Хотел бы предложить Вашему вниманию текст моего интервью с замечательным драматургом Леонидом Зориным, опубликованного в различных изданиях ещё в далёком 2010-м году "ЛЕОНИД ЗОРИН: РАБОТА – ГЛАВНОЕ МОЁ ХОББИ!" Скоро - 31 марта 2023 года исполнится ровно 3 года, как на 96-м году жизни литератор покинул этот мир. Осталась светлая память о нём, о дружбе с этим мудрым и обаятельным человеком, моим литературным наставником; остались его великолепные литературные произведения - романы, повести, пьесы, сценарии. Вот оно...
Знаменитый «писательский» дом близ станции метро «Аэропорт» славен многими жильцами. Но судьба одного из них поистине уникальна, как уникально и само его имя, которое можно с полным правом отнести к «золотому фонду» отечественной литературы и драматургии - Леонид Зорин. В его творчестве тесно переплелись поэзия и проза, драматургия и театральная критика, публицистика и работа киносценариста…
Автор около пятидесяти пьес, романов и киносценариев, Леонид Генрихович Зорин прошёл яркий творческий путь. Его пьесы идут на различных театральных площадках страны; в одной только Москве сегодня можно увидеть несколько пьес, вышедших из-под его пера: «Невидимки» (Театр им. Ермоловой), «Варшавская мелодия» (Театр на Малой Бронной), «Царская охота» (Театр им. Е. Вахтангова). По мотивам его сценариев были сняты замечательные кинофильмы: "Человек ниоткуда" (Эльдар Рязанов), "Мир входящему" и "Закон" (Александр Алов и Владимир Наумов), "Гроссмейстер" (Сергей Микаэлян), «Царская охота» Виталий Мельников). А знаменитый фильм «Покровские ворота», снятый режиссёром Михаилом Козаковым по одноимённой пьесе Леонида Зорина, уже не один десяток лет является любимым у миллионов зрителей.
Он взялся за перо в «глубоком детстве». О талантливом мальчике из Баку в 1934-м году узнал Максим Горький; его, десятилетнего вундеркинда, маститый советский классик не только принял у себя дома, но написал два очерка об одарённых детях. Творческий путь Зорина начинался стремительно и за короткий путь набрал достойную высоту. На смену стихам пришла драматургия, и хотя впервые его пьеса была поставлена на сцене городского театра незадолго до получения автором паспорта, сам драматург счёт своим пьесам ведёт в 1949-го года, после переезда в Москву и дебюта в Малом театре. В Союз писателей юного литератора приняли в семнадцать с половиной лет. В 1946-м году он окончил Азербайджанский университет, а в 1947-м - московский Литературный институт.
Судьбы пьес Зорина, как и судьба самого драматурга, складывались бурно и неоднозначно, они были наполнены взлётами и падениями; одни из них ставили известные режиссёры, спектакли по другим запрещали, иные с успехом шли на разных сценах, а некоторые, как известно, были экранизированы и получили ещё одну, новую «жизнь». Мемуарным романом "Авансцена" драматург на своём творчестве не ставит точку. Он по-прежнему полон юношеского запала и творческих планов, стараясь каждый день своей долгой и прекрасной жизни использовать с максимальной отдачей людям.
- Леонид Генрихович, какое из множества определений, в полной мере отражающих Ваше творческое «я» - писатель, драматург, публицист, сценарист и другие, - лично Вам ближе всего?
- Признаться, мне больше по душе определение «литератор», достаточно ёмко и унифицировано отображающее мою сущность. Ведь все, перечисленные Вами ипостаси, так или иначе, связаны с литературой. А она – основное дело моей жизни. Хотя, если всё-таки, заняться конкретизацией, сейчас я работаю над очередной художественной книгой, и посему на данный момент мне уместнее всего рассматривать себя как автора прозы.
- Что это будет за книга? Когда планируется её выход?
- Для меня по-прежнему важное значение имеет «Зелёная тетрадь»; в данный момент я тружусь над её продолжением, которое получило название: «Нулевые годы». Раскрывать все творческие замыслы, с моей стороны, было бы, наверное, опрометчиво. Скажу лишь, что новая книга будет включать в себя как воспоминания, так и жизнь сегодняшнюю.
