На пустыре в заброшенном здании обнаружили истерзанное тело молодой девушки. Она была зверски избита, изнасилована и задушена собственным шарфом.
Очень скоро выяснили, что тело принадлежит студентке первого курса технического вуза, здание которого располагалось недалеко от места преступления. Девушка оказалась не местной - приехала учиться из села. В вузе характеризовали ее очень положительно, все - и студенты, и преподаватели - были удручены и подавлены случившимся.
Жестокостью и бесчеловечностью преступника были шокированы даже сотрудники правоохранительных органов. Городские власти взяли под свой контроль следствие по данному делу. Лучшие специалисты региона были привлечены к расследованию этого безумного преступления.
Дело распутывали очень долго. На месте преступления убийца оставил немало улик, в том числе и отпечатки пальцев. Но в базе данных полиции отпечатки, найденные в заброшенном здании, не значились. Напрашивался вывод: возможно, это его первое преступление и насильник и убийца, скорее всего, очень молод.
Провидение ли это было, или дело вели действительно очень толковые и добросовестные следователи, но наконец владелец отпечатков был найден. Они оказались в базе, только среди той категории преступников, которые в это время отбывали наказание. Как такое может быть? Как он мог совершить убийство девушки, если в это время сидел за другое преступление?
Надо сказать, что молодой человек был арестован и осужден за разгром и ограбление небольшого продуктового магазина. Ограбление было совершено в ту же ночь, когда убили студентку. Тот, кто расправился с магазинчиком, мог бы претендовать на звание самого глупого грабителя: он уронил там даже какую-то бумагу со своей фамилией. На самом деле это был очень хитрый ход со стороны преступника: ему нужно было, чтобы его срочно арестовали и осудили. Он прекрасно понимал, что лучше быть арестованным и осужденным за менее тяжкое преступление, чем изнасилование и убийство.
Самый большой шок, конечно, испытали те люди, которые близко знали этого молодого человека. В том числе и я… Но года 3-4 до этого преступления я ничего о нем не слышала.
И нахлынули воспоминания о тех временах, когда я знала его. Тогда я работала школьным учителем. Случилось так, что после зимних каникул не вышла на работу пожилая учительница. Официальная версия: уволилась по состоянию здоровья. Но мы, коллеги, знали, что ее довел до увольнения один класс – 9В. Вернее, один ученик - Егор Гусаков.
В середине учебного года нереально сложно найти нового учителя, поэтому администрация решила отдать оставшиеся без педагога классы другим учителям своей же школы. По одному классу. Мне, как вы уже догадываетесь, достался 9В.
Эти долгие полгода запомнились как один нескончаемый кошмарный сон. Иногда мне хотелось вызвать милицию прямо на урок, но завуч, которая курировала эту параллель, сказала, что я просто выставлю себя на посмешище. Наверное, она была права. Именно тогда я поняла, что учитель – совершенно бесправное существо. Конечно, у школы были свои, так сказать, рычаги воздействия на хулиганов, такие, как штаб профилактики, беседы у инспектора по делам несовершеннолетних, постановка на учет… Но от всех этих «институтов» было мало пользы и эффекта: они рассчитаны на среднего ученика, у которого есть хотя бы малая толика ответственности и хотя бы намек на совесть, а для таких, как Гусаков, они как мертвому припарка.
Гусаков был не по годам рослым подростком - высокий, плечистый, с большими руками, он заметно выделялся среди сверстников. Но, к сожалению, умом не отличался. На уроке передразнивал меня (и других учителей тоже, конечно), издавал дикие звуки, даже мог обозвать грязным словом… У него была «свита» из 5-6 человек, которые улюлюкали, выкрикивали непристойности в тон своему главарю…
Однажды, после моего очередного замечания, которое показалось Гусакову слишком строгим, он сказал:
- Вы же слышали об учительнице, которую недавно убили во дворе школы, где она работала? С вами то же самое может случиться.
