Есть точка зрения, что подвиг генерала Михаила Ефремова, который отказался эвакуироваться на самолёте из своей окружённой армии, и погиб 19 апреля 1942 года, стал широко известен лишь после распада Советского Союза.
Это не так. Все обстоятельства его подвига были установлены, можно сказать, по горячим следам. В 1943 году останки Михаила Ефремова были торжественно перезахоронены в городе Вязьма на Екатерининском кладбище. А в 1946 году на одной из площадей Вязьмы, названной в честь генерала, был установлен величественный памятник ему, работы маститого скульптора Евгения Вучетича.
В экспозиции Вяземского историко-краеведческого музея с советских времён представлены личные вещи М. Г. Ефремова, а в фондах хранится большой личный фото-документальный фонд генерала, открытый для работы исследователей. Имя М. Г. Ефремова носит улица не только в его родном городе Тарусе, но и улицы в таких крупных городах, как Ульяновск, Наро-Фоминск, Гомель, Москва (на столичной улице и бюст героя установлен).
Но звание Героя генералу Ефремову действительно было присвоено уже после распада СССР. В 1996 году, указом президента Ельцина он стал Героем России (посмертно).
Но подвига ведь вообще могло бы и не быть: в 1938 году Михаила Григорьевича чуть было не причислили к «врагам народа», и чуть было не учинили над ним скорую и неправедную расправу.
Помогло ему выбраться из этой западни только давнее личное знакомство с Анастасом Микояном и Климом Ворошиловым. С обоими этими влиятельными людьми Ефремов тесно сотрудничал в годы гражданской войны, их связывало настоящее боевое братство той эпохи становления советской власти. Общая военная юность. С Микояном они были почти ровесниками, Ворошилов – немного постарше них.
Потом пути разошлись: Микоян и Ворошилов стали видными партийными лидерами, а Ефремов продолжал служить, в разных регионах страны – от Дальнего Востока до Закавказья.
В 1927 году Михаила Григорьевича наградили орденом Трудового Красного Знамени – по итогам его миссии в Китае, где Ефремов работал военным советником.
В 1935 году ему было присвоено воинское звание комкора, а в 1937 году – комдива. 12 декабря 1937 года Ефремов был избран депутатом Верховного Совета СССР Первого созыва.
В то время он был командующим Забайкальским военным округом. В 1938 году Ефремов был срочно вызван телефонограммой в Москву, где 22 февраля ему вручили орден Ленина, а потом – внезапно посадили под домашний арест в гостинице «Москва», где он остановился.
Обычно Ефремов останавливался в Москве у родителей жены (она к тому времени от него уже давно ушла, и жила с другим мужчиной). Клавдия Тихоновна и Василий Фёдорович Воеводкины были добрыми и гостеприимными людьми, и после того, как их дочь резко переменила свою личную жизнь, никакого предубеждения к бывшему зятю не испытывали. К тому же здесь Ефремов мог общаться с сыном Мишей, по которому очень скучал.
Но теперь сопровождавший порученец Генерального штаба вежливо, но веско посоветовал комкору поселиться в выделенном ему номере гостиницы «Москва», и без особого распоряжения никуда не отлучаться.
Михаил Григорьевич попал под подозрение как возможный участник «заговора Тухачевского».
К новоиспечённому кавалеру ордена Ленина регулярно стали наведываться следователи. Два с половиной месяца длились допросы. В гостиницу с Лубянки за ним приезжали на машине. После очередного допроса или очной ставки снова увозили назад, в гостиницу, в той же машине.
Практически одновременно с Ефремовым был арестован другой депутат Верховного Совета СССР – бывший командующий Ленинградским военным округом, а в прошлом – знаменитый революционный матрос Павел Дыбенко. Тот в своём участии в военно-политическом заговоре в РККА сознался, и среди прочих заговорщиков назвал и Ефремова. Якобы он сам завербовал его в апреле 1937 года.
Ефремову, категорически отрицавшему связь с заговорщиками, устроили очную ставку с Дыбенко. Её итоги следователей НКВД не убедили. Встреча с Дыбенко Михаила Григорьевича потрясла: это был морально сломанный, раздавленный человек. В ответ на его показания Ефремов твёрдо отвечал:
«Зачем вы меня оговариваете, товарищ Дыбенко? Ведь это не поможет вам!»
Оба подследственных писали из тюрьмы письма советским руководителям: Дыбенко – Сталину, с покаянием; Ефремов – Ворошилову (17 апреля 1938 года) и Микояну (через месяц).
«Я перед партией Ленина – Сталина, перед страной, советским правительством совершенно чист. Отдавал жизнь за твердыни Советской власти и в годы Гражданской войны, и в национально-освободительной войне китайского народа против империалистов. И в любое время готов драться с врагами с такою же беззаветной преданностью и храбростью, как и раньше.
Если верите мне, то спасите от клеветы врагов народа. Их клевета, возведённая на меня, ни одним фактом не подтвердится. Я для партии большевистской был и остаюсь её верным сыном. Время и мои дела это подтверждают на любом посту и при любой опасности». (из письма Ворошилову).
«Дорогой Анастас Иванович! Обращаюсь к Вам, как к боевому товарищу моему, который лично видел в боевой обстановке мою преданность.
Убедительно прошу Вас вызвать к себе и выслушать меня. Вся клевета на меня будет опровергнута, и не будет в отношении меня в дальнейшем никаких сомнений. Я не виновен.
Ваш Ефремов Михаил. 20.05.38 г., гостиница «Москва», комната № 407, тел. К 3–09–42»
(из письма Микояну).
Вскоре в кабинете Ворошилова состоялась встреча Сталина, Ворошилова, Микояна, Ефремова и следователя НКВД (его фамилию история не сохранила). Ефремову предъявили не только показания Дыбенко, которого Михаил Григорьевич назвал повредившимся умом, но и якобы написанные рукой Ефремова бумаги для других заговорщиков.
Но это его не смутило. «Я бывший гравёр. И хорошо вижу отличительные и характерные черты любого почерка, каждой буквы», – сказал Ефремов, тут же взял бумагу, карандаш и начал писать слова и буквы, сразу поясняя, где и в чём допущены ошибки фальсификатором.
(Так спустя годы рассказывал сыну Ефремова Михаилу Михайловичу А.И. Микоян).
Это произвело благоприятное впечатление на вождя. Больше следователю НКВД козырять было нечем. Почувствовав разрядку обстановки, Микоян попросил Сталина освободить Ефремова под его ответственность и поручительство.
«Товарищ Ефремов, – негромко сказал Сталин, – в Читу вам возвращаться не надо. Поезжайте в Орёл, принимайте дела Орловского военного округа. Он только что создан, и дел там много».
С Вами был Владимир, канал «Две Войны». У меня есть 👉 сайт , 👉 Одноклассники, 📍YouTube, Телеграмм. Пишите своё мнение!
Как Вы считаете, почему с Ефремова сняли все обвинения?