Когда этот тягомотный рабочий день подошел к концу, я даже и не знал уже, радоваться мне, или плакать. Больше не надо было пялиться в экран, то и дело останавливая изображение, чтобы пытаться понять, вон та цветная точка — это одна из трех подружек, или просто кто-то из прохожих оделся похоже на них. С другой стороны, приближалась встреча с отчимом, и меня от одной мысли об этом бросало в дрожь.
Чтобы хоть как-то сконцентрироваться, я отправился к кофе-машине. Кой веки раз за ней не надо было ухаживать. Кто-то добрый заправил и обслужил её до меня. Отлично. Так, двойная крепость, без сахара…
Бережно обняв чашку со своей прелестью, я отправился обратно, как на меня вдруг налетела Порох — Ольга Порошина, одна из ведьм, спешившая по коридору с папкой в руке. Кофе тут же предательски выплеснулся через край и залил весь правый край моей футболки.
— Макс, куда прешься? — тут же наехала на меня Порох. — Хотя бы глаза от пола поднял.
— Ты меня вообще-то только что выставила на стирку, — огрызнулся я. — Да и ошпарила изрядно.
— Говорят, птичек по-любому шпарят, прежде чем ощипать, так чему тебе удивляться? — фыркнула Ольга.
Ну, здравствуйте, приплыли. И так настроение было на нуле, а теперь упало уже куда-то в отрицательную шкалу. Вот есть же у соседей нормальные девчонки, вроде той же Татки Гусевой. Почему же всегда, будто им в противовес, существуют такие, как Порох.
Даже не извинившись, Порошина отправилась дальше. А я, облитый кофе, понес остатки напитка в свою комнату. Допил в два глотка то, что осталось, и задумался. Запасные футболки на работе закончились, а я всё так и не сподобился притащить взамен них хотя бы парочку. Парни, как на грех, успели разбежаться кто куда. А Гоша, сдается мне, если чем и поделится, так это лифчиком первого размера. Зато от всей души. Нет, не вариант. Остается только купить что-нибудь по дороге и переодеться на ходу. Но я как на грех не припомню там ни одного бюджетного магазина. Либо можно попробовать застирать пятно и попытаться как-то замаскировать его следы…
Точно! У меня же есть жилетка с кучей карманов! Младший Гусев когда-то от щедрот душевных подарил. Я ее практически и не носил, потому что внутренне боюсь быть похожим на того ученого чудика, который разгуливает в жилетке даже по телецентру, ещё и бахвалится, что у него по карманам постоянно лежит больше пяти килограмм всякой ерунды. Но сегодня, похоже, выбирать не приходится, а жилетка вполне способна закрыть собой кофейное пятно.
Я смотался в туалет и обратно. Застиранная светлая футболка намекала на то, что даже когда она высохнет, единственное, на что она будет годна, так это на тряпку для пола. Хуже того, она противно липла к телу, да ещё и холодила. Так, снимаем жилетку со стула, подтягиваем боковые утяжки, всё-таки Сашка в талии чуток меня пошире будет. Оп-ля! Не красавчик, конечно, но на образ уставшего оперативника из дешёвого сериала вполне тяну. Ладно, пора отправляться в логово к Минотавру.
— Ворон, давай я всё-таки тебя провожу, — вдруг возникла передо мной Павлинова. — Нет, возражения не принимаются. Мы дойдем с тобой до соседнего дома, там я тебя и оставлю. Дождусь, пока ты выйдешь, и мы отправимся обратно. Нас из твоих родных никто засечь не сможет.
— С чего вдруг такая горячая забота?
— Мне так будет проще, — Гоша выглядела, как юная матрона, хоть сейчас садись и пиши с неё картины: сама заботливость и опека. — Ты ведь, небось, забудешь отписаться, как там у тебя всё прошло. А мне потом сиди, полночи себе ужасы придумывай. Поэтому говори «да», можно даже без «спасибо». И пошли. Я всё-таки планирую ещё и выспаться успеть перед завтрашним днём. Да и тебе тоже советую. Видео из парка само себя не отсмотрит.
В иной день я бы нашёл, как отшить Гошу, но сегодня мне до оторопи не хотелось оставаться одному. А будущее знание того, что Павлинова сидит где-то рядышком в детском скверике у соседнего дома и терпеливо ждёт, пока я покончу с семейной тягомотиной, меня отчего-то грело и радовало.
— Твоя взяла, — пожал я плечами. — Собирайся!
— Уже готова! — отозвалась Гоша и подхватила со стола свою сумочку, лихо перекинув через плечо её ремешок.
