Ложь – это состояние, противоположное истине. Лгать – значит искажать истину с целью введения в заблуждение. На тему лжи опубликована масса научных трудов, основанных на плагиате, подтасовке фактов и искажении. Одним словом – все, что написано о лжи, является ложью. Данный опус, вероятнее всего, не окажется исключением, хотя автору от этого становится ужасно грустно. Но нет никаких сил сдержать то негодование, которое возникает при прочтении ужасающих своей бесцветностью «правдивых» трактатов о пагубном влиянии лжи на человека и социум. Ложь – одно из самых интересных явлений для наблюдения и изучения, но тексты на тему лжи – невероятно скучные, написанные птичьим языком и наполненные пошлыми, ничего не значащими шаблонами, с которыми их авторам по какой-то мистической причине «нельзя не согласиться» – подтверждают единственную здравую мысль – человек так же далек от познания абсолютной истины, насколько близок к абсолютному совершенству во лжи.
Люди, которые стремятся познать истину, утрачивают связь с обществом, оказываются изгоями, теряют рассудок, кончают жизнь самоубийством – настолько несовместимыми оказываются ограниченность мира людей и безграничность абсолютной истины. Историческая, художественная и религиозная литература, СМИ, друзья и родственники, психотерапевты неустанно стремятся возвращать на ложный путь тех, кто пытается с него свернуть в сторону истины. Поиск ответов на вопросы о жизни и смерти, природе явлений и вещей, границах возможностей неизменно сопровождается назидательными советами мудрейших обратиться к простым житейским радостям и намеками на то, что не всякая любознательность смертного достойна божественного благословения и поощрения.
Так, например, в «Эпосе о Гильгамеше», или поэме «О все видавшем» – одном из старейших сохранившихся литературных произведений – Гильгамеш — грозный воин, царь Урука, потрясенный смертью друга Энкиду, осознаёт, что смерть — это судьба всех людей. В поисках бессмертия Гильгамеш отправляется в потусторонний мир. Люди-скорпионы предупреждают Гильгамеша: «Не ходил никто ещё ходом горным», — и угрожают ему: «Ты войдёшь и больше оттуда не выйдешь!» Пройдя двенадцать поприщ в темноте, Гильгамеш попадает в каменную рощу к хозяйке богов Сидури, «живущей у пучины моря». Сидури также пытается заставить героя отказаться от поисков: «Гильгамеш! Куда ты стремишься? Жизни, что ищешь, не найдешь ты! Боги, когда создавали человека, смерть они определили человеку, жизнь в своих руках удержали. Ты же, Гильгамеш, насыщай желудок, днем и ночью да будешь ты весел, праздник справляй ежедневно, днем и ночью играй и пляши ты! Светлы да будут твои одежды, волосы чисты, водой омывайся, гляди, как дитя твою руку держит, своими объятьями радуй подругу, только в этом дело человека!» Пренебрежение Гильгамеша житейскими советами отражается на его облике – «идущему дальним путём он лицом подобен» – герой, отказываясь соблюдать установленные богами границы познания в мире живых, приближается к смерти, то есть принимает образ мертвеца.
Слова хозяйки богов Сидури Гильгамешу пересказываются в «Книге Екклесиаста» (Еккл. 9:7—10): «Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим. Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей. Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это — доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем. Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости. И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их. Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них».
В вышеуказанных и многих других литературных источниках есть идея божественного (абсолютного) знания, недоступного и запретного для мира людей – история Энкиду и Шамхат в «Эпосе о Гильгамеше», библейское повествование об Адаме и Еве, древнегреческий миф о Прометее и основанные на нем сюжеты, «Илиада» и «Одиссея» Гомера, «Фауст» Гёте и др. Как правило, к абсолютной истине стремятся неординарные, любознательные, талантливые персонажи, которым ввиду их стремления к запретному знанию создается отрицательный образ. Поскольку богам неугодно, чтобы люди обретали истину, доступ к ней обеспечивается в результате соглашения с силами зла и оборачивается жестокой расплатой.
Противоречивое отношение к истине и лжи связано с тем, что, с одной стороны, коммуникация не терпит конфликтов, а прямолинейность и неприкрытая откровенность чаще всего изобличают бесславные жизненные эпизоды. Нежелание конфликтного существования в обществе подталкивает каждого его члена к активной или пассивной (молчаливой) лжи. С другой стороны, общественное и государственное устройство требует соблюдения неких нравственных законов, которые в общем-то мало кто высоко ценит, но вынужден учитывать, а нарушителей – изобличать и осуждать, дабы сохранять власть и чувство единения с сообществом, в котором существует. «Золотой серединой» для человека оказывается некая правда, то есть то, что как бы не ложь, но и на самом деле не истина. Но и к правде общество относится нетерпимо, в связи с чем приходится ее прикрывать. Проявления прикрытой правды принято называть приятными слуху словами – тактичностью и деликатностью, ну а тех, кто не осторожничает в выражениях - занудами, правдорубами, спорщиками, прямыми, как шпалы.
