Бомбоубежища можно не считать

На кого не глянь – у всех глаза почти пустые, уставшие. На кого не посмотри – ни у кого ни единого лишнего элемента снаряжения, только самый необходимый минимум. Высокая шнуровка берцев замотана изолентой в несколько туров, чтобы избежать обидного падения из-за не вовремя развязавшегося шнурка. Парни не пренебрегли средствами индивидуальной бронезащиты: как показала практика, даже самый замшелый и ни на что не годный в баллистическом плане бронежилет преспокойно позволяет защитить наиболее уязвимые места от самого страшного, что может приключиться на этой бойне. Даже такая мелочь, как подсумки на разгрузках: крышки клапанов оных, в противовес всем наставлениям и руководствам, открыты и заправлены внутрь подсумков, оставляя открытыми торчавшие оттуда магазины. Это существенно снижает скорость перезарядки оружия.

Девчонки тоже не стали выпендриваться, и облачились согласно своей комплекции. Если парни вырядились по тяжёлому, «штурмовому» варианту, то девушки позволили себе не тягать лошадиную сбрую, обойдясь лёгкими ременно-плечевыми системами вместо разгрузочных жилетов. В особенности этой замене радовались те, кто поменьше: та же «Гайка», иже с ней «Багира», «Астория», например. Хотя, если смотреть на чистоту, надо было сразу этим типом снаряжения снабдить всех девушек. Даже самая крупная и хорошо развитая в плане фигуры «Литера» разгрузочный жилет утягивала до минимума во всех возможных местах регулировок.

Группа прибыла на место так скоро, как позволили ходовые качества транспорта. На часах отбило шесть вечера, когда «шишига», чуть повизгивая тормозными колодками, сбавив ход въехала на территорию гарнизона.

«Медвед» за рулём отметил, что местные вола не пинают: КПП обустроен по всем правилам и требованиям, начиная от противотанковых ежей и шипов на подступах и заканчивая капонирами с тяжёлым вооружением непосредственно на самом объекте. Собственно говоря, ежи с шипованными лентами и заставили парня снизить скорость: лавировать шестиметровым грузовиком между компактно расставленных надолб на скорости ещё можно, но не когда в КУНГе полнокровный взвод. Делать из десанта начинку для мясного пирога водитель не собирался.

Видимо, о ребятах предупредили заранее: местные даже не стали заниматься ерундистикой вроде проверки документов (что странно, и, мягко говоря, в текущих реалиях преступно), и открыли шлагбаум сразу же, как только увидели регистрационные номера транспорта.

«Медвед» по привычке махнул раскрытой рукой в окно дневальному на КПП, суетливо убравшему из-под колёс подъезжающего «шестьдесят шестого» шипованную ленту, чем поблагодарил военнослужащего, но тот, кажется, даже не понял жеста: его натурально выбил из колеи внешний вид пассажирки кабины. Уж что-что, а узреть на борту военной техники девушку боец-дневальный точно не ожидал.

Уверенность ребят в том, что их ждали, укрепилась, когда возле очередного перекрёстка главной дороги их встретил сержант в полевой форме, но с белым брючным ремнём: служивый явно числился при штабе, о чём красноречиво говорила форма его одежды. Военнослужащий, завидев приближающуюся издалека «шишигу», поднял руку, в которой держал красный сигнальный флажок: стандартное средство подачи сигнала механикам-водителям войсковых колонн.

«Медвед» прекрасно знал эти сигналы (да и кому ещё мог махать «штабной» сержант, если на дороге больше не было транспортных средств?). Завидев встречающего, парень выжал сцепление, выбил передачу и накатом подвёл машину к ожидающему.

Тот не стал тянуть кота за хвост и сразу подошёл к машине со стороны водительской двери. Шофёр по привычке из вежливости распахнул дверь первым.

– До штаба сотня метров, – проинформировал его сержант. – Сейчас направо, и никуда не сворачивая по прямой до конца. Здание штаба с левой стороны, машину поставите на плацу перед ним.

– Понял, спасибо! – поблагодарил информатора «Медвед».

Военнослужащий машинально просемафорил флажком «Проезд разрешаю».

***

Техника едва встала, застопоренная «ручником», на плацу перед штабом, и ещё не успела заглушить двигатель, как задние дверцы КУНГа распахнулись. Полнокровный взвод при полном оснащении выгрузился на покоцанный временем асфальт.

