Удивительное дело: несмотря на все заявления, Европа остаётся главным покупателем мурманской трески. Как говорится, политика политикой, а обед по расписанию.
«Стране нужна валюта»
За последние несколько лет рыбные магазинчики в Мурманске открылись практически на каждом шагу, а ярмарка «Наша рыба» разъезжает по всему Кольскому полуострову — даже в военных городках теперь могут прикупить свежую треску, копчёного палтуса или народную мойву.
«В Мурманске рыбу можно купить практически в каждом магазинчике у дома и в центре, и на окраине. Важный вопрос — цена, — считает директор «СЗРК-Мурманск», сопредседатель правления Союза рыбопромышленников Севера Владимир Журавлёв. — У нас когда говорят о рыбе, подразумевают треску, так вот цена от рыбака на неё за четыре года не изменилась ни на рубль. Программа «Наша рыба» работает, там треска как стоила чуть больше 200 рублей, так и стоит. А вот аквакультурную форель а-ля сёмга продают по космическим ценам: в 5–10 раз дороже трески».
Кстати, что интересно, скумбрия гораздо полезнее форели: она и жирнее, и омега-з кислот в ней больше. Просто она дешевле, поэтому маркетинг ориентирован на красные сорта рыб.
«Всё, что мы можем продать в России, отправляем на внутренний рынок, вся «пелагея» — скумбрия, сельдь — едет сюда. Не надо винить рыбаков, мол, жирные коты наживаются на людях, мы не забываем про россиян,— убеждает Журавлёв. — Россия не съест столько рыбы, сколько вылавливает: 5 млн тонн — это много для нас. Мы как нация не рыбоеды. А стране нужна валюта. Президентом поставлены две задачи: накормить страну и обеспечить увеличение экспорта. Всю жизнь так было и так будет. Знаете, как поляки покупали нашу треску, так и берут и не жужжат на самом деле. Если европейцам не хватит денег на мурманскую треску, поставим подешевле — минтай. Однако если его везти через Китай, то он будет стоить как треска».
Мораторий в прошлом?
Недавно завершилась мойвенная путина, наши рыбаки не освоили около 1,5 тыс. тонн квоты. Крупные держатели всё выловили, а у малой компании сломалось судно, поэтому немного не добрали.
Напомним, три года в Баренцевом море нельзя было вылавливать мойву – мораторий наложила смешанная российско-норвежская комиссия по рыболовству. Дело в том, что мойва — основная пищевая база трески и запасов её было недостаточно.
«Учитывая состояние запасов трески в последние два года, я думаю, что очередного моратория на вылов мойвы не будет. Сегодня квота составляет около 26 тыс. тонн, и, признаться честно, нам больше и не надо. Дело в том, что норвежцы с их «пылесосами» могут выловить хоть 100–200 тыс. тонн мойвы и отправить её на корм своим лососям», — рассказал глава Союза рыбопромышленников Севера Константин Древетняк.
Мурманские рыбаки предлагают Росрыболовству разработать механизм распределения остатка квоты по олимпийскому принципу:
«Например, мы понимаем, что через неделю закончится промысел мойвы, она просто уйдёт в норвежскую зону, где мы не сможем работать. Надо быстро издать приказ, что всё, кто не добрал, могут ловить. Но никто не хочет на это идти. Мы считаем, нужно быть гибче», — пояснил Древетняк.
Кстати, одновременно с промыслом мойвы идёт вылов путассу.
«Это всё в разных районах промысла, и распределить флот бывает непросто. Именно поэтому 26 тыс. тонн – оптимальная цифра, — считает основательница рыболовецкой компании Ирина Мокерова. — Мойва ловится пятнами и в короткий промежуток времени, нужно быстро перемещаться, чтобы захватить участок».
Кстати, в 2022 году Россия получила право выловить 28 тыс. тонн мойвы, теперь вот 26 тыс. тонн — и те немного недобрали. Что ни говори, объёмы нынешних уловов далеки от тех, с которыми мурманские рыбаки возвращались в советские времена.