В 1907 г. семья Картье запустила операцию «Россия». Они наняли Франсуа Дезире Сарда - русско-французского бизнесмена, который активно помогал Дому Картье занять свою нишу в ювелирном рынке России. Благодаря ему Cartier стал официальным поставщиком императорского двора. Также, Сард создавал российскую клиентскую базу для Дома Картье.
В 1910 г. Луи Картье прибыл в Санкт-Петербург с чемоданами, наполненными изящными тиарами, часами и другими драгоценными предметами, которые можно было продать в рождественский сезон. Великая княгиня Мария Павловна обеспечила Картье лучшее место на знаменитом в то время базаре.
Несколькими днями ранее.
В гостиничный номер Луи постучали служивые, потребовали его паспорт. Игнорируя его просьбу об объяснении, «гости» забрали все сумки с красными шкатулками, полными драгоценностей и приказали следовать за ними, на таможню. Луи обвинили в том, что он незаконно ввёз драгоценности в Россию, не задекларировав их должным образом, поэтому является преступником и будет подвержен длительному допросу. Несправедливость предъявленных обвинений привела Луи в ярость и он переживал, что не успеет решить ситуацию к рождественской ярмарке. Он знал, что русские конкуренты возмущались его присутствием на их территории, но ложные обвинения... это уже слишком. В течение десятилетий семья использовала рекомендации клиентов, чтобы превратить своё имя в бренд, означающий высокое качество и Луи сильно переживал за репутацию Дома Картье.
Однако Луи был не совсем невинен. Самые ценные изделия были сделаны из платины и освобождены от пошлин - платина ещё не была признана драгоценным металлом. Но было и несколько небольших золотых предметов, которые нужно декларировать. Возможно, это был просто недочёт, но тот факт, что золото тогда облагалось налогом в 343 франка (более 1500$ сегодня) за килограмм, возможно, затуманил его разум.
С помощью высокопоставленных друзей Луи удалось избавиться от обвинений в контрабанде. Но власти, действуя в сговоре с его конкурентами, держали его в неволе и не собирались отпускать. Следующее обвинение, которое ему выдвинули - незаконное клеймение. Картье годами ввозил драгоценности в Россию без требований ставить государственное клеймо и вдруг оказалось, что он нарушает закон. Он предложил оплатить любую проверку, чтобы всё это закончить, но задержки продолжались. Часть вещей ему вернули, а самые дорогие, в основном с бриллиантами, были задержаны. Луи возмущался: «Это не последовательно! Согласно закону, клеймо должно ставиться или не ставиться на все изделия. Я могу объяснить бессмысленность настоящего решения только желанием причинить вред коллеге, который не знаком с местными законами».
Луи был уверен в заговоре конкурентов против него. Во главе списка стоял величайший соперник Карл Фаберже. Год назад в Лондоне Фаберже подвергся подобному печальному опыту - на его изделиях не была проставлена британская пробирная пломба. Этот опыт был разрушительным для бизнеса Фаберже. Мысль о том, что теперь он захотел создать сложности для французского конкурента на своей территории, не удивляла. Битва между конкурентами продолжалась несколько лет.
За два дня до Рождества Луи с триумфом наблюдал как российский бомонд разглядывает его драгоценности. И хотя вместо встреч с покупателями и поставщиками, он потратил время на разборки с таможенниками, базар состоялся и был сказочным. Всего за 4 дня выручка составила 1,5 миллиона рублей (около 18 млн. $ сегодня).
После многолетних попыток проникнуть на российский рынок и бесчисленных попыток конкурентов помешать ему, Cartier вошёл в ближний круг и попал в царские списки желаемых покупок.
Итак, после долгих таможенных проблем и успешного завершения базара Луи Картье приступил к тому, что ему не терпелось сделать с самого приезда в Санкт-Петербург: приступить к изучению России.