- Такое название явно не внушает оптимизма, зато как нельзя точно передаёт всю сущность положения дел в России в тот период, где «нулевые» - не только числовой отрезок времени, а десятилетняя стагнация общества, его топтание на месте, на нулевой отметке…
- Отрадно, что Вы «зрите в корень» (заговорщически улыбается…). Что же касается выхода книги, он планируется на весну. Однако я не ограничиваю себя какими-либо жёсткими временными рамками – я не стеснён во времени. Жаль только, что его остаётся всё меньше и меньше – увы, это – факт неоспоримый, как ни пытаешься внушать себе обратное (разводит руками…).
- Если бы у Вас был шанс заново прожить жизнь, что бы Вы в ней хотели изменить, а что оставили бы по-прежнему?
- На этот вопрос очень трудно ответить с ходу… Наверняка сейчас, по прошествии времени, какие-то шаги можно было пересмотреть, что-то попытаться изменить. Но в целом рисунок моей жизни меня устраивает. В моей жизни – яркая палитра, были знаменательные события, встречи с удивительными людьми, перемены мест, испытания болезнью и прочими «обстоятельствами непреодолимой силы», надежды и разочарования... Нужно просто принять ту данность, что ничего безупречного в природе не бывает. И в жизни тоже; если Господь Бог допустил какую-то ситуацию, её нужно – ни много ни мало - просто прожить.
- Леонид Генрихович, у каждого автора есть особо любимые произведения; какое Вам наиболее дорого?
- Вы точно подметили, Михаил Владимирович, фавориты есть у каждого. Мне ближе всего роман «Трезвенник» - к нему почему-то больше всего лежит душа. Как легко догадаться, его название иносказательное, не отображающее пропаганду борьбы за трезвость (смеётся…).
- Чуть более года назад в Театре на Малой Бронной состоялась премьера «Варшавской мелодии». В постановке замечательного режиссёра Сергея Голомазова и в исполнении молодых актёров - Юлии Пересильд и Даниила Страхова Ваша пьеса, эта трогательная история любви, приобрела, на мой взгляд, какое-то новое звучание.
- Возможно, хотя любовь - тема-то вечная (улыбается…). «Варшавской мелодии» повезло: быть поставленной порядка пятисот раз - в разные годы, на различных театральных сценах страны и мира – такое бывает нечасто. Я просто физически не мог видеть все эти постановки, но что касается режиссёрской работы Сергея Анатольевича Голомазова, она – действительно одна из ярких, выдающихся. Игра актёров впечатляет своею искренностью. Особенно органична и первозданна Юля Пересильд; уверен – её ждёт большое актёрское будущее.
- Вы родом из Баку. С одной стороны, это – настоящий Восток, со своими обычаями и порядками, но с другой – это город, впитавший в себя жизненные уклады, традиции и культуры разных народов…
- Вот отрывок из моей книги «Авансцена»: «…Баку был поразительный город. Громадный, полуторамиллионный и вместе с тем на редкость домашний. Город, в котором ты повсюду был своим. Особая магия - это же юг. Здесь же, с одной стороны, - сиеста, время идёт не столь стремительно, с другой стороны, пылкие страсти. И всюду эти горбатые улочки, несущиеся к бульвару, к морю, к солнечной мазутной волне…» К сожалению, вот уже много десятилетий я не был в Баку, каков он теперь – трудно себе представить. По отрывочным сведениям, подчас поступающим от немногочисленных знакомых-земляков, в последнее время город стал действительно более исламизированным – это ощущается и во внешнем облике улиц, и в театральном репертуаре, и в национальной принадлежности большинства государственных служащих. Я-то помню этот город совсем другим: солнечным, южным, открытым всем ветрам и народам, наполненным пестротой ярких красок, объятым пряными ароматами, живущим под разные музыкальные ритмы. С Баку у меня связано очень многое – самые светлые, колоритные воспоминания детства и юности сопровождают меня всю мою жизнь. Когда ты молод, весь мир воспринимается насыщеннее и краше, ты знаешь: у тебя ещё всё впереди... Но и сейчас, когда за плечами уже более 85 прожитых лет, сердце – в том Баку, тёплом, приветливом, домашнем…
- Есть такое уникальное явление в природе, как знаменитый «одесский юмор». А существует ли «юмор бакинский»?
