Глава 16.
Солнышко уже клонилось к закату, когда подружки подошли к Шуркиному дому. Парнишка сидел на крылечке и читал книжку. Его мать, Анастасия Васильевна, доила во дворе корову, сидя на скамеечке. Шурка так увлекся чтением, что не заметил приближающихся девчонок.
- Шур, ну как тебе "Граф Монте-Кристо"? Замечательная книженция, даже не видишь никого!
- А, это вы!
- Да, к сожалению, только мы. А ты кого ждал? МерсЕдес? (Тося имела в виду героиню романа Дюма, а не марку автомобиля).
А Шурка и в самом деле находился сейчас в другом измерении. Представлял себя Эдмоном Дантесом.
Он отплывал на трехмачтовом корабле Фараон из Марселя, а на берегу его оставалась ждать любимая девушка Мерседес. Почему-то она в его воображении была похожа на Тоську. Ее слова вернули мальчишку в реальный мир. Он смотрел на Тосю и удивлялся, почему он раньше не замечал, какая она красивая?
Какие необыкновенные у нее глаза, какой тонкий профиль, когда посмотришь на нее сбоку. Все в ней было особенное. Вон Валюшка - обычная девчонка. Своя в доску. У Шурки и в мыслях бы не родилась идея любоваться ей. Откуда ему знать, что как раз Валюшке давно нравился именно он, белобрысый Шурка. Что она, не хуже, чем он сейчас за Тоськой, исподтишка наблюдает за ним самим. Ну, а Тоська совершенно не задумывалась о таких вещах. Правда, сегодня ее смутило предложение Володи, хоть она и понимала, что парень пошутил. Его синие глаза в тот момент искрились таким лукавством. Красивый, ему только в кино сниматься, а не столы сколачивать.
Вот так и получается в юности, не совпадают симпатии девчонок и мальчишек. Может быть, это хорошо? Пусть изведают всю палитру чувств, начиная с безответных.
Мать Тоськи, Екатерина, узнав, что девочки отправились к Шурке, наказала дочери узнать у тетки Настасьи, есть ли у неё молоко на продажу. Тося открыла калитку, подошла к хозяйке, заканчивающей вечернюю дойку.
- Здравствуйте, тетя Настя!
Она погладила Марту по сытому боку.
- Молодец ваша Марта, не сбежала сегодня. Вы молоко ее не продадите нам? У нас газовики обедают, просили деревенского молочка. Мама велела узнать у вас.
- Здравствуй, Тося! Почему же не продать? Продам, конечно. А сколько надо?
- Да, литра три. Только баночки у меня нет сегодня. Может быть, у вас найдется? Я верну. Очень вкусное молоко у вашей Марты. Нас дедушка Вася угощал, - Тося с завистью смотрела, как тетка Настасья процеживает через белую марлечку молоко из подойника в банки.
- Банку найду. Этого добра у нас хватает. И молочка налью тебе, если ты любишь парное. И Валюшке налью. Будешь пить парное молоко, Валь?
Девочки получили по кружке теплого, пахнущего летом, молока и с наслаждением выпили. Некоторые не любят парное молоко, но только не Тося с Валюшкой. В парном молоке все витамины, вся таблица Менделеева полезных микроэлементов, и корова знакомая до боли, здоровая, хоть и хулиганка.
Компания уселась на завалинку.
- Скоро в школу. Неохота как! - протянула Валюшка.
- А я соскучилась по школе. Шур, ты куда монеты спрятал? Принес бы что ли посмотреть на них! - включилась в разговор Тося.
- Сейчас принесу. Они у меня в портфеле. Чтобы не забыть, когда в школу собираться буду. Мы ведь договорились их в школьный музей отдать.
Шурка ушел в дом, а Валюшка спросила подругу:
- Тось, тебе форму уже купили? Мне завтра поедем покупать в Зареченск. Старая мала совсем, да и на локтях протерлась.
- И мне надо новую, хоть и рукава целые. Куда так вымахала? Один расход со мной, как говорит мама.
Формы в Советском Союзе для школьниц шили из кашемира коричневого цвета, покупаемого за валюту в Индии. Ткань была очень мягкая и долго носилась. Но, на детях ведь вся одежда, как на огне, горит.
- Вот бы вместе съездить, по магазинам походить. Мне и туфли надо новые, и фартук. Ты бы хоть посмотрела, посоветовала, а то мамка купит опять, что попало. Не умеет она выбирать и меня не слушает.
- А меня, думаешь, послушает? Мне тоже все новое надо. Хорошо, что сейчас подзаработаем на обедах. Полегче маме будет.
Вышел Шурка с бумажным конвертом, склеенным им самим для монет. Он высыпал на лавочку сокровища и девочки начали их разглядывать.
