Пылесос скользил по ковролину мягко, но чудовищно шумно. Впрочем, это не мешало предаваться некоторой меланхолии и рассуждать о несовершенстве бытия.
Вот что я сейчас делаю? Я убираю офис контактного центра по ночам два через два, раз в три дня катаюсь на уборочной машине в гипермаркете, мою половину подъездов квартала и пару магазинчиков рядом. И меня это устраивает. Безоговорочно. Без оглядки на два брошенных института. И два оконченных.
Профессия «поломойки» расставила в моей жизни верные приоритеты, исключив лишних людей из приятелей и родственников, чье родство со мной было разбавлено и водой, и киселем, и не особо-то качественным дистиллятом.
Фигура, опять же. Мой личный фитнес был настолько не затратным, что мне за него еще и платили. А швабра в моих руках могла составить конкуренцию вертухаю какого-нибудь монаха.
А еще в моменты подобной задумчивости у меня делается очень тупое лицо.
Очень удобно. Рекомендую.
Ноги преградили путь славному пылесосу. И что-то бухтели.
Агрегат я выключила, обратив свой взгляд повыше, чтобы уточнить, что именно бухтели, конечно же, не ноги, а целый настоящий рот управляющего контактного центра. Четыре утра. Заняться больше нечем?
– Чо? – У меня, кстати, высшее филологическое. Если чо.
– Пыль пропустила, говорю! – агрессивно ответил мужчина. – Нормально убирай!
Парень был так-то очень симпатичный: высокий, статный, спортивный. Умный, кстати, с хорошим чувством юмора. И высокомерный до презрительного плевка на пол, который я никогда себе не позволю в виду уборки ковролина своими руками.
– Нормально убираю, – я не удержалась и, шмыгнув, вытерла нос рукавом. Управляющего перекосило.
– С утра приду, под каждым столом пыль проверю! И сами столы! И чтобы ни одной мышки не спи… кхм. Не забрала! – и гневно бесшумно топая по мягкому и чистому ковролину, он ушел в рассвет.
– Ну нормально? Это когда это я мыши уводила?!
– А на той неделе, – мягко, на грани слуха прошуршало от окна. – Ему никто не сказал, что тебя попросили вынести коробку неисправных.
Сегодня я поставила рекорд на прыжки в высоту, и канул он в безвестность.
На окне сидела сова.
– Доброй ночи, Аглая.
– Кхм, – и в этом звуке сошлись мое красноречие, слабоумие и отвага.
– Вам тут просили передать, – сова максимально флегматично протянула лапу, к которой был привязан небольшой свернутый конверт.
– Кхм, – я протянула руки к письму. Дрожащие руки. Пила я в последний раз на Новый год, то есть с полгода назад, а психотропные препараты – чуть реже, чем никогда. Но, кажется, стоит начать.
Конверт не рассыпался туманом галлюцинаций, сова не развеялась прахом шизофренического видения.
– Мы приносим извинения за длительное ожидание и доставленные неудобства. Ваше письмо затерялось четырнадцать лет назад, и не было отправлено вовремя. Подать жалобу можно на нашем официальном портале, инструкции для входа в Приложении Три. В силу Вашей умственной и физиологической сформированности Вам рекомендованы несколько обязательных курсов с вечерней формой обучения, указанных в Приложении Один. С необходимым списком литературы и инструментов Вы можете ознакомиться в Приложениях Два и Четыре. Информация о перемещениях в заведение и обратно – Приложение Пять, - сова говорила внятно, четко, в меру вежливо и идеально по-операторски, - Если ты щас опять кхмыкнешь, я тя укушу.
– Это… ну… а, – я пожевала губу, – чего?
– Вот почему меня адово бесит делать рассылку с поздними письмами. Вы, взрослые, либо злые, либо тупые. Тебя приняли в школу чародеев.
– Четырнадцать лет назад? – кажется, мое сознание ухватило нужное.
– А я так надеялась, что ты все-таки тупая, – сова вздохнула. – Ну, так вышло, что уж теперь. Мы время не поворачиваем – это табу. Так что можешь не орать. Без толку. Иди на вечорку, там вас таких уж целый поток набрался. Половина сов на больничном.
– Сочувствую, – без сочувствия произнесла я, разворачивая плотный конверт. Герб не рассматривала, но он там был. Кто из моих знакомых мог бы обладать столь мерзким чувством юмора?
– Никто, – прошелестела сова, склонив голову. А я ведь вслух не говорила. – Двадцать пять – хороший возраст для жизни. И магии, когда учат вовремя. Тебе не повезло остаться в стороне в свое время, но сейчас ты можешь наверстать все. Ну или почти все – время покажет.
– Меня этот Николай не ударил, часом, до отключки? От большой любви, скажем?
– Да нет, ты его правда бесишь. Но так-то от ненависти до любви… хотя ты смотри, приворот дело подсудное!
– Я порядочная женщина, – заметила я. Хотя, конечно, беспорядочная женщина во мне этим фактом очень недовольна. – Сова! Ты же сова. Ты же понимаешь, что мне надо на МРТ?
– Бронислава, – сова нахохлилась.
– Оч приятно, извините.
– Ты же всегда знала, что тебе чего-то не хватает!
– Ну это, знаете… денег не хватает. Свободного времени. Друзей. Матери с отцом. Господства над миром… Мужика, в конце-то концов! Мало ли у современной женщины не реализованных хотелок?
– Да, на МРТ действительно сходи, – сова Бронислава заухала, очевидно довольная шуткой. – Я тебе не хранитель ключей, чтобы долго убеждать, и вообще у меня полевка тухнет на ужин, так что сама думай, уже здоровая кобыла. Все, что будет – в письме. Все, что было – в твоей голове. Ариведерчи!
Какая-то странная сова. Непоследовательная: то загадочная, то официальная, то баба Нюра с ближайшего базара. Хотя подобные претензии к сове, конечно, предъявлять не менее странно.
В письме был свиток.
«Настоящим уведомляем Вас, что Вы зачислены в Школу Чародейства на вечернее отделение…»
А ведь правда было.
«…В обязательные курсы входят: обучение телекинезу…»
Вредная Ирка в песочнице, отобравшая совочек, тем совочком по хребту и огребла без моего участия! С моим, оказывается.
«…Предметная магия: изменение форм и размеров…»
Толик из параллельного класса год ходил с ушами разного размера, прикидываясь металлистом. А нечего было зажимать меня в дверях и отнимать булочку!
«…Трансфигурация, визуализация…»
В институте у профессорши шиньон ведь тоже не мог сам убежать? Просто мы придумали объяснение. Не крыса-то была, ой не крыса!
«…Контроль. Самоконтроль. Самодисциплина.»
И вот это вот постоянное ощущение нецелостности: смена институтов, мест работы, хобби, жилья… Желание заполнить что-то. Чем-то. Вроде все есть, но чего-то все время не хватает.
Ну что ж.
В конце концов, если дело не выгорит, в психоневрологическом диспансере я год проработала сиделкой. Примут по блату.