В творческой биографии известного актёра и барда немало белорусских страниц. Сегодня вспомним только один эпизод – его последние концерты в Минске
Как Высоцкий прощался с Беларусью
Эти три концерта, или, как он сам говорил, встречи с публикой, в Минске Владимир Высоцкий дал в один день – 30 августа 1979 года. Площадкой для них стал зал БелНИИгипросельстрой, а проходили выступления по линии общества книголюбов. И хотя не было никаких афиш – о возможности приехать Высоцкий сообщил за день до выступления, – переполненный зал обеспечило сарафанное радио.
Высоцкий должен был трижды выступить ещё и на следующий день, но минские власти решили иначе. Говорят, Владимир Семёнович был в ярости из-за отмены концертов, хотел петь хоть в фойе или у входа в здание, но после разговора с офицерами милиции в тот же день уехал из Минска. Больше в белорусскую столицу он уже не вернулся: Высоцкого не стало 25 июля 1980 года.
А история с минскими концертами имела продолжение. Дело в том, что общество книголюбов могло проводить лекции, но не концерты. Вход, в зависимости от популярности лектора, стоил не больше 50 копеек. «Лекция» же Высоцкого тянула на 2,5 рубля – с учётом гонорара артиста и орграсходов. Потому билеты перештамповали и распространили с новыми ценами. Это и стало основой обвинения в хищении: организатор концертов от книголюбов Лев Лисиц получил восьмилетний срок. Лишь спустя годы он сумел доказать свою невиновность и получить бумагу с формулировкой о том, что дело против него сфальсифицировали.
Но вернёмся к 30 августа 1979-го. Во время встреч с публикой Владимир Семёнович в процессе живого общения с залом позволял себе немало вольностей, которые могли потом ему откровенно навредить. Поэтому артист требовал: никакой записи! Но вопреки запрету минские выступления Высоцкого всё-таки остались на плёнке. Поклонников трудно упрекнуть: актёр и бард был невероятно популярен, и конференц-зал НИИ просто не мог вместить всех желающих.
Нам удалось разыскать оцифровки плёнок трёх последних концертов в белорусской столице. Каждое из выступлений было похоже на предыдущее, но и отличий было немало. Начинались все три концерта с песни «Братские могилы».
Это символично, ведь эта пронзительная композиция звучала в картине «Я родом из детства», где Высоцкий сыграл танкиста Володю, который обгорел в своей боевой машине, поседел, но не очерствел душой и продолжал сочинять песни. С этого фильма и начался путь песен Высоцкого в кино, а сам он называл «Братские могилы» наиболее известным из своих произведений.
Или шутил:
– Чтобы вы не перепутали, что к вам приехал тот человек, которого вы ждали, потому что так тоже бывает.
А затем на каждой из встреч с минчанами звучало по 15 песен, а между ними – не просто реплики, а полноценные монологи. И в них Высоцкий, пожалуй, лучше, чем в любом интервью, рассказывал о себе и собственных принципах. Послушаем же прямую речь Владимира Семёновича, которая не может никого оставить равнодушным даже спустя десятилетия.
Где песне место
– На «Беларусьфильме», пожалуй, на единственной студии, так бережно используются песни, которые я писал для картин. Никогда на титрах. Всегда Виктор Туров и другие ребята, которые работают здесь, в фильме находят возможность и место для моих песен, чтобы они были на равных с изображением, с кинематографом.
Я всегда воюю с режиссёрами и авторами сценариев, которые считают, что вот то, что они написали, – это главное, а песня – это так, для развлечения. Вот где падает действие, где уходит интерес и напряжение, там нужно вставить песенку какую-то. И её исполнить в какой-нибудь лёгкой манере, под оркестрик маленький. Тогда, дескать, такая маленькая передышка зрителям. Я к песне отношусь более серьёзно и бережно и считаю, что она может работать на равных с изображением, и с режиссурой, и со сценарием. Поэтому мне особенно приятно [работать] в Беларуси.
О фильме «Я родом из детства»
– Кончалась картина тем, что звучал голос Марка Бернеса, который пел песню «Братские могилы». И женщины уже с высохшими глазами,
Его не было, киношники построили эту сцену, но вот слова песни вместе с голосом Бернеса из тех лет, изображение кинематографическое – этот сплав произвёл на неё такое сильное впечатление, что к ней даже начала возвращаться память. Так что видите, как искусство может воздействовать, если это так сплавлено и так сделано чётко, как делает это Витя Туров.
В стихах «довоёвываю»
– Меня часто спрашивают, почему я так много пишу о войне. Дескать, ты пишешь, чтобы они были более проходимыми, эти песни. Ничего подобного. Вовсе не от этого. А просто у меня военная семья, и ещё это гигантское потрясение, которое на человечество свалилось. Оно будет всегда беспокоить людей, занимающихся творчеством. Я не один, многие люди возвращаются к этой теме… Мы, люди, занимающиеся авторской песней, пишущие военные песни, как бы довоёвываем в своих песнях и стихах.