- Конечно, существует! И вы неслучайно проводите эту параллель, оба этих города во многом схожи: южные, приморские, портовые, космополитичные, толерантные не только к национальностям, но и ко всему остальному - сферам деятельности, к образу мысли и жизни. Неслучайно даже команды КВН Баку и Одессы практически всегда были более экспрессивны на фоне других, более артистичны, подвижны и темпераментны – они давнишние друзья-соперники. Что же касается бакинского юмора, то он, конечно, присутствует – правда, с несколько другим, более ориентальным акцентом. Про героя народного фольклора – Ходжу Насреддина сложено не меньше анекдотов, чем про одессита-Рабиновича; в них есть всё: остроумие, сдвиг, парадокс, перемена угла зрения. А впрочем, чтобы от души похохотать приезжему – достаточно было просто зайти на любой бакинский базар.
- Хотелось бы ещё ненадолго остановиться на Вашем детстве. Известно, что писать Вы начали довольно рано. На Ваш взгляд, что такое вундеркиндство – природная феноменальность или куда банальнее - «преждевременный выброс» таланта?
- Хотя сочинять я начал лет с 4-х, определив тем самым своё дальнейшее призвание, я никогда не ощущал себя кем-то особенным и, тем более, сверхъестественным. Да, в 9 лет, после выхода моего первого сборника стихов, я имел честь быть представленным Максиму Горькому и в дальнейшем прочесть его строки, мне посвящённые, - это накладывало на меня и определённые обязательства, давало некие авансы на будущее. При всём при этом, что называется, я не был «лишён детства»: оставалось время на серьёзные занятия спортом - футболом, а также - на игру в шахматы. Так что роль вундеркинда я никогда не принимал на свой счёт…
- Стоит ли, на Ваш взгляд, поддерживать в детях их «гениальность» или же лучше не восторгаться вслух их талантами?
- Я не большой эксперт в педагогике. Скажу лишь как отец, на примере воспитания собственного сына – я никогда не был чрезмерно строг. Всегда считал, что жестокость этого мира дети ещё познают. Более того, отношения с сыном были настолько доверительными, что с самого раннего возраста я разговаривал с ним на равных, как со взрослым. Просто искренне любил его и с каждой минутой дарил эту любовь.. Могу с полной уверенностью сказать, что он вырос замечательным человеком. Общепризнанны его успехи и в мире науки: он – преподаватель Оксфорда, состоявшийся учёный - филолог и лингвист.
- Интересно, и отношения с Вашими родителями строились подобным образом?
- Отношения были очень тёплыми. Особенно с отцом. Матушка, певица по профессии, большую часть времени была занята концертами, а отец работал экономистом. Он чаще бывал дома, готовился к лекциям, писал статьи, доклады. Он был необыкновенно добрым и тонким человеком, и, в большей степени, гуманитарием по духу, по складу ума. Но так получилось, что всю жизнь он занимался, в общем-то, не своим делом. И в глубине души очень от этого страдал.
- Ваши родители учили Вас музыке?
- Поначалу попытки такие, видимо, предпринимались, но, несмотря на юный возраст, я твёрдо заявил, что стану литератором, а музыка меня не интересует. Я очень люблю музыку, но как слушатель. Однако, моя младшая сестра – Жанна Зорина, пошла по стопам матери, она – композитор.
- Вы достаточно рано пустились в свободное плавание в бурном море под названием «взрослая жизнь». Какие качества, унаследованные от родителей и приобретённые с годами, помогали Вам не просто удержаться на плаву, но и уверенно следовать курсу на всех парусах?
- Южный заквас, известная жизнестойкость. Ну, и характер. А в жизни было множество, как белых, так и чёрных полос, были тревожные будни, тянувшиеся годами. Туберкулёз, годы больниц и хирургических операций, непростые отношения с властью. За право сказать, что ты думаешь, надо было платить - подчас очень высокую цену. Но я уцелел – на всё, как говорится, воля Божья. Хотя, по правде сказать, я не считаю себя религиозным человеком…
- Леонид Генрихович, наверняка Вам многие докучают вопросами о фильме «Покровские ворота», но не могу не спросить: его главный герой – неунывающий, чуть легкомысленный Костик Ромин – Ваш прототип?