Утверждение, что современные люди обошли своих предков в искусстве лжи не является столь очевидным. Другое дело, что современные технологии позволили раскрыть огромный лживый потенциал человечества. К слову, самые искусные лжецы, использую преимущества Интернета и СМИ, довольно часто прячутся за маской правдолюба и обличителя, что значительно затрудняет процесс выведения на чистую воду мнимого борца за справедливость.
Выходит, что ложь – это данность, принятая в обществе и неизменная составляющая коммуникации. Когда родители и учителя рассказывают мальчикам и девочкам о необходимость всегда говорить правду, они вовсе не имеют ввиду необходимость искать истину и страдать за нее. Правда – это тоже ложь, но обличенная в некую моральную оболочку, то есть то, что видится положительным и должным. Правда позволяет человеку чувствовать себя не последним негодяем, а достойным членом общества, то есть правосудным, справедливым человеком, у которого слова согласуются с делом. Главное практическое значение правды – она позволяет устанавливать ограничения и требования для того, кто хочет чувствовать себя полноценным, уверенным и самодостаточным. Способность подчиняться – одно из самых излюбленных качеств, высоко оцениваемых родителями, бабушками и дедушками, учителями, врачами и представителями власти.
Очень близким к понятию «ложь», если не тождественным, является понятие «внушение». Владимир Бехтерев полагал, что внушать – значит более или менее непосредственно прививать к психической сфере другого лица идеи, чувства, эмоции и другие психофизические состояния, иначе говоря, воздействовать так, чтобы по возможности не было места критике и суждению. Под внушением же он понимал непосредственное прививание к психической сфере лица идеи, чувства, эмоции и других психофизических состояний помимо его «я», то есть в обход его самосознающей и критикующей личности. Из этого определения Бехтерев приходил к выводу, что внушение может проявляться легче всего в том случае, когда проникает в психическую сферу незаметно, вкрадчиво, при отсутствии особого сопротивления со стороны «я» субъекта, или по крайней мере при пассивном отношении последнего к предмету внушения, или же, когда оно сразу подавляет психическое «я», устраняя всякое сопротивление со стороны последнего.
Иными словами, неиспользование критического мышления — способности ставить под сомнение поступающую информацию, включая собственные убеждения, а также нежелание или неспособность судить о достоинствах и недостатках утверждений, анализировать и оценивать их ведет к затягиванию человека в состояние подчиненности внушению, называемому Бехтеревым психическим микробом, который распространяется в обществе.
Процесс внушения не может происходить без самовнушения – психологического воздействия на самого себя, свои представления, мысли, чувства. Слово «самовнушение» приятнее обидного «самообмана». Но как не назови этот процесс, так или иначе, он позволяет комфортно принимать самые разнообразные по характеру и значению события, явления и поступки, как свои собственные, так и окружающих. По существу, самовнушение является духовной ложью, которая позволяет индивиду воспринимать, понимать ложную информацию и формировать ложные убеждения, призванные придавать ему решимости в действиях. Самообман или «своя правда» превращается в инструмент самозащиты, самосохранения и приспособления. Например, человек испытывает дискомфорт от определенных процессов, происходящих в обществе. На приеме у психотерапевта такому пациенту рекомендовано изменить фокус зрения – обращать внимание лишь на то, что ему приятно. Пациент, поддающийся внешнему внушению, внушает себе, что вокруг все люди добрые и милые, по тротуарам бегают дружелюбные собаки, а на деревьях пташки распевают лирические песни. Все кругом чудесно и прекрасно, а то плохое и раздражающее, что есть, оказывается вне фокуса или вырезается так же, как при редактировании фотографии отрезается или уничтожается неудачный эпизод жизни, случайно попавший в кадр.
