, обхватив голову руками. Потом, в более зрелом возрасте, она, конечно, поняла, что тот пакет не был полон зубов, отец просто не мог столько собрать, там лежало что-то другое, но… Глупая фобия. Он заметил, что дочь впадает в истерику каждый раз, когда у неё меняются зубы, и решил, что будет не лишним от этого страха дочь излечить. Конечно, не нашёл ничего лучше, чем…
Тошнота вновь подкатила к горлу; Асура вскочила, схватила с тумбочки стакан, прополоскала рот, лишь бы не чувствовать этот отвратительный привкус от дырки в челюсти, и выплюнула воду прямо на пол. Легче не стало. Ненавидя себя за идиотские страхи, девочка вновь свернулась калачиком и зажала рот ладонью.
— Что, поумерилось прыти? — внезапно раздался приглушённый голос из-за стены.
Асура уставилась в темноту. Риддл. Чёртов Риддл. Где-то в поверхности, отделяющей их комнаты друг от друга, определённо есть дыра. Неужели она так громко всхлипнула?
— Отвали! — рявкнула девочка через плечо.
— Тебе не идёт быть грубой, Стоун, — меланхолично заметили с той стороны.
Асура зарылась лицом в подушку, чувствуя, как волны отвращения и паники заполняют её всю. Руки тряслись так, что дрожала кровать, а тупая боль от физической нагрузки уже начала расползаться в мышцах. Она попыталась сосредоточиться на ней.
Я это переживу. Переживу. Я не буду слабой. Я. Никогда. Не. Буду. Слабой.
Когда Асура проснулась следующим утром, она не сразу поняла, что изменилось. Она встала, прошлась вдоль кровати, бросила взгляд на кирпичную стену за окном и, облизнув губы, застыла. Зуб был на месте. Крепкий, с небольшими зазубринами, коренной.
Опустив лицо в ладони, Асура вновь не сдержала всхлип. На этот раз — счастливый.
(Продолжение следует)