Привет всем на канале Птица-муха!
Наконец-то у меня появилось настроение написать про деда Митрофана. Так что ловите очередную историю про неугомонного деда.
Конец весны, огороды посажены, прополки пока немного, полив тоже не каждый день. Дед Митрофан, как всегда, до обеда управился, а сейчас заскучал.
– Эх! Щас бы с Гришкай посидеть, поразвликатьси, да разве же яво бабка выпустить! – посетовал дед Митрофан.
Чуть-чуть подумав, всё же решил сходить к другу, вдруг получится его вызволить.
– А-а-й! Ладна! Чаво-нибудь придумаю пока дойду, – решил дед, надел фуражку и пошёл к деду Григорию. По пути ему встретилась Нюрка, которая разносила почту.
– Здарова, Нюра!
– Здрасте, дядь Митрофан!
– Чаво, пенсию скора принясёшь, чи не?
– Дядь Митрофан, так в этом месяце пенсия-то уже была! Типерича только в июне.
– Вот, Нюра, жадная ты всё жа женсчина! Один раз в месяц принясёшь и больше не допросишси! – пошутил дед.
– Дядь Мттрофан, а ты за пенсией лучше сам ходи на почту, можить, заведущая тебе дасть столько раз, сколько надо! – пошутила в ответ Нюра.
– Да дождёшси ты от её! Как жа! Держи карман шире! Мине тама ничаво нет?
– Сегодня ничего. До свидания, дядь Митрофан!
– Давай, Нюра, увидимси!
И каждый пошёл своей дорогой, но слово "пенсия" засело в голове у деда.
Подходя к дому деда Григория, дед Митрофан по крикам, раздающимся из летней кухни, понял, что бабка не в духе и вызволить друга будет непростой задачей.
– Никуды не пойдёшь! – орала бабка Маша. – Знаю я ваши дела с Митрафанам, напьётиси, как зюзи, иди вона, дела делай!
– Маня, так всё жа уже попеределали! Чаво ещё?
– Иди вона, в катухе разберися, повыкидай хлам свой, ногу поставить некуды!
– Хозяивы! – громко позвал дед Митрофан, закрывая за собой калитку.
– Он ить! Сам припёрси! Как говоритьси, помяни, так оно уже вота, нарисоваласи! – специально повысив голос, сказала бабка Маша.
– Маня, да ты ни кричи, успакойси. Я тольки на минуточку. Щас Нюрку встренул, сказала, чтобы тибе передал. Клава, главбухша, тибе зовёть до сибе. Говорить, нашла ошибку. Пенсию тибе многа лет ни даплачивали! Велела с паспартам до неё прийдить. Вроде, персчитала и тама пряма сумма татка нималенька получаитьси. Беги бегом, а то ни тольки тибе недосчитали, и Клавде, и Петровне, и Дуньке. Да, Дуньке сама скажи. А я – Клавде! Беги, пока бабы не понабежали, вдруг, деняг ни хватить.
Бабка, услышав волшебное слово "деньги", скинула с себя фартук, сбегала в хату за паспортом, и, не говоря ни слова, выскочила за калитку, громко ею хлопнув. Дед Митрофан удовлетворённо крякнул.
– Ну, чаво, Гриша? Пошли что ли до мине? Делами займёмси?
– Так правда, чи не, ну, про пенсию? – поинтересовался дед Григорий.
– Ты, Гриша, как малинькай! Чесна слова, – покачав головой, сказал дед Митрофан.
И друзья поспешили к дому деда Митрофана. По пути они нагнали Стёпку, медленно, с поникшей головой, бредущего из школы домой.
– Здарова, Стёпка!
– Здрасте, дед Митрофан, здрасте, дед Гриша, – унылым голосом ответил Стёпка.
– Чаво тако? Чаво нос повесил? – спросил дед Митрофан. – Али двойку получил?
– Пока не получил, но завтра получу. А если получу, пятёрки по русскому не будет!
– А чаво энта ты завтри должён двойку получить? – встрял в разговор дед Григорий.
– А нам сочинение задали написать про пушистого друга. А я не знаю, что писать. Не про Полкана же нашего. Маленький, глупой ещё, всю хату обос&сал. Мамка обругалась уже.
– Чаво? У тибе фантазии что ли нет никакой? – спросил дед Митрофан.
– Не-а-а, – покачал головой Стёпка.
– Эх! Стёпка! Маладёжь! Ладна! Придумаим чаво-нибудь. Будить тибе сочинение! – пообещал неугомонный дед. – Айда до мине, сейчас напишим, лучша всех будить! Считай, что пятёрка тибе уже обеспечена!
Придя домой, дед Митрофан отправил деда Григория собрать на стол, чтобы не терять время, а сам занялся Стёпкой. Выдал ему листок, ручку и велел написать пока заголовок.