***
На следующий день урок я начала с небольшого заявления:
- Вчера я была в отделении милиции, оставила там заявление о том, что Гусаков угрожал мне убийством. Так что, Егор, если со мной или моими близкими что-то случится, у милиции к тебе будут вопросы. (На самом деле, никуда я, конечно, не ходила).
Впервые увидела, как Гусаков растерялся, лицо покрылось пятнами… «Свита» тоже замолчала в ожидании реакции главного. Но длилась пауза недолго.
- А как докажут, что я вам угрожал?
- Очень просто: тебя слышали 33 твоих одноклассника (в то время в нашей школе было до 35 учеников в классе).
- Ха! Никто из класса не будет свидетельствовать против меня! Можете прямо сейчас спросить: кто хоть слово скажет против меня!?
- Я скажу! – произнес вдруг, оборачиваясь к Гусакову, мальчик по имени Глеб.
Не описать, какое чувство благодарности к этому смелому мальчику я испытала. Словно после долгой засухи хлынул спасительный дождь… Нависла тишина. Глеб, не отводя глаз, продолжал смотреть на Гусакова. Это был один из самых видных парней класса. Такой же высокий, как и Гусаков, но умный, сдержанный и красивый. Глеба в классе уважали, считали за честь дружить с ним, все девочки, явно или тайно, были влюблены в него.
Наконец Гусаков пришел в себя и охрипшим голосом произнес:
- Ты ответишь за свои слова. На перемене выйдем. Сам знаешь куда.
- Хорошо. Выйдем, - был ответ.
Весь класс напрягся в ожидании звонка. После звонка первая из класса вылетела я: нужно было предотвратить драку, позвав кого-то из администрации. Прибежала в приемную. В ответ на мой вопрос «Директор у себя?» секретарь выбежала из-за своего стола, чтобы перехватить меня, пока я не забежала в кабинет директора. Оказывается, пожаловала очередная комиссия с какой-то очень важной проверкой, и ни в коем случае администрацию отвлекать нельзя. К кому же обратиться? Мужчин в школе нет. Есть трудовик в дальнем углу первого этажа, но пока я добегу до него, Гусаков может убить Глеба… Не остается ничего, кроме как самой бежать и разнимать парней… Я знала, куда они пошли. В узкий коридор на третьем этаже, который ведет в актовый зал. Это было место, где "крутые" подростки выясняли отношения, в мирные перемены там миловались влюбленные…
Взбежав на третий этаж, услышала гул, словно об стены ударялись тяжеленные мешки – это в тесном коридоре дрались Гусаков и Глеб. Добежав до этого закутка, увидела, что весь класс окружил дерущихся и, забыв обо всем на свете, с величайшим интересом наблюдает за боем. Я протиснулась сквозь живой круг, чтобы спасти Глеба и… резко остановилась: победу явно одерживал Глеб. На Гусакова было жалко смотреть – он обмяк, лицо бледное, в красных пятнах, глаза беспомощно бегают… Мне стыдно признаваться, но я ликовала, даже в голову не пришло защитить его. Незаметно выбралась из круга и вернулась в свой кабинет. Удивительно, но никто из учеников даже не заметил, что к ним подходила учительница.
Уже потом я узнала, что Глеб с начальных классов занимается спортом, участвует в соревнованиях, имеет юношеский разряд по восточным единоборствам.
***
Преступником, совершившим это страшное злодеяние, оказался Гусаков Егор. С тех пор прошло много лет, я повзрослела, надеюсь, поумнела, возможно, стала добрее… И я чувствую за собой вину. Потом узнала, что Егор рос с очень жестоким, с садистскими наклонностями отцом. Как он издевался над Егором, какие у него были "методы" воспитания – одному Богу известно… А я видела в Егоре врага, ненавидела… Ни разу не попыталась понять его, поговорить с ним по-доброму… Возможно, он отчаянно в этом нуждался... Где он сейчас, жив ли – не знаю. Я о нем больше не слышала…
Дорогие мои подписчики и читатели, буду благодарна за лайк и комментарий. Спасибо вам! Желаю мира и добра!