В 1250 году митрополит Кирилл — первосвященник всея Руси — покинул древнерусскую столицу и перебрался на Северо-Восток, во Владимир. Этот шаг знаменовал перенос церковного центра страны, а за ним и культурного, и, в конечном счете, политического. Раскол Русского мира состоялся.
Текст: Денис Хрусталёв, фото: Владимир Карманов
Нет, он не сменил титул и не отказался от Киева как от резиденции. Он даже туда потом ездил — через много лет. Но жил большей частью в Суздальской земле и умер в 1280 году в Переяславле-Залесском.
Преемником его стал прибывший из Константинополя грек Максим. Он пытался держать стол в Киеве, но в 1299 году, как сообщает летописец, "не терпя татарского насилья", перебрался вместе с клиром сначала в Брянск, а потом "в Суздальскую землю со всем своим житьем" — на Северо-Востоке было безопаснее. Накануне золотоордынский хан Тохта поссорился с соседним улусником Ногаем, контролировавшим Поднепровье, и прошелся огнем по этим землям. Киев был взят и сожжен, население разорено и разошлось куда глаза глядят: "весь Киев разыдеся". Митрополит тоже "сбежал". На этот раз окончательно. Умер Максим в 1305 году во Владимире.
В те годы на Западе Руси, в Галиции, правил князь Юрий Львович (умер в 1308 году). Вслед за дедом, Даниилом Романовичем, он называл себя русским королем — Rex Rusiae. Впрочем, в отличие от деда, коронован не был, как и его потомки. Однако когда в 1349 году Галицию присоединил к своим владениям польский король Казимир, то также приписал себе этот титул.
Осознав, что церковный центр переносится в Залесскую Русь, Юрий Львович попытался исправить ситуацию. В 1303 году он убедил константинопольского патриарха повысить статус галицкого епископа — возвести его в сан митрополита. А когда узнал о смерти Максима, то попытался сделать свою митрополию одновременно и киевской. Галицкую кафедру тогда занимал Петр, выходец с Волыни, бывший настоятель монастыря на реке Рате. В 1307-м он отправился в Константинополь, и патриарх посвятил его в киевские митрополиты, совместив, таким образом, оба сана. Однако Петр лишь год прожил в Киеве, а затем, как и его предшественники, перебрался на Северо-Восток — сначала во Владимир, а потом и в Москву. Здесь в 1326 году он скончался и был похоронен в Успенском соборе Кремля. Священники тянулись к людям и жизни, а на юге с этим становилось все хуже и хуже.
Это не был конец истории Галицкой митрополии: позже она еще несколько раз появлялась и исчезала. Некоторое время существовала даже Литовская митрополия. В середине XV века все закончилось неудачной попыткой объединения православных под эгидой Флорентийской унии и финальным оформлением автокефальной митрополии в Москве. В эти годы никаких западнорусских королевств уже не было. Все они в первой половине XIV века были подчинены сначала Литве, а потом Польше. С 1323 года здесь больше не правили Рюриковичи. Последним правителем Галицко-Волынского княжества, имевшим русские корни, был Болеслав-Юрий из династии Пястов — сын польского князя Тройдена и дочери Юрия Львовича. Он умер в 1340 году, причем подозревают, что был отравлен местными боярами. Дальнейшие события привели к разделу княжества соседями: Галиция отошла Польше, а Волынь — Литве. Не об этом мечтал славный предок галицких князей Даниил Романович, добрых полвека бившийся за объединение русских земель под своей властью. И можно ли с уверенностью сказать, что эти и последующие события были предопределены только последствиями монгольского нашествия?
УБЕЖИЩЕ ПРАВОСЛАВНЫХ
Последним киевским митрополитом был Иосиф (Есиф). Он прибыл из Никеи в 1236 году — на этом сведения о нем в источниках заканчиваются. То ли он бежал перед нашествием монголов, то ли погиб во время штурма Киева в декабре 1240 года. Как бы то ни было, главного архиерея страны не стало. Впрочем тогда сгинуло немало церковнослужителей. Владимирский епископ Митрофан погиб зимой 1238-го во время монгольского штурма. Кажется, то же самое случилось с переяславским епископом Симеоном. Черниговский епископ Порфирий в 1239 году сдался монголам и был ими отпущен, но дальнейшая его судьба неизвестна. Бежал перед нападением монголов рязанский епископ. Люди были разорены, а церковь обезглавлена.
Попытки восстановить иерархию не заставили себя ждать. Правда, дело осложнялось тем, что в 1240 году умер константинопольский патриарх Герман (1222–1240), а новый, Мефодий, не прожил и года. В результате место православного церковного предстоятеля пустовало вплоть до 1244 года.