«Гайка», покинувшая кузов одной из первых, пользуясь лишней минутой, парой резких движений размяла позвоночник (поди, потрясись три часа на жёстких рундуках КУНГа!) и осмотрела округу.

Гарнизон пощадила битва. Из того, что было доступно глазу, ничто не указывало на проходившие тут бои. Два предыдущих расположения пострадали куда сильнее. Тут, конечно, есть и обломанные деревья, и следы подпалин на асфальте, в паре окон на верхних этажах штаба не хватает стёкол, из-за берёзовых насаждений просматривающееся здание склада РАВ приветливо моргает обгоревшим углом, но во многом картина почти не отличается от обыденного. Нет сбитой техники (ни нашей, ни противника), не видно почерневших от солнца и воздуха запёкшихся луж крови, в воздухе не чувствуется кислого запаха органики и трупного смрада. Личный состав этой части, определённо, нюхнул пороху: но адской мясорубки тут не было. Изосимова ещё помнит, какую бойню они лицезрели перед Домом офицеров, где заночевали всей группой: такую картину она забудет нескоро.

– Тише ты руками маши, – хмыкнул подошедший сзади «Штырь». – Ты мне чуть верхнюю челюсть не вывихнула.

«Гайка», улыбаясь обернулась к другу:

– Так ты не подкрадывайся с тыла, как ниндзя из стройбата.

«Багира», разминаясь после затяжной поездки, одновременно пыталась подтянуть стропы на своей ременно-плечевой системе:

– Да, надо бы тебе зарядить как-нибудь пару раз, – в шутку усмехнулась она. – А то повадились, действительно, сзади обходить.

«Штырь» в порядке поддержания русла разговора бросил девушке через плечо:

– Что поделать, привычка. Да и работа у нас сама знаешь какая.

Парень ухватился за свисавшие с РПС «Гайки» концы строп и несколькими заточенными резкими движениями рывками утянул регулировки до предела, быстро подогнав снаряжение под фигуру соратницы.

Та даже не успела удивиться, как справно амуниция села по талии, а боец уже успел помочь сладить с разгрузочным поясом и «Багире».

«Гюрза» не особо вникала в тонкости подгонки амуниции: своё снаряжение её устраивало полностью. А потому Алина, по привычке озиравшаяся по сторонам в порядке дозора, одной из первых заметила, как из непропорционально больших, неуместно резных дверей за колоннадой входной арки здания штаба отделилась фигура в защитной «флоре» и направилась к группе.

– У нас гости, – предупредила Кирсанова. – Мы популярны?

«Полимер» проследил за взглядом соратницы, узрел приближающегося персонажа и тихо скомандовал:

– Готовимся к вечеринке. Вести себя вменяемо. По возможности, не покемонить.

Тем не менее, прикомандированные бойцы не собирались играть в стойких оловянных солдатиков, а потому заниматься форменным дурошлёпством и командовать «Становись», «Ровняйсь», «Смирно» ни «Медвед», ни «Полимер» не стали. В конце концов, их сюда прислали с проблемами помочь разобраться, а не строевую подготовку демонстрировать.

Подошедшим гостем оказался невысокого роста офицер средних лет в чине майора. Причём, было видно с первого взгляда: успел отвоеваться. По лицу, он был одного возраста с капитаном Косоруковым и полковником Дегтярёвым. Может, чуть старше/младше одного/другого. Но одного поколения: точно. И чего не могли скрыть ни начавшие пробиваться проседи на висках, ни пышные (в рамках дозволенного уставом) усы офицера, ни его взгляд – горнило войны он прошёл не сегодня и даже не вчера. Это не укрылось ни от «Медведа» с «Полимером», ни от «Гюрзы» с «Рокадой». А «Гайка» мимолётом отметила, насколько взор майора схож с тем, какими глазами смотрят на всё окружающие её парни.

«Родственные души», – даже от «Рыси» не ускользнуло это сходство.

Строго говоря, согласно воинской дисциплине и этикету младшим по званию надлежало первым назвать своё подразделение и цель прибытия, доложив старшему по званию и должности, но никто из ребят даже рта не успел раскрыть.

Офицер подошёл к группе и на автомате поздоровался с «Медведом», с ходу вычислив старшего в подразделении.

– Майор Соколов, ВКО.