О нарочитой простоте
– Я работаю, когда сижу ночью за письменным столом, с магнитофончиком, гитарой. Всё время что-то пытаюсь подбирать, чтобы одно не мешало другому, чтобы сделать такой сплав из этой песни. Ведь это кажущаяся простота – это очень отобранное, очень, как вам сказать, отработанная простота формы. Кажется сразу, мол, и я так могу. Я этого и пытаюсь добиваться. И все ребята, которые занимаются авторской песней, на мой взгляд, они нарочно делают такую очень упрощённую форму в вещах своих.
Но бывает простота хуже воровства. Это я часто вижу, очень часто в эстрадных песнях, в которых больше внимания уделяется исполнению, как звучит голос и оркестр, нежели содержанию. Эта разница колоссальная между этим разграничивает эти два разных жанра.
О подражателях и хриплом голосе
– Я не подражал никогда и, когда слышу, как моему голосу подражают, считаю, что это совсем глупо. Если ещё Шаляпину подражают, я согласен послушать, а если мне, так зачем, почему? У меня голос всегда такой был, с детства, я с ним ничего не делал. Некоторые считают: взять выпить холодного пива или там поорать, сорвать голос – и уже будет Высоцкий.
Это неверно. У меня всегда был такой голос. Я с ним ничего не делал, он у меня не больной. Даже когда я был маленьким пацаном, вот таким, и читал стихи свои взрослым людям, некоторые после говорили: «Надо же, какой маленький, а так пьёт».
О «застолье» на концертах
– Я меньше всего стремлюсь, чтобы мои выступления были похожи на эстрадные концерты. Я всегда прошу зажечь свет в зрительном зале, чтобы видеть ваши глаза. Потому что это никакие не концерты – это встречи, встречи со зрителями. Я понимаю, что встречаться лучше дома за столом, где после третьей-четвёртой и петь не надо, все и так друг друга любят, а после пятой-шестой все поют хором. Я не против, кстати говоря, с вами выпить, но тут понадобится громадный стол.
Но всё-таки атмосферу домашнюю, атмосферу, когда приходишь в гости, я пытаюсь восстановить в зрительном зале. Потому что вообще начинал петь песни для своих друзей. И продолжаю иметь в виду, что только для своих близких буду петь. И не нужно тут никаких атрибутов, смены света, громадных оркестров. Это же беседа.
О человеке с гитарой
– Почему во всём мире предпочитают человека с гитарой или с роялем, который поёт своё? Потому что теперь, по теперешним временам, в наш век такой гигантской информации, которую нам выплёскивают в уши и глаза все – радио, телевидение, газеты, телефоны, сплетни, что угодно, – хочется со сцены получить информацию, кусок информации. Хочется получить от личности, от человека, имеющего своё суждение и мнение о том, о чём он рассказывает. Вот из-за чего всё больше и больше тяги к людям, которые своё исполняют, своё, ими написанное.
Я только пишу о том, что меня волнует, пою и показываю вам своё собственное к этому отношение. Этот взгляд принадлежит мне, за мной ничего не стоит.
О «слабых человеках»
– У нас есть такая манера отождествлять персонажей, даже экранных, с тем человеком, который играет. К примеру, я получал письма, в которых было написано: «Зачем ты застрелил лошадь?» В «Двух товарищах» я ни в какую лошадь не стрелял, а стрелял себе в рот, так что они не особо поняли, что происходит. […]
Много моих зрителей и поклонников просили меня больше не играть в таких фильмах, как «Единственная», где я исполнил роль Бориса Ильича. Они хотели меня видеть только в героических ролях, даже если негодяев, но только сильных людей. А вот слабых человеков не надо, дескать, играть тебе. Володя, мы тебя очень просим: не снимайся в таких картинах, где у тебя оторванная подмётка, пуговица не пришита.
О чужом «Я»
– Спрашивают люди, не воевал ли я, не плавал ли, не сидел ли, не летал ли, не шоферил ли и так далее. Это всё потому, что почти все песни написаны от первого лица. Есть очень простое объяснение. […] Из-за того, что я актёр, я играл много ролей и часто мне приходилось бывать в шкурах различных людей. И я от их имени действовал на сцене. Значит, возможно, мне легче, чем другим поэтам петь от имени других людей и писать свои вещи от имени других людей. Поэтому эти песни называются песни-монологи, песни, которые исполняются от первого лица. […] Конечно, мне на это понадобилось много жизней, на то, чтобы всё это пройти. Просто так мне удобнее, и так это всё и воспринимайте.
Об аплодисментах и сплетнях
– Много всяких сплетен обо мне ходит. Среди них одна заключается в том, что я якобы не люблю, когда аплодируют. Это неправда. Я нормальный человек, я с уважением отношусь к тому, что вы здесь делаете. Пожалуйста, взрывайтесь. Но как-то у нас так случилось: я подниму руку – вы перестаёте. Вы же тоже хотите побольше услышать. Но это только можно делать именно в авторской песне. Поверьте мне, если я заканчиваю, это не от того, что я желаю побыстрее от вас уйти. Наоборот.
Фёдор АФАНАСЬЕВ, Минск
Фото: wikimedia.org