Не стоит забывать, что с 1204 года Константинополь был захвачен латинянами. И в те годы стол там держал патриарх-католик, назначаемый из Рима. Православие укрылось в соседней Никее. Русь признала авторитет Никеи — киевский митрополит назначался оттуда. Влияние восточного христианства в те годы было как никогда слабым. Фактически оно сохранялось в нескольких деспотиях в Малой Азии и на Балканах, а также на Руси. Только в 1261 году Палеологи, правители Никеи, отвоевали Константинополь: трон василевса снова заняли греческие императоры, а в резиденцию патриархов в Святой Софии вернулись православные. Кстати, латинские патриархи Константинополя существовали вплоть до середины XX века, правда, только формально, никогда не посещая своей номинальной столицы. Титул был упразднен лишь в 1964 году.
В этих условиях монгольский погром стал новым поводом для активизации католических миссий на Востоке. С одной стороны, в Риме полагали, что если кочевники воюют с мусульманами, то они — потенциальные союзники христиан. С другой — они громят и восточных христиан, что служит хорошей основой для убеждения последних принять покровительство римского понтифика, якобы способного их защитить. Впрочем, на Западе тоже не все было благополучно. В те годы полыхала вражда между императорами Священной Римской империи и папами. Особенно острым был конфликт при папе Григории IX, скончавшемся летом 1241 года. Престол святого Петра пустовал следующие два года. Летом 1243-го папой был избран Иннокентий IV. В 1245-м начался очередной виток противостояния между понтификом и императором Фридрихом II. Одновременно папа стремился усилить свое влияние на Востоке — в землях, охваченных монгольскими завоеваниями. Были восстановлены контакты с Никеей для переговоров об унии. Кроме того, папские легаты посетили наиболее влиятельных русских князей — Александра Ярославича Невского и Даниила Романовича Галицкого. Послы отправились и к монголам — миссию возглавил Иоанн де Плано Карпини. Казалось, вот-вот христиане соберутся под властью Рима и выступят единым фронтом против ислама, полагаясь на союз с дикими до поры до времени кочевниками, которые тоже вскоре примут истинную веру. Сейчас мы знаем, что все пошло не так. Но в середине XIII века властители духовные и светские только искали свой путь.
НА СЕВЕР
Русские земли были разорены монголами, княжества лежали в руинах. Собирать — дело властей, смирять — священников. Не все князья сразу разобрались в своих правах. После гибели владимирского князя Юрия Всеволодовича в битве с монголами на реке Сити в 1238 году на Северо-Востоке Руси утвердился его брат Ярослав. В 1243 году он отправился в Золотую Орду и договорился с Батыем, получив ярлык на княжение. В 1246-м Ярослав скончался. Сначала его сменил брат Святослав, а с 1249 года — сыновья. Они разделили наследство так, что Александр Невский по согласованию с Ордой стал киевским князем, получив "стареишинство во всеи братьи". Андрей занял столицу Суздальской земли — Владимир, другие дети — вотчины поменьше. При этом Александр сохранил за собой новгородский стол. Он, кажется, никогда не посещал собственно Киев, но формально держал титул главного князя страны, что для южнорусских земель имело уже мало значения. Там продолжали бороться черниговские и волынские князья. Все они перед приходом монголов в 1240-м укрылись в Польше. Когда опасность миновала, вернулись. Михаил Всеволодович Черниговский в 1241 году сразу захватил разоренный монголами Киев. Жить в городе было невозможно, и он обосновался где-то в окрестностях. В родовой Чернигов князь даже не поехал — тот был стерт с лица земли. Сын Михаила Ростислав попытался напасть на Галич, но туда выдвинулся прибывший из Польши волынский князь Даниил Романович с братом Васильком.
Борьба за Галич длилась уже почти полвека. Около 1200 года князь Роман Мстиславич объединил все южнорусские земли и создал огромное могущественное государство, включавшее все киевские и галицко-волынские области. Современники называли его "самодержцем всея Руси" и даже царем. Однако в 1205-м он погиб во время похода на Краков. Государство князя Романа распалось, но его сыновья, Даниил и Василько, считали себя наследниками этого величия. Им досталась Волынь, а за Галич они долго и упорно бились: сначала с венграми, потом с черниговцами, затем с местными боярами. Казалось, что к 1238 году они со всеми справились. Но тут появился Ростислав Михайлович...
Междоусобицы отражались на Церкви. Пустующее место киевского митрополита манило лихоимцев. Его попытался захватить угорский епископ Иоасаф (Асаф), но его изгнал князь Даниил Романович. Иоасаф был низложен, а кафедра его перенесена в Холм. Судя по всему, этот случай заставил Даниила серьезно задуматься о духовных институциях.
