80 лет назад фашисты и украинские националисты сожгли вместе с жителями белорусскую деревню Хатынь.
«Мы сгорели живыми в огне»
…Бежит, устремляясь вперед, лента шоссе, убегают вдаль белоствольные березки. И вдруг, на 54-м километре, возникает указатель в виде шести огромных букв, от которых ёкает сердце — Хатынь. Впрочем, до нее еще пять километров, каждый из которых «отсчитывают» беломраморные глыбы — первая, вторая, третья, четвертая, пятая. И вот она, за поворотом, Хатынь. Теперь это уже не та деревушка, которая жила обычной жизнью, пока не наступило то страшное утро.
«После того как мы окружили деревню, через переводчика Луковича по цепочке пришло распоряжение выводить из домов людей и конвоировать их на окраину села к сараю. Выполняли эту работу и эсэсовцы, и наши полицейские. Всех жителей, включая стариков и детей, затолкали в сарай, обложили его соломой. Перед запертыми воротами установили станковый пулемет, за которым, я хорошо помню, лежал Катрюк. Поджигали крышу сарая, а также солому Лукович и какой-то немец. Через несколько минут под напором людей дверь рухнула, они стали выбегать из сарая. Прозвучала команда: «Огонь!» Стреляли все, кто был в оцеплении: и наши, и эсэсовцы. Стрелял по сараю и я».
Это – показания украинского националиста Остапа Кнапа, которые до недавнего времени не предавались широкой огласке. Относятся они к событиям 22 марта 1943 года. В тот день недалеко от белорусской деревни Хатынь партизаны обстреляли автоколонну фашистов, был убит немецкий офицер. В ответ карательные отряды СС окружили деревню, согнали всех жителей в сарай и подожгли. Тех, кто пытался бежать, расстреливали из автоматов и пулеметов. Погибли 149 человек, половина из которых — дети в возрасте от нескольких недель до 16 лет. Деревня была разграблена и сожжена дотла.
В уничтожении деревни и жителей вместе с SS-Sonderkommando Dirlewanger принимал участие 118-й украинский батальон охранной полиции, в котором служил Остап Кнап. Но многие годы не афишировалось, из кого был сформирован 118-й специальный полицейский батальон.
В 1986 году в Минске на закрытом процессе судили начальник штаба этого батальона Григория Васюру. Тогда из документов и показаний свидетелей было установлено, что 118-й полицейский батальон был сформирован в 1942 году в Киеве преимущественно из украинских националистов, жителей западных областей, которые согласились сотрудничать с оккупантами, прошли спецподготовку в различных школах на территории Германии и приняли военную присягу на верность Гитлеру.
Их кровавая «служба» стала лучшей характеристикой для отправки карателей в декабре 1942 года в Белоруссию. Кроме командира-немца, во главе каждого полицейского подразделения стоял «шеф» - немецкий офицер, курировавший деятельность своих подопечных. «Шефом» 118-го полицейского батальона был штурмбанфюрер Эрих Кернер, но фактически всеми делами заправлял Григорий Васюра, который пользовался безграничным доверием Кернера в проведении карательных операций...
Как только в суде над Васюрой выяснилось, что в Хатыни зверствовали украинские полицаи, информацию закрыли. Первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий специально обратился в ЦК КПСС с просьбой не разглашать информацию об участии украинских полицаев в зверском убийстве мирных жителей белорусской деревни. К просьбе тогда отнеслись «с пониманием».
Но нынешние события на Украине заставляют вновь вернуться к трагическим событиям. Президент Белоруссии Александр Лукашенко, по его собственным словам, чтобы не выглядеть абсолютно дилетантом и человеком, который в свое время подался советской пропаганде, изучил все материалы по зверствам украинских националистов не только в Хатыни, но и на территории всей Белоруссии. Их предостаточно.
Тот же Григорий Васюра, которого в Минске приговорили к расстрелу, 13 мая 1943 года возглавлял боевые действия против партизан в районе села Дальковичи. 27 мая батальон провёл карательную операцию в селе Осови, где были расстреляны 78 человек. Далее – операция «Коттбус» на территории Минской и Витебской областей, во время которой состоялась расправа над жителями села Вилейки, уничтожение жителей сёл Маковье и Уборок, а также расстрел 50 евреев у села Каминская Слобода. За эти «заслуги» гитлеровцы присвоили Васюре звание лейтенанта и наградили двумя медалями.
В должности командира роты батальон СС «Дирлевангер» уничтожал жителей Хатыни Иван Мельниченко. Его команды выполняли десятки карателей, личные данные которых известны. Не исключено, что их внуки и правнуки жгли одесситов и сейчас воюют с жителями Донбасса.