С точки зрения психотерапии внушаемый пациент избавляет себя от скрытых механизмов, создающих конфликты в психике и непригодных для адаптации к обществу. Но сам пациент должен понимать, что смена фокуса – это не только смена точки, в которой желаемый для наблюдения объект получает отчётливое изображение в сознании, а все нежелательные объекты размываются. Фактически речь должна идти о переоценке собственных суждений, однако поскольку самовнушение не предполагает никакого критического сопротивления, смена точки зрения (мнения) происходит помимо личности пациента. Вопрос еще и в том, способен ли вообще человек совершить выбор между желаемым и данным, ответить на который возможно только получив ответ на другой, выходящий за пределы человеческих знаний, вопрос о том, обладает ли человек свободной волей, позволяющей ему принять решение. Поскольку ответить на эти вопросы никому не удается, внушаемый пациент убеждает себя в наличии у него свободной воли, существовании выбора, а также вариантов решения. Человек равнодушный, жаждущий комфорта, наделённый некоторой долей воображения, не стремящийся к самоопределению, посредством самовнушения способен успешно прийти к благоприятному состоянию, но следует не забывать, что оно может оказаться временным, поскольку внушаемый пациент, продолжающий свое существование в обществе, не защищен от идей, чувств и эмоций, имеющих вредоносный, а не психотерапевтический эффект.
Распространенность самообмана основана на самообмане, что изменение в поведении или мнении человека под влиянием давления со стороны общества приведет его к комфортному и успешному существованию, а если такое изменение и повлечет негативные последствия, то они не затронут его.
Например, молодая женщина, не знавшая жизненных трудностей, воспитанная в финансово благополучной семье, избалованная отцовским вниманием, уделяющая особое внимание общественному мнению, торопится вступить в брак с внешне подходящим и благополучным мужчиной. Получив с помощью родителей все необходимые материальные блага для процветания семьи, пара вступает в брак. Первые годы совместной жизни проходят внешне благополучно, но через некоторое время супруга узнает нелицеприятные факты о муже. Будучи уверенной в собственной уникальности и поддерживаемая родителями, женщина не считает необходимым продолжать совместную жизнь и расторгает брак. Непринятие мысли о браке как об ошибке приводит бывшую супругу к самовнушению, что именно ее инициатива и желание стали причиной развода, травмирующие эпизоды брачной жизни отрицаются. Следующим шагом к погружению в мир самообмана является скорый повторный брак с новым, внешне походящим, финансово благополучным мужчиной. Новый брак призван реабилитировать женщину в собственных глазах и в глазах общества, в котором разведенная женщина, не успевшая нарожать детей – это одинокая, ненужная, некрасивая, неблагополучная, нездоровая, неполноценная, озлобленная неудачница и пустоцвет. В скором времени новоиспеченная супруга осознает, что второй избранник оказался неподходящим человеком – она не принимает его взгляды, характер, привычки, реакции. Вновь не желая внешнего осуждения, женщина какое-то время продолжает поддерживать видимость успешного брака, пока степень дискомфорта в брачном союзе не превышает степень дискомфорта от возможного общественного осуждения. В результате второй брак вновь расторгается. Чувство разочарования, унижения и опустошенности неприятны, поэтому женщина, не желая их принимать, погружается в иллюзорный мир социальных сетей, где, пытаясь приобщится к ценностям якобы успешных пользователей, перенимает их идеи, образы и мнения, продолжая закапывать свое «я».
Так, в стремлении уйти от дискомфорта, человек занимается самовнушением и отрицанием, которые приводят его к новому состоянию дискомфорта, порождающему новый самообман. Таким образом человек загоняет себя в круговорот лжи и неудовлетворенности, попутно расплачиваясь потерей своего «я».
Другим примером может служить неизменно повторяющийся в истории случай самообмана – это самовнушение, что выбор и свобода воли существуют, но лишь тогда, когда все внешние условия этому благоприятствуют: субъекту предлагаются эффективные решения и ни одно из указанных решений не повлечет нарушение комфорта лица, принимающего решения. Другими словами, иллюзия заключается в том, что жизнь легка и проста. Власть и общество, то есть все его члены, неукоснительно подчиняются нормам нравственности, морали и закона. При этом мое «я» является незаурядным, исключительным, достойным лучшего и способным проявлять свободу воли и совершать выбор. Но если вдруг внешние обстоятельства неблагоприятны для совершения выбора, то есть общество и власть порочны, то мое уникальное «я» не должно пострадать от внешних обстоятельств. В этом случае нужно лишь притвориться, что совершаешь свободный выбор и принимаешь решение.
Трудно признать, но зачастую такое решение является следствием даже не внешней конформности, при которой внутреннего принятия чужого мнения, позиции не происходит, а именно стадного поведения, проявляющегося под воздействием инстинктивных процессов в результате чужого влияния.