К 1243 году относятся известия о присутствии в свите князя митрополита Кирилла. Неясно, откуда он пришел и кем был прежде. Известно, что он был русским, хотя прежде киевские митрополиты почти всегда были греками. Только в 1246 году Кирилл смог отправиться в Никею на поставление в сан. И только в 1251-м встретился с великим князем Киевским Александром Ярославичем — в Новгороде. В Никею он ехал через Венгрию, где задержался из-за переговоров о браке дочери короля Белы с сыном князя Даниила Львом. Потом Кирилл вернулся в Галич и снова отправился через Венгрию к патриарху. Судя по всему, своей цели — рукоположения в митрополиты — он достиг только в 1247-м.
Из этих перемещений видно, что митрополит был не только ставленником галицкого князя, но и его доверенным лицом. В этой связи обычно высказывают предположение, что прежде он был княжеским печатником. О деятельности такого печатника Кирилла известно из летописи. Весной 1242 года Даниил послал его к городу Бакоте (ныне — поселение в Хмельницкой области Украины), где тот должен был "исписати грабительства нечестивых бояр и утешити землю". Тогда во многих отдаленных от столицы областях чуть ли не "вокняжились" местные нобили. Почувствовав слабость центра, они подмяли под себя что могли, бесчинствовали и грабили. Князьям после ухода монголов приходилось заниматься наведением порядка. Судя по всему, Даниил готовил документы для публичного судилища над зарвавшимися боярами. Аналогичную ситуацию можно было наблюдать в Англии в 1275 году, когда вступивший на трон Эдуард I проводил опись злоупотреблений баронов в период гражданской войны (так называемые "Изыскания старьевщика", Ragman quest), после чего созвал парламент для вынесения приговора виновным.
Но у печатника Кирилла миссия оказалась сложнее, чем просто опись преступлений. У Бакоты он встретил черниговцев и князя Ростислава Михайловича, который намеревался создать там базу для атаки на Галич. Кирилл заперся в крепости и отбил первый штурм, а потом отвлек Ростислава переговорами и, пока шли пререкания, организовал вылазку, разгромив отряд княжича. Ростислав бежал за Днестр. Фактически Кирилл сорвал начало новой междоусобицы.
В том же, 1242 году Даниил провел карательную операцию против болоховских князей, которые не только союзничали с монголами, но и дружили с черниговцами. Были заняты города Губин и Кобуд, Кудин городец и Дядьков. Последний брал печатник Кирилл с 3 тысячами "пешець" и 300 "коньник", после чего прошелся ("пленив") по Болоховской земле "и пожег". Если речь про будущего митрополита, то он отличался крутым нравом.
Более пяти лет Кирилл был лишь "избранным митрополитом" и не мог действенно влиять на положение дел в Русской церкви. Нет известий о его отношениях с суздальскими князьями в эти годы. Тогда, спустя десятилетие после монгольского погрома, на Севере и Северо-Востоке Руси, кажется, вообще остались только два епископа: новгородский и ростовский. Страна едва оживала.
Кирилл отправился во Владимир-Залесский в 1250 году, сопровождая дочь Даниила Романовича — невесту князя Андрея Ярославича. Потом он их венчал. И остался рядом. Он был южанином и никогда прежде в Залесском крае не бывал, никого здесь не знал, но что-то его тут сразу и навсегда задержало. К Даниилу митрополит больше не вернулся.
Весной 1251 года он поехал в Новгород, где в мае рукоположил нового архиепископа, Далмата. Там он встретил великого князя Киевского и Новгородского Александра Невского, с которым сразу нашел общий язык. Кирилл стал верным союзником Александра Ярославича, а после его смерти — агиографом, прославившим правителя в веках. Особенно ярко проявилось их сотрудничество при противодействии немецкой и шведской экспансии в Прибалтике.
ЗАПАДНАЯ МИССИЯ
В 1240 году шведы пытались закрепиться на Неве. Тогда князь Александр их отогнал. В 1256-м они высадились на Нарве, их снова обратили в бегство. Затем Александр решил перейти в наступление. Был организован большой поход в Финляндию на емь (тавастов), покоренных ярлом Биргером в 1249-м.
