Что вы знаете про невзрачных женщин? Ничего. Существа-невидимки. Работает в нашем офисе одна такая — Люба. Я ее раньше вообще не замечал. Одевается неброско: старомодные платья ниже колен, кофточки какие-то то ли синих, то ли серых цветов, дешевый пуховичок. В офисе ее почти не видно, на фоне других девушек мимикрирует под цвет перегородок. Я бы ее и не рассмотрел, если бы Вова Рыжий — коллега по отделу, — не начал мне про нее барабанить, что она исполняет желания. Не в том смысле, что в постели (на это не много желающих нашлось бы), а вообще любые, если ее правильно попросить.
На новогоднем корпорате, когда я уже достаточно сфокусированный был и раздумывал над вариантами, Рыжий снова ко мне с тем же стейтментом подвалил.
— Не веришь? Без балды говорю! Помнишь, как Степка начальником отдела хотел быть? И оп-па! Как с Любой законнектился, глянь-ка — начальник. А ведь вшивый помощник менеджера был. И Волдырь, видал, на «Порше» ездит — это же всегда его мечта была. Он же на этих «Панамэрах» совсем вольтанулся. Тоже Люба помогла. А Терминатора, знаешь? Курьером у нас работал, имбецил перекачанный, в кино сниматься хотел. Я его недавно в телике видел, в бабском каком-то сериале. У всех сбывается. Магия у Любы какая-то есть. Она помогает тем мужикам, которые ее это…ну, того — ублажили.
— Чпокнули, что ли?
— Ну а как еще бабу можно ублажить?
— Не знаю. Комп от вирусов почистить. Сумки до дома донести. Туча способов.
— Ну, донеси, попробуй. Может сработает.
— А сам-то чего?
— Я пока думаю. Тут важно сформулировать правильно. А то, помнишь, Пашков летать хотел?
— Это который из окна во время проверки выпал?
— Не, другой. Хочу заметить: летать — не падать. Нет. Стюартом теперь работает, как педрила какой-то.
— Почему педрила?
— Ну а кто? Мужик что ли?
Пока Рыжий мысленно классифицировал сексуальную ориентацию сотрудников авиакомпаний, я допил вискарь и внимательнее пригляделся к Любе.
Женщина как женщина. Все, вроде, при ней. Невысокая, кругленькая, лицо сердечком, волосы пегие, глазки блестят, нос огурчиком. Если на нее правильно свет направить и фокус навести, то даже какое-то шевеление появляется. Но и сомнения есть.
Стал я размышлять над этим дальше. Еще виски себе подлил (последний, кстати). Пока пил, вспомнил, что было у меня одно страстное желание. Глупое, конечно, детское, еще с тех времен, когда пубертат крыл как буря мглою. Мечтал я останавливать время. Но не просто так, а чтобы красоток раздевать и делать с ними, что заблагорассудится, а потом снова их одевать, и время запускать заново. Я так подробно себе это представил, прям как в детстве. Особенно тот момент, когда они такие вдруг очухиваются, встряхиваются, а сами ничего не помнят, но телом чувствуют: что-то приятное было. А я смотрю на это и многозначительно улыбаюсь, один во всем мире зная, что на самом деле произошло.
Пока все это мельтешило в моем уме, я, оказывается, уже шел к Любе сквозь полную пьяных коллег переговорку. И когда я смотрел на нее, аккуратно стоящую у стены с пластиковым стаканчиком шампанского, на лице моем плавала сладостная усмешка. И Люба как будто сразу все про мечту мою поняла, потому что сказала:
— Остановись, мгновенье, ты прекрасно.
— Что? — растерялся я.
— Да я все ждала, подойдешь — не подойдешь. Видела, как вы с Рыжим обо мне говорили. Даже знаю, о чем.
— А если знаешь, скажи, правда это или нет.
Она пожала плечами и покраснела то ли от стеснения, то ли от осознания своей власти. И я вдруг подумал, что она милая. Особенно когда вот так улыбается ямочками и смотрит в пол. Хотя, конечно, простовата. Нужно еще бухнуть.
— Давай выпьем? — угадала мое желание Люба.
— Кончился крепыш, — я с сожалением развел руками.
— А у меня есть, — и она извлекла из тумбочки бутылку виски.
— Да ты, Люба, волшебница, — удивился я, скручивая бутылке крышку и чувствуя, что Люба нравится мне все сильней.
Выпили. Она, правда, от вискаря отказалась, пила шампанское.
— Пойдем покурим, — перекрикивая дебильную музыку, предложил я.
— Пойдем.
Курилка у нас на улице. Стоим. Москва вокруг вечерняя, сугробы грязные, люди домой спешат. И новогодняя иллюминация мигает. Неужели это и есть Новый год? И что значит, новый? Будто предмет. А он не предмет, он — время. Его не остановишь, идет и идет. Хотя куда идет? Мы же никакого движения времени не видим. А видим этих людей и автобусы, и машины, которые едут сквозь слякоть города. И такое странное чувство охватывает. Будто все это сон, муторный и бредовый. И только Люба в нем — настоящая: стоит на морозе, улыбается и смотрит с такой верой в происходящее, что превращает все это пьяное марево в реальность силой своего взгляда.
Люба курила, обхватив себя руками и насмешливо глядя мне в глаза. Она ожидала от меня чего-то.
— Ну, — наконец не выдержала, — и чего тебе от меня надо?
Я как-то вдруг застеснялся вываливать на нее корыстный интерес. Потупился, приобнял ее, говорю:
— Замерзла?
