В марте 2022 года в Театре Олега Табакова состоялась премьера спектакля Владимира Машкова «Схватка». Главные роли — двух пожилых женщин, проживающих в доме для престарелых, — исполнили Яна Сексте и Алена Лаптева. Их героини, Абби и Мэрилин, заключают пари, за победу в котором готовы стоять не на жизнь, а буквально насмерть. До последней минуты спектакля остается не ясным, кто же выйдет победителем из невероятной схватки.
— Яна, когда вы познакомились с пьесой, то заранее знали, кого вам предстоит играть? Или было загадкой, какая из двух старушек окажется вашей?
— Первый раз Владимир Львович прочел нам с Аленой эту пьесу у себя в кабинете, как сейчас помню, 9 мая прошлого года. Мы хохотали, и я была в абсолютной уверенности, что я играю Мэрилин, а Алена — Абби, потому что очевидное распределение именно таково. В ходе репетиций Владимир Львович пару-тройку раз думал о том, а не изменить ли все к чертовой матери — не поменять ли нас местами. Но это самое интересное и грандиозное, что может быть для артиста, — роль на сопротивление. Другой полюс меня. Это редко бывает в профессии.
— Понятно, что Мэрилин — абсолютно ваш человек, понятный и близкий. А что в Абби есть от вас и в вас — от Абби?
— От Абби во мне есть глубина переживаний. Не знаю, дар ли это или наказание. У меня очень развито чувство, которое называется эмпатией. А Абби в этом дошла до того уровня, с которым невозможно жить. У нас с моей героиней очень много одинаковых мечтаний. Многие ее мечты не сбылись. Я надеюсь прожить это на сцене и никогда не узнать, что это такое на самом деле в жизни.
— Как рождался спектакль, что сейчас осталось в памяти от репетиционного процесса?
— Этот спектакль потребовал от меня невиданных доселе усилий и концентрации. Может быть, мне сейчас так кажется, а на самом деле это справедливо для каждого нового спектакля, но «Схватка» меня полностью поглотила. Нужно было ежеминутно и ежесекундно ломать психику, тело, руки-ноги, голову, спину — все. И с репетиций осталась потрясающая и пугающая даже фотография: когда мы уже вышли на сцену, я сижу в комнате Абби у этого вот огромного окна, а в театр приехала моя дочка Аня с нашей артисткой Дашей Безсоновой — потому что не с кем было Аню оставить. И я даже не знала, что они в театре. Они посмотрели на меня из-за стекла, поняли, что тяжело идет репетиция, и решили меня не трогать, так и уехали из театра. И глядя на это фото, где Аня смотрит на меня сквозь декорацию, через окно, я вдруг ужаснулась, насколько меня поглощают роли. Живя свою жизнь в театре, я столько недодаю своей дочери, что может быть окажется единственно правильным то, что она сможет сделать через годы — отвезти меня в дом престарелых. Я поняла, что у нее будет на это абсолютное право. И это было таким страшным осознанием… После которого я собралась и поехала на репетицию.
— В Театре Олега Табакова пьеса Ripcord идет под названием «Схватка», что сразу готовит зрителя к некоему противостоянию. За что идет эта схватка? Неужели только за место у окна?
— Владимир Львович вывел «Схватку» за пределы бродвейской пьесы. Она получилась гораздо глубже, как мне кажется, чем была написана. Потому что обе героини, несмотря на путь, который им еще предстоит пройти, остаются людьми на пороге смерти. Жизнь их прошла и прошла очень тяжело, и этого уже не поменять никогда. И если Мэрилин бьется за последнюю возможность получить от этой жизни все, чего ей не хватило, что ей недодали, что она не успела, не поняла, не поймала, то Абби, наоборот, бьется за то, чтоб ей дали спокойно уйти, чтоб ее оставили в покое. Она не хочет больше сталкиваться с чувствами, потому что все, что она чувствовала раньше, всегда было связано с болью, обманом и страхом. И обе героини каждую секунду напоминают друг другу о том, чего каждая из них больше всего боится. Я уверена, что после пройденных испытаний они станут очень близкими людьми, которые абсолютно точно не перестанут друг друга подкалывать. Я почему-то думала о том, кто из них уйдет первой. И почему-то мне показалось, что это будет Мэрилин.
— Как быстро вам удается перевоплотиться в Абби и обратно? Уходите за кулисы после спектакля и сразу же молодеете на сорок лет?
— Есть целый процесс, когда я «надеваю» Абби на себя, потому что мне кажется, что я ее физически «надеваю». Я помню, как Юрка Чурсин, придя на спектакль «Кинастон», вдруг обогнав меня в коридоре сказал: «Господи, а я думаю, что это за бабушка идет!». Я прямо испытала личный триумф. Потому что я ходила по театру, искала нужную походку. Утром вставала, и моя дочь говорила: «О, Абби проснулась», — потому что было очевидно, что вышел очень злой на весь мир человек.
— Кто из героинь, на ваш взгляд, перещеголял другую в жесткости и жестокости розыгрышей?
— Абби и Мэрилин — страшные люди, и их розыгрыши друг друга стоят. Мы, кстати, с Аленкой думали о том, чтобы прыгнуть с парашютом по-настоящему, пока репетировали. Но Машков был категорически против и нам это запретил. Хотя был момент, когда мы это прям планировали. До секунды, когда я однажды утром проснулась и представила это ощущение: что вот самолет сейчас взлетит, и мне реально нужно будет выпрыгнуть. Я человек, который патологически боится высоты. И вообще я человек, которого напугать — нечего делать. Я боюсь всего: темноты, всего, что ползает и летает, жужжит и шипит. И я реально не смогла бы сделать этот шаг, этот прыжок в пустоту. Но при этом в жизни я заставляю себя идти туда, где мне страшно, неудобно и плохо — чтобы доказать, что я могу. Занимаюсь акробатикой на полотнах, поэтому та высота, на которую мы поднимаемся в спектакле, точно не может меня напугать.
Мне всегда интересно: ведь должна быть где-то грань, через которую я не смогу переступить. Вот, ищу ее. Найду. И переступлю.
Интервью: Алена Михалева / Фото: Ксения Бубенец