Яся ходит по квартире и со слегка экзальтированным видом, глядя в потолок, повторяет одно и то же:
- Аги... Аджи... Аги... Кака. Аги...Аджи...Аги...Кака.
Муж не выдерживает:
- Ярослава, ты, это, завязывай с заклинаниями. А то или снизу придут, или сверху прилетят.
Лёша долго возится с коляской, никак не может что-то там прицепить. Яся нетерпеливо:
- Хоссспади, ДЕД!
Ярослава покаталась на занавеске. В итоге гардина пополам, часть вырвалась вместе с куском стены, спасибо, что не на голову ребёнку. Муж становится пунцовым - в его планы на ближайшее будущее никак не входил ремонт. Рот мужа искажается, Яся делает ангельски невинное лицо, берёт Лёшу за руку, тычет пальчиком в развалины и наставительно говорит:
- Деда, надо сделать!
- Баба! – зовёт меня внучка. - Ба-бух-ка!
- Мамбушка она, а не бабушка! – смеётся измученный ночными бдениями и недосыпом муж.
- Что это за неологизм? – вымотанная тем же, пытаюсь анализировать слово.
- Мамбушка - вечно задрюканная, не высыпающаяся, лохматая бабушка, временно исполняющая обязанности мамы, папы, бабушки и всех родственников ребёнка! – язвит муж.
Заворачиваю внучку в большое махровое полотенце после купания, спрашиваю:
- Ну, кто ты у нас сегодня? Патрокл или Ахиллес?
- Я Одиссей! – сообщает мне Ярослава.
Приезда мамы мы ждали хорошими новостями и даже вполне годной для двухлетнего ребёнка речью. Яся была рада матери, правда, держалась нас троих, всем своим мудрым видом демонстрируя куплет известной песни: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!» Посидит на ручках у мамы, пойдёт ко мне, потом к моему мужу. Невестку приняли у себя дома, как родную дочь. Укладывала внучку и невестку, спали под одним одеялом. День рождения Яси отметили с размахом в детском парке развлечений. Вечером невестка приготовила необыкновенно вкусный ужин, выпили немного шампанского. Сын Ярославу не поздравил. Махнула рукой. Выжата, как лимон, не до сантиментов и переживаний. Впереди одиннадцать майских выходных.
«Как хорошо, что невестка приехала! – предвкушая небольшую передышку, ликовали мы с мужем. – Она возьмёт на себя заботы о Ярославе, а мы немного выдохнем и сходим куда-нибудь вдвоём, развеемся».
На следующий день невестка отпросилась встретиться с друзьями. Ушла рано утром. Поздней ночью, когда мы уложили Ярославу и легли, невестку принесли. Доставщики, предварительно, сходили в туалет в мусоропровод, мужу пришлось отмывать подъезд – соседи приличные, такого сюрприза не поняли бы. Невестка всю ночь барагозила, пыталась со мной о чём-то поговорить – очередная бессонная ночь, на этот раз хоть без привлечения родственников из Татарстана и полиции. Еле угомонили.
Стать свидетелем жёстких нотаций не пришлось, мы с Ясей спали. Слышала последние слова, сказанные в адрес невестки перед тем, как муж ушёл на работу:
- Ты не ребёнок! Ты – мать! Пора взрослеть! – дверь за мужем закрылась, я вышла на кухню.
Свернувшись калачиком, она лежала на полу в окружении наших зверюшек – они её искренне жалели.
«Бедный ребёнок!» – сердце сжалось. О чувстве гадливости или брезгливости не было речи. Что хорошего эта девочка видела в своей жизни? Материнской любви и ласки испытать не довелось, всё детство побои, тычки и пинки, единственная дочь растёт в другом городе, личную жизнь пытается устроить. Какое право я имею её осуждать, если сама когда-то оставила сына своей матери? История повторяется, жизнь показывает мне слайды из прошлого. Выводы? Какие? На тот момент вывод был только один: спрашивать, когда она заберёт Ярославу буду позже, не сейчас. Внучка только оклемалась, отогрелась, заговорила. Да, я нечеловечески устала, моя жизнь мне не принадлежит. Собственно, в том, что наблюдаю, есть огромная доля моей вины. Вот и разгребай!
Весь день невестка извинялась, мне было не по себе:
- Давай закроем эту тему? Понимаю, тебе стыдно, не стоит весь день сыпать извинениями. С кем не бывает, ты же не нарочно.
Вместо ожидаемых одиннадцати дней, невестка пробыла у нас всего три, после чего благополучно отбыла в Татарстан.
После отъезда мамы Ярослава онемела.