— Ого! Такой красавец, а пристал к замухрышке. Тебе бы подошла Маринка из бухгалтерии. Или Олечка — новая секретарша.
— А мне ты нравишься, — тут я и вправду ощутил прилив симпатии к ней, что-то внутри погорячело. Надвинулся на нее, руками обхватил и притиснул к стене. Она ойкнула и замлела. От тела ее шел легкий ток, из-за чего все во мне поднималось и куда-то неслось. Я даже Пашкова вспомнил, стюарда. Не зря он полетел. Есть с чего. И я поцеловал Любу. Губы ее пахли пряником, как и сама она. А еще мандаринами, морем и слегка виски. Странно, вроде она шампанское пила. Как это в ней смешались мои любимые запахи?
— Ух ты! — отстранилась она, и я заметил, что под левым глазом у нее остались крапинки осыпавшейся туши.
— Может, к тебя поедем? — предложил я.
— Я так сразу не могу, мне надо к тебе привыкнуть.
— А сколько требуется времени?
— Пока допьешь.
— Ах ты, проказница!
У нее была однокомнатная маленькая квартирка, чистая и уютная. Мы не успели даже разложить диван. Она попросила погасить свет, и все происходило наощупь, пьяно, с какими-то несуразными недоразумениями. В какой-то момент я даже принял кота за ее ногу. Но когда мы состыковались, дело пошло. Отбивали телами триоли и секстоли. И я вдруг подумал: вот оно — движение времени. Только занимаясь любовью в темноте можно понять, как оно идет и стоит одновременно.
Я лежал на диване и прислушивался к гулким ударам своего сердца Было немного страшно. После первого секса с женщиной всегда словно после наркоза, думаешь: «Как я сюда попал?» Возбуждение отпускает, и все может измениться до неузнаваемости. Порой наваливается такой стрем вперемежку со стыдом, что кажется, да ну на хрен, никогда больше. И дело не в том, что страшная или какая-то не такая. Просто — не та. Но заранее этого не знаешь, не берешь в расчет. Ну, может, где-то на подсознании. А потом сразу наваливается понимание.
— Спасибо! — сказала она, и я почувствовал, как она прильнула ко мне — мягкая и тёплая. — Так хорошо было, — ее глубокий вибрирующий голос был полон чего-то нового, он обволакивал, как бархатная темнота.
— Да за что спасибо-то? — я вдруг понял, что отвращения у меня к ней нет, даже наоборот — удовольствие, будто сделал что-то хорошее и правильное.
— Как, не за что? Звездочку мне достал, — она хохотнула.
Звездочку, точно…вспомнил: я же хотел желание загадать. Неудобно как-то, конечно, после всего. Я в задумчивости повернулся на бок и стал гладить смутно различимые в темноте живот, грудь, шею, подбородок. Наощупь она казалась мне удивительно красивой. От нее шел уже не ток, а ровное расслабляющее излучение, к которому хотелось прильнуть и забыться.
— Люба! — сам не ожидая, позвал я.
— Мм?
— А правда, что ты желание можешь исполнять?
Она напряглась, зашевелилась, скинула мою руку и повернулась ко мне спиной.
— С чего это ты взял?
— Рыжий сказал.
— А может, я его подговорила.
— Зачем?
— Влюбилась в тебя.
— Да ну…
— Так ты поэтому со мной замутил?
— Нет, не поэтому, — слишком быстро начал я оправдываться. — Не только поэтому.
— И чего же ты хочешь?
— Ну… — я задумался, вспоминая чего же хочу. Останавливать время? Вот глупость. Да и ради чего? Чтобы спать с женщинами? Бред. Теперь я и так могу. И потом, я же тогда быстрее других состарюсь. Так! Стоп! Это все плод моего пьяного воображения. Время? Желание? Но я здесь лежу. И выполнил условие. И она ждет. А вокруг темно, словно в Марианской впадине.
— Хочу в Марианскую впадину спуститься, — зачем-то сказал я, и тут же спохватился: «Во дурак! В Марианскую впадину?! Серьезно?!»
— Может, чего-то нормального пожелаешь: денег там или квартиру?
Я представил себе деньги — чемодан, полный купюрных пачек, как в кино. Потом квартиру. Ни от какой из воображаемых картинок не екнуло внутри. Похоже, и правда, дурак.
— Я не знаю, чего желать.
— Помнишь сказку про цветик-семицветик.
— Не-а.
— Там девочка желания загадывала, и все они оборачивались проблемой для нее. Тогда она поняла, что надо загадывать для других.
— Для кого же мне загадать?
— Не знаю. Для мамы.
— Пусть…пусть…пусть… У всех в мире все будет хорошо!
— Ты мой милый! — Я ощутил на своем лице ее руку. — Ладно, пусть у всех все будет хорошо! А теперь давай спать. Утро вечера мудренее.
Утром на улице было морозно и солнечно. Я шел к автобусной остановке и улыбался. «Эх, надо было машину просить. Или яхту. Дурак!» …
Мир был свежим, лучащимся и красивым. Теперь в нем все было хорошо. Я смотрел на это и многозначительно улыбался, один во всем мире зная, что на самом деле произошло. Хотя, почему один, Люба ведь тоже в курсе!
(рассказ из сборника "Люба, исполняющая желания")
***
Дорогие читатели! Если хотите поддержать меня, можно лайкнуть мой текст или оставить комментарий — это помогает развитию канала.
Также можно купить мои уже опубликованные книги на Ridero:
Сборник коротких и смешных рассказов «Люба, исполняющая желания»
Спасибо, что читаете и поддерживаете меня!