Род войск можно было не называть: петлицы на лацканах кителя виднелись отчётливо.

– «Цикады», Первая ОДШБ, – рекомендовался воин. – Прибыли для наведения шороху.

– Это очень хорошо, – кивнул военнослужащий. – Мы вас ждали, как манну небесную.

У «Гюрзы» неприятно кольнуло в затылке при упоминании фамилии собеседника. Соколов… Соколов… что-то знакомое…

Но почему оно знакомое, девушка сообразить не смогла.

– Нам бы час на подготовку, – запросил парень. – Нас прямиком из медсанчасти выдрали, мы даже оружие к нормальному бою не привели.

– В этом нет нужды, – проинформировал он. – Скоро темнеть начнёт. Вы же не сунетесь на незнакомом театре действий ночью в бою?

Старший поморщился.

– Не хотелось бы, – согласился за него «Полимер».

– Вот и я о том же, – кивнул ему майор. – По опыту рекомендую вам дождаться рассвета. Мы, конечно, и подсветить вам можем, но надо ли так рисковать? Пойдём, доведу вам расклад. Заодно ознакомитесь с театром посветлу. Может, какая разумная мысль нападёт?

***

Группу препроводили в один из кабинетов здания штаба: что реально напрягло знавших внутреннюю кухню, так это отсутствие на входе в здание усиления. Обычно штабные строения охраняются караулом, а на дверях должен присутствовать суточный наряд. Как минимум, в «аквариуме» «дежурки» обязаны неотлучно находиться дежурный по части и/или его помощник, но сейчас помещение дежурного пустовало, турникет пропускного устройства был открыт, а караула и усиления след простыл.

«Гюрза» переглянулась с «Рокадой» и парнями: все поняли друг друга без слов. У местных реально дела швах, раз даже дежурного по части куда-то припахали.

Кабинет майора находился в глубине строения и, судя по всему, как кабинет никогда не задумывался. По расположению и планировке было понятно, что его обитель – бывшая комната хранения оружия и/или спецсредств. Об этом говорила и тяжёлая обитая железом дверь, и металлическая дверь-решётка из арматуры-тридцатки, сваренная на пятидесятом «уголковом» «профиле». Рабочие места офицеров, даже в секретной части, так никогда не оборудуют, если это не помещение для хранения и работы с документацией грифа высшей категории секретности.

Совсем Алину ввергло в уныние творящееся в кабинете: расстеленная на столе оперативная карта – полбеды, оно ожидаемо. Но лежавший на столе автомат, на минуточку, АКС-74, и россыпь дюжины забитых магазинов к нему говорили сведущим: так быть не должно.

Это понимали и парни: офицерам к выдаче полагался табельный пистолет, его кобура виднелась на ремне майора. И кобура явно висела не для бутафории: в ней отчётливо просматривался узнаваемый по рукоятке ПМ, от которого к ремню тянулся кожаный страховочный шнур. Но если офицер, тем паче, штабной, взялся за неположенный к его снабжению автомат, дело может быть только в недостаточной огневой мощи. Мысль о том, что оружие забыл (специально или случайно) какой-то срочник, была тут же попрана, как крамольная и несоответствующая действительности.

– Заваливайте, – майор по-хозяйски принял автомат со складным рамочным прикладом и споро повесил его за ремень на спинку своего стула. – Извиняйте, чая не предлагаю. Мы и сами уже неделю на подножном корме.

«Полимер» пропустил лирику мимо ушей и сразу склонился над картой. Его примеру последовал «Медвед». Была бы возможность – и столешницу окружил бы весь взвод, но увы: места хватило ещё «Литере», «Гюрзе», «Рокаде» и «Гайке». Остальные посчитали, что смогут довольствоваться озвученным вслух.

Соколов не любил размениваться на праздные суеты, и сразу включился в информирование свежеприбывших.

– Мы сейчас вот тут, – офицер обвёл пальцем отдельно стоявшую группу строений, занимающую приличную площадь. – Это наша часть. Для понимания масштаба, около семисот метров с северо-запада на юго-восток и около двух километров с северо-востока на юго-юго-запад. Вот этот аппендикс, – военнослужащий ткнул в отдельную группу зданий на юго-западе. – Это руины старой части, действующих сооружений там нет. Но там сидит наш наблюдатель, и, по совместительству, снайпер. Держит этих страховидлов в развалинах химического завода.