По дороге мы молчали. Разговор не клеился, да и о чем здесь было говорить? Я и так за прошлую неделю успел сопли по всем заборам развесить. Сейчас вспомнить, самому стыдно становится из-за такой паники на ровном месте. С другой стороны, никто не обязан вникать в подробности моих непростых взаимоотношений с семьей. Это вон Павлинова по молодости лет такая добрая, что готова выслушивать мои жалобы и страхи. Я ей благодарен, конечно, но сам прекрасно понимаю, что на таком зыбком фундаменте нормальные отношения не построишь, так что не стоит и начинать. Да и Гоша… Я бы, конечно, по-прежнему был бы не прочь оказаться с нею в одной постели, но… Она потихоньку стала переходить в категорию своего парня. Близкого друга. Сестры, возможно, даже старшей. Тянуть такого человека в постель? Ну-у, не знаю. Сомнительно это как-то.
Вот так мы и добрались до родительского дома. Как условились, я оставил Гошу загодя в соседнем дворе. И тут она внезапно преподнесла мне сюрприз: крепко-крепко обняла на прощанье. У меня аж ребра хрустнули от такой неожиданной ласки.
— Береги себя, пожалуйста, — Павлинова проникновенно посмотрела мне в глаза. — И будь осторожен, хорошо?
— Не беспокойся. Все пройдет нормально, — ответил я и, махнув на прощание рукой, пошёл дальше, гадая, что это было. Вроде бы не похоже, что она в меня влюблена, ей по моим наблюдениям всегда Циркач нравился. Или я ошибаюсь? Чёрт, как же с бабами всегда сложно…
Меня уже ждали. Мама даже умудрилась аккуратно попенять на опоздание, многозначительно постучав по своим фитнес-часам на запястье, после чего умелась в большую комнату. Начинается… семь минут восьмого, и уже такие заходы от печки. А я ведь предупреждал, что у нас серьезное дело, и я могу вообще не приехать. Но кого это здесь волнует?
— Ты во что вырядился? — зашипел на меня Павел Витальевич, как только мы остались вдвоем в прихожей. — Немедленно сними этот ужас и убери с моих глаз долой.
— Не могу.
— Что?! — глаза отчима сузились, будто он увидел перед собой предателя. — Объясни-ка, в чём дело?
Вместо ответа я распахнул правую полу жилетки и продемонстрировал полувысохшее пятно от кофе, застирать которое толком у меня так и не получилось.
— Хочешь, чтобы мама потом половину ужина мне мозг выедала, что я за собой не слежу? — вполголоса поинтересовался я у Павла Витальевича. — Спасибо хоть жилетка чистая в запасе оказалась, было чем прикрыться.
— А ты и не следишь, — вполголоса рявкнул он, как из гостиной раздалось распевное:
— Мальчики, к столу!..
Я помыл руки, поправил жилетку, ещё раз убедившись, что она надежно закрывает кофейное пятно от маминого взгляда, после чего отправился в комнату.
Про себя я отметил срок в пятнадцать минут. Мы будем беседовать на отвлеченные темы и есть наготовленные мамой блюда. Потом она мило извинится, подхватит грязную посуду и исчезнет. Тут-то и настанет пора узнать, зачем же меня, собственно говоря, сегодня позвали.
Примерно так оно и получилось, только через тринадцать с половиной минут и по сигналу Павла Витальевича. А это означало, что у моего приёмного папаши кое-где припекает от нетерпения.
— Ты уже понял, Максим, что я позвал тебя сегодня сюда не просто так, — начал он с дальних околиц.
Я на всякий случай кивнул и придал лицу строгое выражение, наконец-то отставив от себя тарелку с предельно безвкусной курицей с рисом, означавшей, что кое-кто в этом доме вновь сидит на строгой диете.
— Совершенно случайно по своим каналам я узнал, что с вашей командой, — тут он выдержал драматическую паузу, — всё плохо. Скажу больше, если дела так пойдут и дальше, вам грозит расформирование, всему отделу.
Ещё одна пауза, длиннее предыдущей. Вот же мастак нервы на локоть мотать! Да по нему большие и малые театры плачут, а он тут передо мной невесть что разыгрывает.
Усилием воли я сдержался и ничего не ответил, предпочитая, чтобы следующий шаг вновь оказался за моим отчимом. К чему он ведёт? К тому, что вслед за нами и всю Контору расформируют? А кишка не тонка? Мы всё-таки федералы, а не ребятки из вневедомственной охраны.
— Но если тебе хочется, чтобы твои товарищи и дальше продолжали работать в том же составе в данном учреждении, я могу для них кое-что сделать. В частном порядке, разумеется, — наконец-то продолжил он, продолжая сверлить меня своими рыбьими глазами.
Так, вот уже теплее. Хотя сразу рождается вопрос: а чего же ты ждешь? Раз можешь что-то сделать — так делай! Я-то тут при чём, спрашивается.
— Но в ответ мне бы хотелось от тебя ответной любезности, — холодно кивнул мне Павел Витальевич.
— Какой именно? — с трудом разлепил я внезапно пересохшие губы.