«Да, в советские времена это не принято было обсуждать, исследовать — кто там, как, но потом-то мы разобрались, что грязными делами, и не только в Хатыни, занимались представители вот этих «повстанцев», которые были в своё время сформированы на Украине. Они сожгли немало людей наших – в том числе и Хатынь, на территории Белоруссии, и не только – наверное, и Украине хватило. Но больше всего они бесчинствовали на территории Белоруссии. Они уничтожили тысячи наших людей!», – это слова Президента Белоруссии Александра Лукашенко. И еще: «Если люди у власти в Украине ассоциируют себя с этими нелюдями, какое у нас, у белорусов должно быть к ним отношение?».
В память о тысячах деревень, уничтоженных в годы Великой Отечественной войны , 60 с лишним лет назад в Хатыни был создан мемориальный комплекс с одноименным названием. …Осторожно ступаю на каменные плиты у входа в мемориал. И первое, что бросается в глаза — цифра. Астрономическая. Но запоминающаяся на всю жизнь, ибо обозначает она не тонны или килограммы, не сантиметры или километры, а жизни. 2.230.000 — именно столько жизней унесла война на территории Белоруссии.
И вдруг — дзинь, дзинь… Клещами сжимает сердце. Звон несется оттуда, где когда-то стояло 26 домов деревни. А сегодня на месте каждого из них лежит первый венец сруба. Только венец этот не из дерева, а из бетона. И цвет его не радует глаз — он серый, пепельный.
Внутри каждого сруба — каменная стела, на которой установлен колокол. Звонят колокола через каждые тридцать секунд, напоминая нам, живущим, о хатынской трагедии. На стелах — мраморные плиты с фамилиями и именами заживо сожженных хатынцев. Тех, кто до страшного мартовского дня 43-го жил в этих домах.
Перед каждым домом — открытая калитка, тоже серая, тоже из бетона. И — калитка, приглашающая войти в дом, которого нет. Никогда не заскрипит эта калитка, никогда не потянет дымом из печных труб-обелисков, никто не напьется воды из четырех деревенских колодцев.
И снова — дзинь, дзинь… Медленно идем к центру, где высится гигантская скульптура Непокоренного Человека, вынесшего на плечах все тяготы войны. А руки, натруженные крестьянские руки, бережно держат тело замученного ребенка. Человек этот — Иосиф Иосифович Каминский, один из шестерых жителей деревни, чудом спасшихся в то треклятое утро. Мальчик — его сын Адась, которого Иосиф Иосифович нашел среди трупов односельчан, но он умер у него на руках.
Рядом с памятником - братская могила, где покоятся останки женщин, детей, стариков. Над могильным холмом — Венец Памяти из белого мрамора. На нем обращение вставших из пепла жителей Хатыни к нам, живущим:
«Люди добрые, помните: любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!»
Жаль, людская память оказалась короткой…
Вот уже 80 лет каждый день приезжают сюда люди. Из ближних городов и дальних стран, на склоне лет и на пороге зрелости. Побывав здесь, сердцем осознаешь, какой страшный опустошительный след оставил на белорусской земле (и не только на ней) фашизм. Гитлеровские захватчики сожгли, разрушили и разграбили 209 из 270 городов и районных центров, уничтожили 9200 деревень, в том числе 628 вместе с жителями. Общий ущерб — 35 бюджетов 1940 года.
Республика, потерявшая половину своего национального богатства, лежала в руинах и пепелище. И еще одну истину постигаешь здесь, на маленьком острове горя среди цветущей земли: участь сотен сожженных вместе с жителями белорусских деревень была уготована всему миру, спасенному советским солдатом от коричневой чумы. Она может быть уготована и нам, нынешнему поколению, если забудем о тех, по ком звонят колокола мемориала — дзинь, дзинь…
… Мы покидали Хатынь вечером. Пошел дождь — весенний, но тяжелый. Он бился о бетонные плиты дорожек, струился, словно остужая их через восемьдесят лет, по черным трубам печей. Слезами стекал по бронзовому лицу Иосифа Каминского и безжизненной руке мальчика Адася…
Не прячась от ливня, шли по хатынской земле люди. Клали под дождь цветы — к Вечному огню у трех березок, к плитам с именами жителей сожженной деревни, к памятнику Непокоренному Человеку, к могильному холму, увенчанному беломраморным Венцом Памяти. А у меня в висках, как метроном, стучали строчки из знаменитого стихотворения Роберта Рождественского:
Помните! Через века, через года, — помните!
О тех, кто уже не придет никогда, — помните!
Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!
Каждой секундой, каждым дыханьем будьте достойны!
Валерий ГРОМАК, капитан 1-го ранга, Калининград
Фото: wikipedia.org
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!