Самообман относительно невозможности выбора в условиях, сопряженных с риском утраты комфорта, впоследствии создает лазейку для самооправдания с помощью нового самообмана – отсутствие выгодных и достойных предложений для выбора избавляет от ответственности за принятое решение. В частности, так происходит, когда сформированное на основе поддержки большинства однопартийное государство вовлекает своих граждан в социальные катаклизмы, влекущие невосполнимый ущерб, причиняемый в том числе тем, кто или совершил свободный выбор, или думал, что совершил его, или притворился, что совершил, или просто присоединился к стаду, не задумываясь ни о чем.
Принятие лжи, то есть самовнушение, обусловлено несколькими причинами: нежеланием нарушить собственный комфорт, нежеланием оказаться изобличенным в пороках, а также интеллектуальной и эмоциональной недоразвитостью, которая порождает практику неприкрытой, наглой лжи повсеместно, даже там, где это не имеет практического смысла и преследует лишь низменные цели унижения, подавления, разрушения, оболванивания. Ложь культивируется в том числе в результате принятия обществом искаженных нравственных ценностей. В частности, это ярко проявляется в том, что в обиход введен воровской жаргон, призванный сформировать презрительное отношение к людям, которые не считают нужным «устраиваться» и приспосабливаться к любым изменениям исключительно в целях личного обогащения – лохов. Изначально данное слово было призвано обозначать потенциальную жертву мошенника, человека-простака, позволяющего себя обмануть, однако новая система ценностей расширила значение этого слова – теперь лохом может быть назван любой человек, не ставящий превыше всего достижение материального достатка любым путем. Любой путь оказывается успешным, если цель нелоха – обогатиться – достигнута. Безусловно, успешный нелох не может быть назван никак иначе, кроме как крутой. Крутых, успешных нелохов обнаруживается огромное количество благодаря мифологизации грандиозного финансового потенциала социальных сетей. К ним относятся виртуальные проститутки мужского и женского пола любого возраста, стриптизеры женского и мужского пола любого возраста, порноактеры, социально неблагополучные (например, бывшие воспитанники детских домов) жертвы педофилов, эксплуатирующих популярные в сети эротические и порнографические образы детей и подростков, содержанки, мошенники, шарлатаны и пр. Все те, кто не относится к вышеуказанной категории «успешных деловых людей» получают метку лоха - неразвитого простака, дилетанта, подражателя и жертвы. Лохи ведут лоховую жизнь, катаются на лоховозах (общественном транспорте), повсеместно лохаются (серьезно ошибаются), обитают в лоходромах (обстановке, созданной для обмана) и становятся жертвами лохотрона (игры с жульническим выманиванием денег). В результате искажения традиционной морали лохом признается любой добродушный, плохо проинформированный или наивный в силу своего возраста или других объективных причин человек.
Подмена понятий приводит к тому, что принятая обществом воровская мораль называет успешным человеком изуродованного приспособленца, готового совершить что угодно, лишь бы его финансовый комфорт не был нарушен, и спасающегося от безумия лишь собственными иллюзиями и психотропными препаратами.
Более узкую интерпретацию отечественный жаргонизм обретает при переводе американской крылатой фразы - there's a sucker born every minute – каждую минуту рождается лох. Иными словами, обманщики всегда могут найти доверчивых жертв.
Действительно, никакая ложь не способна существовать без тех, кто обманываться рад – готовых внимать, принимать и развивать ложь. Самовнушение или самообман – тот самый ингредиент, без которого блюдо из лжи не будет иметь успеха.
Вот и в самом начале трагедии «Фауст» автор словами директора театра выказывает свое презрение к той категории читателей и зрителей, кто не имеет собственного мнения и судит о пьесе с чужих слов. Этими же строками Гете одновременно дразнит читателей, которые желают осмыслить его труд, и иронизирует относительно низкого мнения профессионального лжеца – директора театра – об интеллектуальном и духовном состоянии зрителя, в массе своей достойного лишь обилия бессвязной мысли и действия.
По мнению Эриха Фромма, конформизм, то есть пассивное принятие давления со стороны человека или общества, позволяет конформисту не испытывать чувства одиночества и тревожности, но ему приходится расплачиваться за это потерей своего «я». Однако жизнь учит, что распространенность этой защитной формы поведения в обществе не только не избавляет человека от одиночества, а, напротив, лишь загоняет его в пещеру, где даже его «я» больше не может разделить с ним компанию, поскольку оно либо потеряно, либо уничтожено, либо уже не способно проявиться, поскольку ему никогда не было позволено развиться.
Парадокс заключается в том, что жертвами одиночества становятся как принимающие ложь, так и те, кто ее отвергает. Круговорот лжецов и праведников обеспечивается неизменными стремлением лжеца обрести истину вдали от постылого общества, а пострадавшего за правду изгоя вернуться в социум.
А.Пикаро
