Депутаты Госдумы 15 марта почти единогласно приняли в первом чтении новую редакцию закона “О занятости”. И авторы инициативы, и их оппоненты дружно говорят о ее актуальности. И столь же дружно - о несовершенстве. К документу за время долгих обсуждений накопилось много претензий, часть которых принимается самой группой инициаторов. “Солидарность” вникает в подробности.
На фото: зампред ФНПР, член комитета ГД по труду Андрей Исаев на пленарном заседании Госдумы
В ПРЕДЫДУЩИХ СЕРИЯХ
Почти год “Солидарность” рассказывала о ходе работы над новой редакцией закона “О занятости”. Заседания рабочих групп, консультации с соцпартнерами, обсуждения в Российской трехсторонней комиссии (РТК), положительный вердикт думского комитета по труду... И вот - 15 марта законопроект принят в долгожданном первом чтении. Второе, основное чтение, после которого в документ уже нельзя будет внести поправки, пройдет не раньше 13 апреля. Так что ближайший месяц обещает быть напряженным, тем более что к законопроекту уже был высказан ряд претензий (хотя и в “мирном” виде вопросов).
Отметим, что на обсуждение 15 марта был приглашен председатель ФНПР Михаил Шмаков. И хотя слова ему не полагалось (таков регламент), зато основным спикером выступил его зам, член комитета ГД по труду и один из авторов инициативы Андрей Исаев (“ЕР”). Правда, не стоит ставить знак равенства между партийной и профсоюзной позициями: у ФНПР свой взгляд на проблемы занятости (см. “Перепридумать занятость”, № 5, 2023), но концептуально организация поддержала законопроект.
- Старому закону о занятости, действующему сегодня, больше 30 лет. Принят он был в совсем другую историческую эпоху, и его основной задачей тогда была помощь хроническим безработным. Не снимая этой задачи сейчас, мы предлагаем идеологически другой документ, который будет направлен в первую очередь на профилактику безработицы, - в который раз напомнил Исаев.
На пресс-подходе перед заседанием депутат выразился еще яснее: “Старый закон писался под другую идеологию, когда для человека признать себя безработным было все равно что объявить себя бомжом”. Изменение идеологии видится авторам прежде всего в том, что на помощь службы занятости смогут рассчитывать не только безработные, но и те, кто подумывает сменить работу или даже профессию. Не говоря о “работниках, находящихся под риском увольнения” - такую новую категорию предлагается ввести в законодательство.
- Впервые в этом законе будут упомянуты такие категории занятых, как “самозанятые” и “платформенно занятые”. Самозанятые на сегодня существуют только в виде налогоплательщиков в Налоговом кодексе, платформенно занятые нигде не упоминаются, - обозначил Исаев, пожалуй, самое обсуждаемое нововведение.
Напомним, профсоюзы настаивают: “платформы” - к примеру, агрегаторы таксоперевозок или доставки еды - должны выступать в роли полноценного работодателя, а у работников должны быть все положенные трудовые права и отчисления в соцфонды. Но и сам Исаев заметил, что “остались определенные противоречия”.
Судя по содокладу члена комитета по труду Михаила Тарасенко (“ЕР”), работа предстоит немалая. Так, правовое управление Госдумы обращает внимание на дублирование некоторых норм законопроекта с законом о профсоюзах. Правительство не согласно с намеченными максимальным и минимальным пособием по безработице (МРОТ и 30% от МРОТ соответственно) и хочет устанавливать эти величины самостоятельно. Счетная палата отмечает, что в тексте законопроекта употребляются термины, содержание которых нигде не раскрывается: например, “индивидуальная трудовая деятельность”. И это - не считая многочисленных замечаний думских комитетов и сторон РТК.
ЧТО НЕ ТАК?
Депутат от “Справедливой России - за правду” Яна Лантратова открыла марафон вопросов темой коррупции. В законопроекте есть положение о том, чтобы вести реестр работодателей, использующих теневую занятость. И депутат беспокоится, что избежать попадания в такой реестр можно будет за взятку. Андрей Исаев в ответе был краток: “Не видим здесь никакой коррупционной составляющей”. Но мы позволим себе обратить внимание на общую логику предложения. Если работодатель использует серые схемы, он нарушает закон и должен попасть, по идее, не в какой-то там реестр, а желательно сразу в суд. А если через суд нарушения устранены, то работодателю вряд ли место в “позорном списке”. Поэтому смысл ведения подобного реестра несколько ускользает.