По соседству с частью, метрах в трёхстах от границы старой в/ч, располагалась территория химического завода синтетических смазок. Причём, что немаловажно, территория завода занимала ничуть не меньшую, а то и большую площадь, тем действующая войсковая часть.

– Завод блокирован по периметру, – майор рухнул на стул и откинулся на спинку. Возле южного и западного КПП дежурят два мотострелковых отделения. Восточное КПП удерживают местные менты, а с севера нет ни выходов, ни входов.

– Киборгам это не помеха, – заметила «Литера».

– Зато им помеха три расчёта с АГСами, – плотоядно усмехнулся Соколов.

«Гюрза» неприкрыто присвистнула.

– Подземные коммуникации, – как опытный диггер, «Медвед» сразу взял быка за рога. – Надо перекрыть все люки и технологические ходки, пока их не обнаружил враг.

– Уже обнаружили, – хмыкнул майор. – Наши сапёры от души порезвились в них. Девяностые «монки» чудовищно эффективны против пехоты, особенно в узких пространствах.

Настала пора присвистнуть «Медведу». Уж кто-кто, а он имел дела с этими минами в лощине. МОН-90 – поистине мясорубка в коробке. От такой адской дури не спасёт ни одна живучесть и регенерация.

– Вы заточились под снайперскую борьбу, – Соколов окинул взглядом группу. – Идея неплоха. Но эти сосуны не идиоты. Эх, выкурить бы их оттуда…

– К сожалению, – цокнул языком «Штырь». – Нам прямо запретили разрушать завод ударом с орбиты.

«Багира» ткнула парня локтём бок:

– Но разрешили хоть гаубицу на фаркопе тянуть.

«Медвед» счёл своим долгом предупредить собеседника:

– У нас несколько… своеобразные методы «работы». Целостность материально-технической части предприятия не гарантируем.

Майор отмахнулся.

– Там от материально-технической части одно название осталось. Можете хоть с землёй сравнять эту груду кирпичей, а «наверх» потом скажем, что так оно и было. Завод пятидесятых годов постройки, главное здание с деревянными перекрытиями. Даже, если оно выстоит войну, его всё равно надо будет сносить и перестраивать.

Парни переглянулись между собой.

– Так, может, и впрямь проще подорвать его? – озвучила общую мысль Алина. – Три расчёта АГС? Кирпичному зданию этого хватит за ласковый поджопник. Свалится, и киборгов под собой похоронит.

Офицер отрицательно покачал в ответ.

– А вот тут, доча, я бы с тобой поспорил. Мы тут тоже так думали, покуда не решили обрушить старое здание КБО. Там блокировали нескольких додиков, а солдат на убой решили не слать. Заложили шесть фугасов, и подорвали этот карточный домик. Потом, когда уже завалы бульдозером разгребали, из-под обломков вылезло несколько упырей и полезло нашими кормиться. Хорошо, что упокоили наверняка и почти сразу, а то опять похоронки рассылать пришлось бы.

– Планы завода есть? – поинтересовался «Полимер». – Планировка, помещения, цеха, территория?

Соколов хлопнул по столешнице.

– Только эта карта. И разведданные сапёров, что минировали технологические ходки в подземной части объекта.

Внезапно под нос тихо выругалась «Гайка»:

– …твою ж налево, и твою ж направо…

«Рокада» повернулась к соратнице:

– Ты чего?

Девушка нехорошо поморщилась.

– Да, как-то не вовремя вспомнила, что предприятие такого масштаба обязано иметь на территории бомбоубежище сообразно количеству персонала и жителей прилегающих улиц. Это ж форменный лабиринт на тысячу квадратных метров минимум. Охренеем же зачищать!

Майор подлил масла в огонь.

– Я тебе больше скажу, моя маленькая. Этих бомбоубежищ на территории шесть. Одно «первое», для эвакуации руководства и документации с особо ценным имуществом, остальные для укрытия населения в случае ЧС.

– Икебана твою маму… – теперь уже и «Рокада» не сдержалась. – Вот, где бы дробовик командира пригодился.

– И без него управимся, – коротко бросил «Медвед». – Бомбоубежища можно не считать.

По нехорошему блеску в глазах своего парня «Литера» поняла, что лучше бы в укрытиях никто не находился. В противном случае, их участи нельзя будет позавидовать.