- Разумеется. Это абсолютно автобиографичный фильм, история моей московской юности. Когда я приехал в Москву, то жил в точно таком же закутке, в такой же коммуналке, правда, на Петровском бульваре, среди людей, которые стали спустя много лет персонажами этой комедии.
- Поразительно, что вы, не москвич, с такой теплотой и нежностью восприняли Москву. Без чувства агрессии и навязчивого желания её «покорить», так свойственных большинству провинциалов. Это подчёркивается на протяжении всего фильма…
- Само слово «покорить» несёт в себе негативный, разрушительный заряд; покорить – значит, унизить, прижать к ногтю. Я же, когда впервые попал в Москву, был восхищён и всё думал: какое счастье жить в этом городе! Вот уже 62 года, как я живу в Москве; она мне стала вторым домом, разве можно не любить дом, в котором ты живёшь? «Покровские ворота» - моё признание в любви к столице.
- В фильме дух коммуналки несколько романтизирован: все соседи вежливы, доброжелательны, понимают друг друга с полуслова. Мне же знакомы коммуналки совсем с другой стороны: косые взгляды, зависть, воровство, пакости и скандалы… В те годы действительно жили дружнее?
- Когда ты молод, всё видится в более ярких тонах и, безусловно, со знаком «плюс»; даже в негативных моментах пытаешься замечать только хорошее. Однако, – и это сущая правда – обстановка той квартиры, где я тогда проживал, была именно той, какая показана в фильме. Если бы в коммуналке проживал какой-нибудь колоритный мизантроп – я бы не упустил возможности этим воспользоваться.
- Что за загадочная фигура такая – Савранский: «парень на мотоцикле», «человек без лица»?
- Он - такой обобщенный образ моих друзей молодости, спортсменов, своего рода, ностальгия по несостоявшейся карьере спортсмена.
- Насколько Вы участвовали в творческом процессе создания фильма?
- Я принципиально на съёмочную площадку не лез, создание фильма – дело режиссёра. Но поскольку мы с Михаилом Михайловичем Козаковым многие годы дружны, он советовался со мной. Самым сложным было найти человека на роль Костика – Козаков перепробовал десятки актёров; и когда вдруг перед нами предстал Олег Меньшиков, мы в один голос проговорили: «это – он!»
- «Девушка мечты» Рита – прообраз будущей узурпаторши Маргариты Павловны?
- Вовсе нет, это – прообраз моей первой жены. Если Вы помните, в конце мой Костик женится на Рите. Я со своей Ритой (только не Маргаритой, а Генриеттой Григорьевной) прожил почти 30 совместных лет – вплоть до её безвременного ухода.
- Простите, что беседа наша перетекла в столь грустную тему, но расскажите, пожалуйста, о Вашем дне сегодняшнем. О семье, о свободном времени…
- Со своей нынешней женой Татьяной Геннадьевной мы вместе также почти 30 лет; она – педагог-музыкант, преподаватель камерного ансамбля в Российской академии музыки им. Гнесиных, замечательный глубокий человек. Сын Андрей и внук Гриша – столь же близкие мне люди.
Сохранять физическое и душевное равновесие помогает неустанная каждодневная работа – главное моё хобби. Другие хобби, как футбол, остались далеко в молодости. Хотя я с интересом наблюдаю за футбольными матчами – например, за чемпионатом мира.
- А шахматы? Это было просто увлечением или Вам доводилось выступать в турнирах?
- В своё время у меня официально был 1-й разряд, но друзья-гроссмейстеры утверждали, что я «тянул» на кандидата в мастера. Шахматы всегда увлекали меня – своей возможностью погрузиться в иную реальность, побегом от действительности. У меня многие годы дружеские отношения с Марком Евгеньевичем Таймановым. А Виктор Корчной в фильме по моему сценарию - "Гроссмейстер" исполнил одну из главных ролей.
Правда, теперь поиграть в шахматы выпадает редко, в основном, на даче в Красновидово, куда мы семьёй выбираемся в разгар лета. Свежий воздух, тенистая прохлада, разнообразие звуков природы помогают настроиться на позитивный лад, сбросить груз накопившихся мыслей и тревог.
МИХАИЛ ТРОФИМОВ©