Кампания готовилась в условиях секретности. Как отмечает летопись, новгородцы не знали, куда князь направляется ("новгородци не ведяху, кде князь идеть"). Зато это, кажется, хорошо знал митрополит: он сопровождал Александра. Они дошли до Копорья, откуда зимним путем через залив войска направились в Финляндию, а архиерей остался просвещать местных язычников. Прежде ни один глава Русской церкви не заходил так далеко на север. Христианская проповедь в тех краях еще не пустила глубоких корней. Более того, считалось, что это зона конкурирующих миссионерских инициатив католиков и православных. В 1227 году Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского, уже направлял попов крестить Карелию. Однако позднее папа римский назначал туда своего епископа, полагая, что земли еще не обращены полностью. Даже в XIV веке шведы считали ижорцев некрещеными. Судя по всему, Кирилл приложил усилия к христианизации прежде всего Водской земли. По археологическим данным известно, что примерно в это время — в 30–80-х годах XIII века — там резко сменились традиции в погребальных обрядах.
По имеющимся сведениям, Александр Невский выглядит активным поборником проповеди православия. Этим он разительно отличается от Даниила Галицкого, который как раз в те годы все более склонялся к унии с Римом. В 1246–1248 годах папа направлял послания русским князьям, завлекая духовным единством и помощью против монголов. Александр искушения отверг, а галицкий князь колебался. Он ездил к Батыю, пытался договориться, но потом поверил, что Запад ему поможет.
К началу 1250-х положение обострилось. Отвлеченный прежде внутренней борьбой за власть в Монгольской империи Батый теперь смог заняться наведением порядка у своих вассалов. В 1251 году великим ханом стал его протеже Менгу. Даниил, кажется, не уловил этой конъюнктуры и втянулся в конфликт с ханом Куремсой, курировавшим подчиненные Батыю области в Поднепровье. Началась война. Зимой 1252/53 года Куремса напал на Каменец, но был отбит. Даниил намеревался развить успех и запросил помощи у Рима. Папа отозвался и в мае 1253-го обнародовал послание с призывом к крестовому походу против монголов. Обращен призыв был не ко всем христианам, а только к тем, что в Чехии, Моравии, Сербии, Померании и Польше. Осенью того же года в Галицию прибыл папский легат, который принял причастие у Даниила как у католика и венчал его королевской короной. Теперь Галиция стала королевством, а местная церковь должна была подчиняться понтифику.
Даниила обманули. Развязав большую войну, никакой существенной помощи от западноевропейских единоверцев он не получил. В итоге Даниилу пришлось вновь кланяться монголам. В 1258 году к его землям подошел Бурундай "в силе велице", и король немедленно согласился на все требования степняков: они совместно напали на литовцев, бывших прежде союзниками Даниила. Умывшись позором, галицкий венценосец больше не затевал войн с монголами. Он уехал в Венгрию и вернулся на родину только накануне смерти — в 1264 году.
Ничего не известно о его контактах с митрополитом Кириллом в эти годы. Кажется, Даниил до конца дней своих оставался католиком. А русского первосвященника тогда увлекали совершенно другие перспективы. Степняки разорили страну. Они определенно изверги, исчадия ада. Но если так, то насланы они по Божьему попущению — за грехи наши. Чем мы ответим? Войной или смирением? А если бесов крестить? Может, в этом дерзании воля Господня? И Кирилл отправился с крестом на Восток. Монгольские ханы не возражали. В 1261 году в Сарае, столице Золотой Орды, была основана православная епархия.
Сарайский епископ стал духовным посредником между восточными христианами и евразийской империей. Очевидно, что у него было немало прихожан и миссия первое время развивалась успешно. Известно, что сын и наследник Батыя Сартак был христианином. Православный епископ держал стол в золотоордынской столице вплоть до 1454 года, после чего "из ослабевшей Орды" перенес ставку в Москву на Крутицкое подворье. Епархия была упразднена только в 1785-м, поскольку те области к тому времени уже давно вошли в состав Российской империи и архиерейские диоцезы были разделены иначе.
Существует предположение, что для учреждения архиерейского служения в 1261 году в Сарай ездил сам Кирилл. Впрочем, это было не обязательно. В любом случае ясно: определяющим здесь было влияние при ханском дворе князя Александра, который не только помирился с монголами, но и заложил основы будущего величия Руси. Митрополит всемерно этому помогал, а потом славословил этот путь.
ИНОЙ ПУТЬ
В Галиции после отъезда Кирилла удивительным образом хиреет летописная традиция. После 1258 года записи там становятся эпизодическими и разрозненными. Напротив, в исторических сводах Северо-Востока — во Владимире, Ростове и других городах — появляются прямые заимствования из галицких источников. Создается впечатление, что митрополит не только захватил с собой копии южно- и западнорусских летописей, но и перевез самих авторов и переписчиков. Скорее всего, он сам был причастен к составлению жизнеописания князя Даниила, которое позже вошло в Галицко-Волынскую летопись. Перебравшись в суздальские земли, Кирилл сохранил любовь к историописанию.