Несмотря на значимость законопроекта, некоторые вещи в нем оказались не прорисованы от слова “совсем”. Так, еще один член комитета по труду, Михаил Терентьев (“ЕР”), обратил внимание министра труда Антона Котякова: предлагается установить региональные квоты для приема на работу инвалидов, причем - “исходя из возможностей экономики субъекта”, без конкретики. Суть ответа министра: “У нас будет необходимость обсудить порядок определения этой квоты”. То есть ясности никакой.
С подачи справоросса Михаила Делягина Андрей Исаев, можно сказать, выстрелил новостью. Вопрос был о регулировании платформенной занятости в части защиты прав работников. Исаев анонсировал появление ко второму чтению отдельной инициативы на эту тему. И напомнил: сообщество работодателей относит платформенную занятость к гражданско-правовым отношениям, а профсоюзы - к трудовым. Новость же состоит в возможном появлении новых профсоюзных и “работодательстких” структур:
- Урегулировать эти взаимоотношения мы сможем, не вдаваясь в теоретические определения. В том числе - предусмотреть возможность создания объединений и профсоюзов платформенно занятых, а также совета операторов цифровых платформ, между которыми [созданными структурами] будут вестись переговоры по обеспечению надлежащих условий труда, - предположил Исаев.
Евгений Бессонов (КПРФ) напомнил министру труда преданья старины глубокой - о просроченном в 2020 году поручении президента создать 25 млн высокотехнологичных рабочих мест. В то время как “у нас из 80 млн трудоспособного населения 8 млн охранников, которые хорошо разгадывают кроссворды...”. И вот поможет ли представленный законопроект “решить вопрос об изменении структуры занятости в сторону интеллекта”?
На ответ Антону Котякову не потребовалось мобилизовать сколь-нибудь значительной части своего, без шуток, могучего интеллекта. Достаточным оказалось сослаться на прописанную в законопроекте систему подготовки кадров, выстраиваемую от текущих потребностей работодателей вплоть до регулирования контрольных цифр приема в учебные заведения. То есть, надо полагать, если доктор скажет “в морг” (зачеркнуто) “в охранники”, значит будем блистать интеллектом у шлагбаума.
- Безусловно, структурные изменения в экономике, изменение межотраслевого баланса, что мы уже видим, отразится на рынке труда… в том числе на подготовке и переподготовке кадров, - успокоил как мог коммуниста министр труда.
Более актуальный вопрос задал справоросс Андрей Кузнецов. Он заметил, что пособия по безработице для детей-сирот после принятия закона опустятся с уровня средней зарплаты по региону до МРОТ. И - что пока оставляет по этому поводу некоторую тревожность - Андрей Исаев дал понять, что о проблеме авторы проекта осведомлены, но к однозначному решению вроде “сирот не трогать!” еще не пришли: “Все размеры пособий будут еще раз, дополнительно рассмотрены ко второму чтению”.
Справороссы, кстати, не поддержали законопроект в первом чтении (хотя и против не голосовали). Потому что, по словам того же Кузнецова, “отложено несколько очень важных моментов”, подобных вышеописанному. Не устраивает фракцию и, например, определение самозанятости, данное в законопроекте: мол, оно не противодействует добровольно-принудительному переводу работодателями “обычных” работников в разряд самозанятых.
Депутаты от остальных фракций (те, кто присутствовал в зале) единогласно поддержали законопроект в первом чтении. Как сказал глава комитета по труду Ярослав Нилов (ЛДПР), “лучше совершить ошибку и быстрее исправить, чем оставлять как есть”. Но времени на исправление, напомним, осталось меньше месяца.
“А”-СПРАВКА
Что предлагает ФНПР
- В случае если безработный состоял в трудовых отношениях не меньше 8 лет, не ограничивать размер пособия по безработице максимальной величиной;
- запретить ЧАЗам направлять работников на вредные и опасные объекты;
- закрепить право обучающихся на стажировку, на оплату выполняемой стажером работы, на проведение стажировки под руководством наставника, а также право наставника на оплату работы, связанной с руководством стажировкой.