– Ага, ага. Мой пушистай друг. Ладна. Ну, давай начинать. Помнишь, как Палкан у тибе появилси?
– Конечно помню. Жучка только сдохла, а тётя Зина как раз щенят раздавала. В коробке у неё были, в магазине. Мамка и приволокла.
– Так, трагизьм присутствуить, но энтава мало. Ладна. Пиши, Стёпка. Случиласи страшнае – Жучка памярла! От чаво она памярла-то? – уточнил дед.
– От старости.
– Вот, допиши – от старасти.
– Ага.
– Написал? Пиши дальше – Я долга плакал, и душе маёй не была покою. Слёзы пряма наварачивалиси на глаза, когда я видел её пустую будку и цепь с ошейником.
– Я не плакал. Я – большой.
– Пиши, чаво тибе говорять! Пиши – И я стал просить мамку, чтобы она у каво-нибудь папрасила сабаку. Но однажды, мамка мине послала в магазин за хлебам, а там, возле прилавка, стояла каробка, полная малиньких сабачат, и тётя Зина их предлагала всем подряд. Мне очень панравилси один сабачонак, он глядел на мине такими глазкими, что у мине вовнутрях всё перевернуласи. Я яво погладил, но взять ни мог – мамка можить заругатьси. Но, на всякай случай, я попрасил тётю Зину, чтобы она папридяржала сабачонку, пока я мамку ни спрашу. Она паобещала.
Написал? Так. Пиши дальша. Мамка пришла поздна, но сабачонка взять разришила. Я ели дождалси завтрива, чтобы яво забрать. Но, когда я прибяжал до магазину, сабачонка в коробке ни аказаласи. Тётя Зина сказала, что ни знаить, куды он подевалси. Она яво никаму ни отдавала. Больше сабачонкав не было – всех разабрали. Я очинь расстроилси. А на следующий день я услышаал, что кто-то скребётси в мою дверь. Открыл, а на крыльце стоял он. Наверная, незаметна вылез из каробки и пошёл мине искать, дюжа я яму, наверна, понравилси. На дворе был дождь. Он был весь мокрай и галоднай. Я высушил яво полатенцам, накармил, причасал, назвал Палканом. Теперича Жучкина будка не пустая.
– Да он же у нас пока в хате живёт, он же ещё маленький! Мамка говорит, переведём в будку, когда ночи станут тёплыми.
– А! Тада пиши – теперича сабачонак живёть у нас в хате. Он всем довольнай, весёлай и всегда сыт!
Вот и всех дел, Стёпка! Беги типерича домой, переписывай начисто. Тольки мамке вечером дай, пущай проверить, мало ли, чаво ты тама написал.
– Спасибо, деда Митрофан!
И Стёпка, счастливый, поскакал домой. Мамка пришла поздно, Стёпка уже спал, поэтому сочинение проверить не удалось.
А на следующий день учительница читала Стёпкино сочинение, и её очки медленно лезли на лоб вместе с глазами.
"Случилось страшное – Жучка померла! Я долго плакал, и душе моей не было покою. Слёзы прямо наворачивались на глаза, когда я видел её пустую будку и цепь с ошейником. И я стал просить мамку, чтобы она у кого-нибудь попросила собаку. Но однажды мамка меня послала в магазин за хлебом, а там, возле прилавка, стояла коробка, полная маленьких собачат, и тётя Зина их предлагала всем подряд. Мне очень понравился один собачонок, он глядел на меня такими глазками, что у меня вовнутрях всё перевернулось. Я его погладил, но взять не мог – мамка может заругаться. Но, на всякий случай, я попросил тётю Зину, чтобы она попридержала его, пока я мамку не спрошу. Она пообещала.
Мамка пришла поздно, но собачонка взять разрешила. Я еле дождался завтра, чтобы забрать его. Но, когда я прибежал до магазина, собачонка в коробке не оказалось. Тётя Зина сказала, что не знает, куда он подевался. Она его никому не отдавала. Больше собачат не было – всех разобрали. Я очень расстроился. А на следующий день я услышал, что кто-то скребётся в мою дверь. Открыл, а на крыльце стоял он. Наверно, незаметно вылез из коробки и пошёл меня искать, дюже я ему, наверное, понравился. На дворе был дождь. Собачонок был весь мокрый и голодный. Я высушил его полотенцем, накормил, причесал, назвал Полканом. Теперича собачонок живёт у нас в хате. Он всем довольный, весёлый и всегда ссыт!"
Не случилось у Стёпки пятёрки по русскому языку в том году!
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала можно посмотреть здесь.
Весь дед Митрофан здесь.
Заходите на мой телеграм канал там тоже интересно.
Дорогие читатели, Дзен заблокировал публикацию из серии политического юмора, поэтому даю ссылку на неё здесь.