«Разговорыпро город» — проект, который запустила в сети искусствовед, преподавателькафедры дизайна Оренбургского государственного университета Эльвира Карпова.
Статьив Telegram-канале задумывались,как откровения художников, дизайнеров, архитекторов и других небезразличных кгороду людей. Формат — интервью.
«ОренбургМедиа» поддержал проект и публикует его под рубрикой «Разговоры про город». Ищитестатьи также в социальных сетях под специальным хэштегом #разговорыпрогород.
Про «Том Сойер Фест», дворик губернаторского музея и места,которых уже нет, разговаривали с архитектором Александром Алексеевым.
Как ты стал архитектором?
В детстве я мечтал стать водителем, например, троллейбуса.Планы стать архитектором появились ближе к концу школы. В эту сторону яобучался почти с дошкольного времени — кружок изо, дизайн-центр. Было желаниестать историком, было желание стать художником (на этом этапе я задумался, чтоже я буду есть). Во мне творческая составляющая сопрягается с технической —рисовать генплан или раскладывать плиты перекрытия мне по-своему тожеинтересно. Где-то на пересечении этого и появилась моя специальность.
Идеальная формула. После учёбы ты сразу начал работать в этой сфере?
Работать начал в процессе обучения, правда позже других — спятого курса (умные люди начинают работать с первого). Когда мне были нужныденьги, я просто шёл на стройку. В середине пятого курса я устроился вархитектурную мастерскую Кантаевых (ООО «Яко») и проработал в ней четыре года,а потом ушёл окончательно в частную практику.
Были мысли о переезде?
Мысли были, но я отказался от них по семейнымобстоятельствам. У меня здесь мама, я понимаю, что она не молодеет и ей можетпонадобиться моя помощь. К тому же, на момент окончания института, когда людирешают, уезжать или остаться, я очень любил Оренбург…
Любил? Ты говоришь про город, как про свою бывшую)
Город Оренбург — это моя бывшая, даааа, именно так. Не могусказать, что я прям разочаровался в городе, но город для меня закончился какполе исследования. Если раньше я мог шарахаться по этим дворикам, домикам,смотреть какие-то заброшки и открывать для себя закоулки, сейчас я понимаю, чтовсе интересные места в городе я знаю. Оренбург меняется со временем и не всегдав лучшую сторону. Просто многие места, которые мне были интересны и важны, ихуже нет. Того города, который я помню, который я люблю, а это Оренбург 2010года — середина моего универа, 2005 года — когда я заканчивал школу, где-тосовсем в тумане — Оренбург начала 90-х, которые, я немного помню, с автоматамис газводой на улице, старыми автобусами, со специфической ельцинской разрухой —этого города давно нет. Я люблю по-прежнему Оренбург, но я на него насмотрелся.Если раньше меня здесь держали именно места, то сейчас держит семья и работа.
Расскажи про «Том Сойер Фест» и твоё участие в нем.
Первые мысли зашевелились в голове ещё в 2014 году, когда мыс товарищем возвращались из Питера. Я подумал, что было бы прикольно создатьтакую тусовку, которая приводит в порядок уголки нашего города. Мне тогдавспоминался наш грот на набережной (после пешеходного моста сворачиваем налевок Красной площади), если его привести в порядок — это было бы такое сказочноеместо. Такая тусовка могла бы быть ньюсмейкером и площадкой для общения людей.Потом это зависло в качестве идеи, а уже в 2017 году мне пришел пас от редакции«АиФ», мол есть «Том Сойер Фест», не знаешь ли ты кого-то, кому это будет интересно.Мы сделали первое мероприятие, к нам приехала Аня Мельникова из Бузулука ирассказала про это дело, получилась информативная встреча.
Так сложилось, что в процессе продвижения этой темы вгороде, я ей увлекся и возглавил. Нами было отремонтировано два фасада — в 2017и 2018 году. Было очень интересно, но уходила масса сил и времени. Тут,конечно, вопрос к моим коммуникационным и организаторским способностям. Многобыло замкнуто на мне — часто так бывало, что есть работа и я никому не могу еёпередать. Где-то эта работа тяжелая, а у меня пришли одни девчонки на объект,где-то эта работа сложная, а где-то эта работа опасная. После 2018 года мне всёнадоело, и я решил попробовать отпустить ТСФ на волю, если людям интересно, тоони продолжат этим заниматься, а я отойду в сторонку. Для того, чтобы этопроизошло, была придумана «Консервация» — проект, в котором мы забивали окнарасселенных домиков ОСБшкой, чтобы их сохранить. Предполагал, что этупростейшую вещь может сделать кто угодно, но когда я увидела, как девчата пилятвтроём один брусок, то понял, что это не взлетит.
Нужно, чтобы были люди, которые умеют это делать. Должнобыть, как минимум два руководителя — тот, кто занимается штукатуркой и тот, ктозанимается фестивалем. Плюс координатор, который ищет новых партнёров. Вгородах, где проект успешно работает, всё организовано именно так, идёт сборденег, на которые они могут, условно, кузнеца нанять, и он им сделает козырек.У нас фест в более сжатом и персонализированном формате прошел.