— Подробно рассказывать мне, как проходит ваше расследование. Дело в том, что у высокого начальства есть подозрение, что Скворцов нарочно зажимает вас, не дает выхода вашей инициативе. Плюс не всегда делится с вами необходимой информацией по делу. Если это действительно так, я смогу в дальнейшем представить всё под таким углом, что вы не пострадаете. Да и Денис Валерьевич, скорее всего, никуда от вас денется. Получит строгача с занесением в личное дело, на этом всё и завершится. Зато ваш отдел не будет расформирован и разогнан с волчьим билетом кто куда. Что скажешь?
Тут очень кстати моё полуголодное брюхо выразило свой резкий протест против безвкусного ужина. Отчим сморщился, а я тут же сообразил, как мне поступить, чтобы выиграть хоть немного времени на раздумья.
— Прости. Что-то живот скрутило. — С этими словами я вымелся из комнаты и заперся в туалете.
Итак, у меня в запасе минуты три, за которые мне надо понять, что за игру затеял Павел Витальевич. Он же знаком с нашим полковником. Так почему не обратился к нему лично, когда узнал, что над нашим отделом нависла такая опасность? Уж всяко-разно они бы с их опытом сумели придумать что-нибудь в подобной ситуации. Но отчиму отчего-то нужен именно я, рядовой оперативник. Нет, ерунда какая-то, не клеится.
Попробуем зайти с другой стороны. Павел Витальевич хочет знать, как движется наше расследование. А кому ещё до смерти хочется получить доступ к этим материалам?..
И вот тут я едва не застонал, потому что до меня наконец-то дошло. Где работает отчим? В Министерстве юстиции. Юстиции, мать её за ногу! А это значит, что он успел спеться с Моравецким. Уж не знаю, кто из них перед кем прогнулся и чего друг другу за услугу наобещал, но других мнений здесь быть не может. Глупый Максик рассказывает папе о том, как прошёл его рабочий день, папа тут же без зазрения совести сливает инфу Моравецкому, а тот продолжает свою увлекательную игру «догони и закошмарь свидетеля». А сложносочиненное блюдо накося-выкуси он в японской кухне ещё не пробовал, часом? Так сейчас самое время.
Я вышел из туалета, помыл руки и плюхнулся за стол.
— Что скажешь? — Павел Витальевич уже не скрывал своего нетерпения.
— Скажу, что твой Моравецкий — тот ещё негодяй, поэтому если он хочет разогнать наш отдел, то пусть попробует. Но работать его персональным стукачом я не буду.
— При чем здесь Моравецкий? — делано возмутился отчим, но я уже почувствовал в нём фальшь и слабину, поэтому останавливаться не собирался.
— Думаешь, я настолько тупой, что не смогу сложить два и два? Ты же сам учил меня мыслить логически. Полагаешь, это всё ещё моя слабая сторона?
В выражении лица отчима что-то неуловимо изменилось. Понятно, лобовая атака не удалась, теперь судорожно ищет, как подъехать ко мне на кривой козе.
— Хорошо. Тогда поговорим как деловые люди. Ты оказываешь мне услугу. Я плачу тебе за это, скажем, две твоих месячных зарплаты. И только не говори, что деньги тебе не нужны.
Ого! Ставки повышаются с каждой минутой. Зато хотя бы маски сброшены, можно не юлить. Терпеть этого не могу.
— Благодарю за щедрое предложение, но нет. И предупреждаю, что о следующей попытке своего подкупа я буду вынужден рассказать тому же Денису Валерьевичу.
Мы стояли друг напротив друга, устроив поединок взглядов. У меня так сильно билось сердце, что я так и не понял, кто же в итоге из нас стал победителем.
— Счастливо оставаться!
Я вышел в коридор и принялся обуваться. Отчим проследовал в кухню, откуда через полминуты выбежала взволнованная мама.
— Максимушка, дорогой, сделай, как папа просит. Ну, чего тебе стоит?
Вот тут меня замкнуло капитально. Ничем ведь не гнушается, гад. Да и маменька тоже хороша. А свою голову включать она не пробовала? Что ж, тогда это сделаю я.
— Мама, знаешь что? Вот возьми и разведись с Павлом Витальевичем. Прямо завтра отправляйся в загс и подавай заявление о расторжении брака. Чего тебе стоит?..
— Максимушка? — мать перепугалась и схватилась за сердце. — Ты чего?
— Твой супруг, чтоб ты понимала, требует от меня совершить должностное преступление. А я отказываюсь это делать. Все, спасибо за ужин, я пошёл.
Лифт завис на верхнем этаже и я, психанув, отправился вниз прямо по лестнице. На душе было гадко, как никогда в жизни. Я, конечно, подозревал, что отчим у меня та ещё мразь, но не думал, что настолько.
Команда: дело 202. Часть 14
Мой личный канал писателя: https://t.me/romanistca
#сентиментальный роман #авантюрный роман #юмор #приключения #седлова