- Шур, давай их мне. Я маме покажу. И про Коровинский клад расскажу. Может быть, она нам, что-нибудь посоветует, поможет?
- Забирай.
Тося положила конверт с монетами в сумку рядом с банкой молока.
- Тяжёлая стала сумка! Увесистые монетки, - сказала она.
- А давайте я вас провожу и сумку донесу до дома! - предложил парнишка.
Он с готовностью выхватил сумку у Тоси и, коснувшись ее руки, вдруг зарделся, как маков цвет. Что это с тобой, Шура? Уж не влюбился ли ты?
А на Калиновку спустился вечер, напоенный сладкими запахами ночных красавиц, спелой сливы, душистого сухого сена. Где-то совсем рядом сонно плескалась великая русская река, стрекотали кузнечики, квакали в огородах жабы, поедая жирных слизняков. Плюшка, про которую совсем забыли, бежала впереди, периодически останавливаясь и оглядываясь на ребят. Шли, молча, погруженные каждый в свои мечты. Шурка мечтал взять Тоську за руку и идти с ней так вечно, ощущая ее ладошку в своей, мозолистой, обветренной до цыпок руке. Работать Шурке приходилось немало, вся тяжёлая физическая работа, привычная для села, была на нем. Знали его руки и черен лопаты, и вил, и топора, и косы. Огород, навоз, сено, - все было и на нем тоже.
Валюшка ухватила его и Тоську под руки и шла, не дыша, радуясь своей смелости, в середке и мечтала о том, что Шурка, наконец-то, обратит внимание на нее. И наша героиня Тося тоже мечтала. Она мечтала о том, как она вырастет, выучится на археолога и будет разгадывать загадки истории, отнимать у земли ее тайны и сокровища.
А Екатерина на кухне варила на завтра для газовиков кисель с черной смородиной и вспоминала взгляд Павла, пойманный на себе.
- А ведь я ему нравлюсь. Хороший мужчина, не свистун какой-нибудь. Конечно, после того, что ему пришлось пережить из-за неверной жёнушки, он относится к женщинам с осторожностью. Это я понимаю. А я бы никогда ему не изменила, жила бы душа в душу. Как хочется надёжного мужского плеча! И с виду он симпатичный. Глаза такие умные, насквозь тебя видят.
И ведь ни к кому больше не обратился с просьбой об обедах, меня выбрал. Надо завтра постараться, не упасть в грязь лицом. Суп сварю с домашней лапшой и курицей. Котлетки с пюре и малосольными огурчиками. Ну и опять салат из помидоров с огурцами, так и быть. Пирожков бы ещё напечь, да не успеем, наверное. Вот и кисель готов!
Она взяла кастрюлю с киселем и вынесла ее в сени.
- Что ещё можно сделать сегодня? Ага, раскатаю-ка я тесто для лапши и порежу.
Катерина принесла муку, яйца и принялась делать лапшу.
В это время вернулась Тоська с молоком. Она вымыла руки и включилась в работу.
- Тось, а что это за новое увлечение у тебя? Ты сегодня заявила при газовиках, что в археологи собралась. Ты же доктором Айболитом быть хотела, зверушек лечить.
- Мам, когда это было? Животных я очень люблю, но хочу теперь выучиться на археолога.
- С чего это вдруг? Ты меня удивляешь.
- А вот с чего, - девочка вынула из сумки конверт и высыпала перед матерью монеты, найденные в Калиновом ручье.
- Что это, Тось? Откуда?
- В ручье за церковью нашли. Правда ,искали мы другое.
И она рассказала матери про клад купца Коровина. Екатерина слушала, не перебивая.
- Как я понимаю, вы хотите сдвинуть камень? Тось, а ты подумала, как Коровины свой сундук или, что там у них было, по крутому склону везли через кусты? Не проще им было закопать свое добро на ровном месте?
- Да, мам, какая ты проницательная! А может быть, они частями носили сверху? Проверить-то надо?
- Да, веселое у вас занятие! А я-то думаю, чего это они к деду Василию повадились? А тут вот оно что! Вот, дедуля смутил ребятишек, старый чудак! Ладно, и я подумаю, чем вам можно помочь, сама схожу, гляну на ваш камень.
Тоська смотрела на мать с восхищением. Почему они раньше не разговаривали так задушевно?
А Екатерина думала:
- Выросла моя девчонка, разговаривает, как взрослая, а детство никуда не ушло ещё. Хорошо это, а то чуть не пропустила самый главный момент, этот самый переходный возраст. Такое тепло поселилось в ее душе, что слезы наворачивались на глаза.
- Нет, не рассиропиться бы только. Не надо показывать свою слабость дочке. Она привыкла к тому, что мать сильная. За неимением отца для дочки приходилось быть сильной.