Давай вернемся к теме города. Расскажи, каких твоих любимых мест уже нет?
Парк Железнодорожников в том виде, в котором он есть сейчас.Хотя он неплох, но я-то его помню в том виде, в котором он был дореконструкции, запущенный, с заброшенным «Колизеем», эстрадой, я лазил по всемэтим заброшкам. А ещё я помню его в виде, который был до этого, впозднесоветском ключе — там были фонтаны, обелиски со львами, там стояладеревянная эстрада, под которой жила сбитая собака, которую мы с мамойподобрали и подкармливали там. Вот этого всего нет уже давным-давно и людей,которые это помнят, многих тоже уже нет.
Там, где сейчас строится ЖК Металлист, стояли старые домики,в одном из них обитал мой друг детства, у нас там была такая тусовочнаясычевальня, я там стену чуваками из Саус Парка разрисовал. Этой комнаты, как исамого дома, тоже уже нет. Михайловские казармы. Старый корпус, который ближе кулице 9 января, его щас отшкрябывают, приводят в порядок, может он сохранится,полностью или частично. Там был ещё один корпус, советской постройки. Когда ятуда в последний раз заходил, там уже упала крыша, перекрытия падали — онрушился конкретно. Это был 2015 год. А я его помню в 2009 году, особенно ялюбил это место весной. Ты идешь по зданию, там всё время что-то капает, что-торушится, что-то падает, и этот сложный ритм капели, звуковая среда, онапостоянно меняется, какие-то шорохи, скрипы — дом с привидениями. Спускаешься вподвал, а там ещё до середины мая лёд стоит. Наверху — жара, трава, а там —лёд. Этого корпуса уже нет. Таких мест много.
Я не думаю, что Оренбург весь должен законсервироваться и досамой моей смерти оставаться таким, какой он был в начале девяностых и серединенулевых, потому что я его таким помню. Но, правда, это уже не мой город.
Что поменялось хорошо?
Благоустройство с крупноформатной плиткой, с призматическимицельногранитными конструкциями пандусов — это мне нравится, выглядит неплохо.Хотя вопросов тоже много, не везде сделано удобно, и дополнительно это всёобгадили заборами. Рядом со стадионом Динамо есть здание банка, его оченьхорошо реконструировали — из желтого дома 90-х годов постройки превратили вприкольный лофтик.
По поводу того, что снесли огроменную недостроеннуюмногоэтажку возле Дома Советов, да, это позитивные изменения. Но мне этамногоэтажка по-своему нравилась, когда-то я на ней встречал новый год, смотрелкак город салютует. Причем, не я один такой отбитый, туда ещё человек десять вэту ночь приперлось. Один даже с палаткой пришёл — он там ночевал. Тожепамятное место.
То, что сделали с набережной, в целом, тоже интересно.Набережная в том виде, в котором была раньше, даже тёплых чувств у меня невызывает. Она была никакая. Новый деревянный спуск от церкви — отличный. ПаркПеровского стал однозначно лучше. Дом, где бар — классное место. На месте Loft Flowers былстарый флигель, весь заштукатуренный и замазанный, есть фотка, где я возле негостою с фотоаппаратом — молодой, красивый. Антон Вартанов превратил его в LoftFlowers, стало классно. Есть точечные вещи, которые поменялись и стали лучше.
Как шла работа над проектом дворика губернаторского музея?
Работа шла напряжно, потому что само пространство оченьклассное, его просто не хотелось трогать совсем. Ты туда заходишь, и тамклассно. Сколько я раз видел этот двор через ворота на Советской и думал —блииииин, как там круто! Фонтан, стена старого здания, лиственницы, лавочки —всё очень уютное, маленькое, место очень гармоничное и законченное. У меня былступор, потому что я не знал, что мне с этим делать, чтобы не испортить. Изсвоих заслуг могу назвать то, что я уговорил ребят не убирать плитку и беседкупод плющом. Люди часто думают, если поменять плитку, всё станет лучше. Главное,завести туда жизнь — в этом мы сработались с музеем.
На вашу работу повлияло то, что в музее появилась молодая команда, которая готова слушать?
Да, это так. В музее гибкая, воспринимающая команда, иактивная, что очень важно. Люди остаются после работы, люди организуютмероприятия, проводят посетителей через помещение музея (чтобы никто не ушел ине стал селфиться с чучелом волка в подвале музея), чтобы все дошли до дворика ипотом вышли из него. Не говоря уже об обеспечении оборудованием. Всё это надоделать. Дворик живёт и привлекает людей, потому что ребята готовы этим всемзаниматься.
Текст: Эльвира Карпова. Фотографии из личного архива Александра Алексеева
Хотитеподдержать проект? Подпишитесь наTelegram-канал, рассказывающий окультурной жизни Оренбурга. Следите за новыми интервью, комментируйтеинтересное.
