«Где ты слышал чтоб росомаха за собой дверь закрывала! Гы, гы…»
-Еттык!(здравствуй чукотс.)
-Хозяина, я мало-мало пурга здесь обожду, сильно шибко дует.
Это мохнатое нечто, вдруг заговорило человеческим голосом. Слегка скрипящим и хрипловатым, но мужским и вполне понятным.
Илий перевел луч фонаря в сторону говорящего. Хватило ума не направлять его прямо, ибо там из глубин мехового капюшона кухлянки, на него смотрели два вполне осмысленных человеческих глаза, сверкая белками на фоне коричневой и морщинистой, как кора дерева, кожи лица. Усы, жидкая седая бородка, и очень непривычная для «русского взора» улыбка. Торбаса на ногах и РД (рюкзак десантника),уложенный вместо подушки на крышке угольника.
-Ты хозяина, однако, спать иди, отдыхай.
-Я тоже отдыхай. Утром уходи. Сапасиба.
Илий с удивлением смотрел на неожиданного ночного визитера и пытался справиться с глупой улыбкой. Во-первых, на Чукотку его забросила судьба, словно услышав детскую мечту. Во-вторых, местных аборигенов он видел пока только на картинках и фото. Случилось как то один раз, на службе, когда нарты с каюром и собачьей упряжкой, пронеслись вдалеке в тундре и растаяли у горизонта в белых просторах.
Для него, городского ботаника, сейчас словно бы состоялся контакт с инопланетянином, или индейцем из романов Ф.Купера. Чукча, не из анекдота, а настоящий, вполне себе из тундры!
Для Илия, воспитанного в духе интернационализма, все люди были братья. И существами разумными. Ну, или почти братья и почти разумные. Жизнь подкидывала гадости, в надежде, что Илий разочаруется в своих заблуждениях относительно разумности и братства, но Илий обычно выходил из передряг победителем. В худшем случае «по нолям».
-А Вы здесь, на холоде ночевать собираетесь?
-?: удивленный взгляд был ему ответом.
-Заходите в дом, там и тепло, и чаю попить можно.
Чукча задумчиво смотрел на Илия и слегка перебирал губами, видимо подыскивая слова.
-Хозяина, сапасиба. Русский люди нас гости не любят.
-С чего так, тепла не жалко. А человек человеку помогать должен.
Проторговавшись с удивленным визитером минут десять, все же пришли к решению, которое удовлетворило совесть обоих.
Гость зашел в дом и устроился в прихожке у порога входной двери, усевшись там по турецки.
-Не шибко жарко здесь, мало-мало ветер дует.
Илий налил гостю кофе, другую чашку налил и себе.
-Куритя можина?
-Можно конечно, я тоже покурю. Только дверь приоткроем.
Чукча завозился, извлекая из закромов одежды кожаный кисет с табаком и трубку. Прислонился к косяку приоткрытой двери, не спеша набил трубку заскорузлыми пальцами рабочего человека.
Трубка была достойна особого внимания. Бронзовая чашечка, длинный, в две ладони, деревянный чубук, отполированный наверное, не одним поколением хозяев, костяной мундштук из моржового клыка, так подумалось. Раритетная вещ, ручной работы. И табак, заграничный видимо, ароматный и душистый табак не имеющий с запахом махорки ничего общего.