Те редкие моменты обитания отца в жилище, были большим испытанием на крепость духа и тела несчастного ребенка. Всё было не так, отца ничего не устаивало, ни порядок в доме, ни еда,даже взгляд сына вызывал его раздражение. Отца мало волновало то, что восьмилетнему мальчику одному приходится вести хозяйство, делать и мужскую и женскую работу по дому, что сын недосыпал, а порой от усталости не мог поднять ложку и донести ее до рта. Отца волновал лишь недостаток в доме вина и медовухи.
Так пролетали недели, среди которых были либо дни тяжелого труда, либо большого горя. Мальчик предпочитал первые. Для него было гораздо приятнее в тишине и покое трудиться по дому, думая о своих дедушке и бабушке, которые научили его почти всему что он умеет и знает, чем дни когда в его уютный мирок врывался чужой и тяжело дышащий и шатающийся человек с огромными кулаками и толстой шеей, изрыгающий громкие проклятия и крепкие слова. Как много ужасных слов было произнесено в стенах небольшой деревянной избы про мальчугана с огромными карими, добрыми и не по возрасту мудрыми глазами. Сколько слез пробежало по розовым щекам, сколько тихих всхлипов разрывало тишину ночи после непродолжительных встреч с отцом.
Чувствовалось, что родитель его ненавидит и в чем-то винит. Когда были живы дедушка и бабушка, он не осознавал этого, толи дедушка и бабушка затмевали своей любовью, недовольство отца, толи он при них сдерживался. После их смерти , когда пришло понимание, что что-то не так, спросить было не у кого. С другими людьми он общался мало и лишь по делу.
Однажды случилось нечто, что заставило его еще больше повзрослеть.