Всплыла из глубин памяти одна из многих любимых песенок.
Вечер. Лес. Костёр. Вокруг - кучка довольных жизнью разновозрастных балбесов и балбесих. Звучат оратории под гитару. Орут все. За нашими спинами, на границе света и темени, стоят наши уставшие за день ангелы и прихлопывают в такт мелодии, как в ладоши, своими туманными крыльями.
А позади их пляшущих крыл стоит Любовь. И с улыбкой смотрит на этот чудесный освещённый маленький шумный мир своими большими красивыми глазами.
Уже миллионы лет.
Дикий лес замер в гармонии.
Историй разных донгуанов
Истоки как-то подзабылись.
Немудрено, давно уж в камень
Начала эти превратились.
Уже давным-давно известна -
С доисторических эпох -
У толстокожих наших предков
Бал тоже правила любовь.
Жил-был игуанодон
Весом восемьдесят тонн
И дружил он с птицею
Птеродактилицею.
Ничего эта птица не пела,
Лишь зубами ужасно скрипела
И хрипела она, и стонала,
А других она песен не знала.
Но в восторге хриплый стон
Слушал игуанодон,
Радуясь певице
Птеродактилице.
Ибо звуки ужасные эти
Были первою песней на свете,
Самой первою песней на свете,
На безлюдной, на дикой планете.