О том, что обсуждают Владимир Путин и Си Цзиньпин, изданию Украина.ру рассказал востоковед, директор Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор исторических наук Алексей Маслов
В Москве стартовал трехдневный визит председателя КНР Си Цзиньпина. Это его первая зарубежная поездка после переизбрания.
— Алексей Александрович, о чем говорит тот факт, что Си приехал именно к Путину?
— Чаще всего лидер Китая начинал свои визиты со стран Центральной Азии, потому что именно там обычно оглашается целый ряд инициатив. Например, именно в Центральной Азии был оглашен проект «Один пояс — один путь». Но не в этот раз.
Очевидно, потому что речь идёт не о хозяйственных и не об инфраструктурных проектах, а о большом политическом урегулировании, которое выходит далеко за рамки всех возможных решений, которые были до этого момента.
И здесь Россия, конечно, является основным партнёром, основным соигроком вместе с Китаем.
В данном случае это не просто символический жест доброй воли со стороны КНР и его лидера — это именно создание довольно прочной основы для урегулирования в целом глобальной ситуации в мире.
— Вы участвуете в переговорах с китайской делегацией. Какие важные вопросы стоят у России и Китая в повестке?
— Мы с коллегами участвовали в подготовке переговоров [президента России и лидера КНР]. Поскольку скоро будут официальные сообщения, сейчас не мне их делать.
Но могу сказать, что мы обсуждаем два пакета договорённостей. Один из них связан непосредственно с политическими вопросами; второй — направлен на развитие торгово-экономического сотрудничества между Россией и Китаем.
Последний пункт крайне важен для нас, потому что, во-первых, страны постепенно переходят на полный расчёт в юанях и в рублях (в национальных валютах). Во-вторых, заметно будет увеличиваться взаимодействие РФ и КНР в области нефти и газа на восточном, в частности на китайском, направлении, что довольно отрадно с учетом падения наших доходов на Западе.
Наконец, есть блок вопросов, связанный с гуманитарным сотрудничеством и с образованием стран, который дополняет первые два пункта.
— Китай сейчас выбирает между борьбой за свой суверенитет и борьбой за глобальное лидерство в коалиции нейтральных государств, считает политолог Сергей Марков. Об этом он написал у себя а Telegram-канале. Вы согласны с этим утверждением?
— Мне кажется, Китай ничего не выбирает, потому что сама по себе логика развития республики была подготовлена едва ли не тысячелетие назад.
Это связано с тем, что для КНР максимально важной является стабилизация своей экономики, социального развития, себя в целом как страны. И как следствие, в данном случае Китай очень тщательно подбирает себе союзников на этом пути.
Россия сейчас — важнейший партнёр Китая.
Это связано с тем, что, во-первых, РФ в отличие от многих других стран, практически полностью поддерживает все инициативы КНР: глобальные и региональные, экономические и политические.
Во-вторых, будем честны, в Китае внутри своей экономики есть масса проблем. Они не являются критическими, но так или иначе связаны с развитием взаимодействия республики с внешним миром — с Европой, США, Японией и с Россией.
Китаю крайне некомфортно сейчас ощущать себя в ситуации, когда в мире идёт такая нестабильность. Поэтому, когда республика участвует в урегулировании, она прежде всего занимается стабилизацией своей экономики.
— В Москву в составе делегации Китая прибыл новый министр обороны КНР Ли Шанфу. Если главы оборонных ведомств РФ и Китая будут встречаться, могут ли они обсуждать военную поддержку России в СВО?
— Никто не скрывает, что военно-политическое и военно-техническое взаимодействие России и Китая обсуждается на этих переговорах. Однако иногда наши коллеги с Запада представляют это как готовность Китая поставлять вооружения, боеприпасы в Россию.
Китай не собирается этого делать. Более того, прошу прощения, Китай так по таким мелочам никогда не работает.
Для Китая очень важен военно-политический союз с Россией. Я напомню, что меньше недели назад прошли очень серьёзные совместные российско-китайско-иранские учения. Они проходили практически параллельно с учениями, которые организовали США.
И вот как раз взаимодействие в области координации различных родов войск сейчас является для Пекина, пожалуй, вопросом более приоритетом, чем поставки вооружений в Москву.
— В каких еще аспектах может развиваться российско-китайское военное сотрудничество?
— Во-первых, это продолжение системы учений, которые мы организуем каждый год. Раньше были российско-китайские мероприятия — сейчас мы всё больше и больше расширяем их многосторонность: привлекаем Иран, Монголию.
Во-вторых, скорее всего, будет усилено развитие военно-технического сотрудничества между РФ и КНР. Это взаимное оповещение. Возможно, в будущем разработка взаимного включение через систему ПВО, взаимодействие в области кибербезопасности, — довольно широкий спектр.
Говорить о том, что будет какой-то российской-китайский военный союз, оформленный на бумаге, пока что, на мой взгляд, не приходится. То есть никакого, грубо говоря, азиатского НАТО мы создавать не будем.
— Канада в лице премьер-министра Джастина Трюдо на днях выступила с инициативой создать новый механизм сотрудничества с США и рядом азиатских стран с целью противодействия так называемым «угрозам в регионе». Планируется создать четырехсторонний механизм сотрудничества с Японией, Южной Кореей и США в рамках усилий по противодействию России и Китаю. Чем ответят Си и Путин?
— Во-первых, в регионе есть целый ряд форматов сдерживания Китая, в том числе союз [ANZUS] в который входит Австралия, Новая Зеландия, Япония. То есть это всё направлено против Китая, но базируется прежде всего на союзных отношениях — на подписанном соглашении.
Я думаю, что с точки зрения Москвы, между Россией и Китаем всё будет обстоять иначе. Это, прежде всего, очень глубокая интеграция систем взаимной военной информации.
Во-вторых, надо понимать, что всё время и Россию, и Китай пытаются подтолкнуть на заключение некоего договора, который будет означать, что в случае нападения на страну другая должна вмешаться. И, казалось бы, что в этом есть логика, учитывая сложную тайваньскую проблему в Китае.
Но совершенно точно, что Китай считает тайваньский вопрос внутренней проблемой, при этом не военного, а политического характера его разрешения. Точно так же для России военное вмешательство Китая в украинскую проблему тоже не является критическим.