Исследователи уверенно возводят создание Жития Александра Невского к деятельности митрополита Кирилла. Князь умер в 1263 году на пути из Орды. Кирилл лично его отпевал, а потом приложил усилия, чтобы увековечить память о своем единомышленнике. Именно из этого Жития мы узнаем многие факты о деятельности святого князя. Именно там содержатся подробности Невской битвы 1240 года, которая предстает не мелкой пограничной стычкой, а эпохальным противостоянием с западным иноверием. Именно там отмечена решительность князя при отказе от лестных предложений Рима, на которые оказался падок Даниил Галицкий. Именно из Жития становится понятно значение князя Александра для будущего страны и православия.
Характерно, что в тексте Жития Александра встречаются текстуальные заимствования из жизнеописания Даниила, к составлению которого также был причастен Кирилл, но не успел его закончить — фрагменты сохранились в Галицко-Волынской летописи.
Позднее, возможно, после смерти Даниила, Кирилл посещал Поднепровье, но сведений о его деятельности там почти нет. А на Северо-Востоке он оставался постоянным участником как духовной, так и политической жизни.
Сохранилось известие, как в 1270 году сменивший Александра брат Ярослав поссорился с новгородцами. Те обвинили князя в нарушении "ряда". Ярослав оправдывался и обещал все исправить, но горожане не верили — до тех пор, пока поручителем не выступил сам митрополит. Кирилл пригрозил новгородцам отлучением, если они будут упорствовать. В итоге все примирились. Это единственный случай в русской истории, когда архиерей вмешивался в светские дела, угрожая интердиктом.
После гибели Митрофана в 1238 году стол владимирского епископа пустовал вплоть до 1274-го, когда его занял известный проповедник Серапион, бывший прежде архимандритом Киево-Печерского монастыря. Судя по всему, все эти годы Кирилл сам замещал этот пост — лично руководил Владимирской епархией. Здесь он в 1274 году организовал первый после монгольского нашествия церковный собор, где был принят ряд постановлений, вошедших в кормчие книги под заглавием "Правила митрополита Кирилла". Архиереи тогда вновь осудили мздоимство священников, симонию, литургические ошибки и особенно подчеркнули необходимость благочиния — достойного поведения церковных предстоятелей, которые не избежали отчаяния в атмосфере насилий иноверцев. Тогда местами люди даже начали возрождать языческие культы, чего терпеть было никак нельзя.
Кирилл уделял большое внимание сбору, переводу и распространению церковных книг. Он прилагал усилия к закреплению норм канонического права. При нем был заново переведен греческий Номоканон, специально выписанный из Болгарии.
Одновременно он усиливал внешнюю безопасность Церкви. При нем были получены ханские ярлыки, освобождающие священников от ряда налоговых сборов и повинностей. Сохранился один из них, выданный ханом Менгу-Тимуром "в год зайца" (1267).
Кирилл умер 6 декабря 1280 года. Его отпевали в Успенском соборе Владимира, а потом отправили тело в Киев. Он стал последним киевским митрополитом, похороненным в кафедральном Софийском соборе.
Друг и сподвижник Серапион Владимирский скончался еще раньше — в 1275 году. Четверть века он игуменствовал в Печерском монастыре Киева и только неполный год прожил на Северо-Востоке. Но именно здесь сохранились его сочинения. Известно пять его поучений. Последнее, "Слово о маловерии", дошло в сборнике XV века. Иногда говорят, что он хвалит монголов, благожелательно настроен к захватчикам, ставит их в пример правоверным. Это не так. Его слова не привязаны к этносу и месту, они обращены в вечность, заставляют оглянуться вокруг, посмотреть на соседа, напитаться надеждой в собственные силы и мудрость окружающих. Кажется, что этим руководствовался и митрополит Кирилл: "Распоряжаетесь Божьим созданием, но о безумье своем почему не скорбите? Даже язычники, Божьего слова не зная, не убивают единоверцев своих, не грабят, не обвиняют, не клевещут, не крадут, не зарятся на чужое; никакой язычник не продаст своего брата, но если кого-то постигнет беда — выкупят его и на жизнь дадут ему, а то, что найдут на торгу, — всем покажут; мы же считаем себя верными, во имя Божье крещенными и, заповедь Божию зная, неправды всегда преисполнены, и зависти, и немилосердья: братьев своих грабим и убиваем... доносам, завистью, если бы можно, так съели б друг друга, — но Бог охраняет!"