- Вот, дядь-Дим, долг. Все три тысячи, до копеечки.
- Какой долг?
- Ну, как же! Я у вас занимал, два месяца назад! На ботинки и шапочку лыжную! Помните, когда я еще каждый день кататься решил?
Петю во дворе считали дурачком. Сорок лет мужику, ни жены, ни детей, ни профессии. Зато вечно идеи - сумасшедшие. То каждый рассвет торчит на балконе, солнечную энергию принимает ладонями. Или глютен уговаривает не есть. А через месяц – новое поветрие, теперь обязательно головку чеснока надо в день (ох, и воняло от него!)
Зимой Петя, действительно, - активно окунулся в ЗОЖ. Раздобыл б/у лыжи, экипировку. Каждый день в парк мотался и других агитировал. Об этом Дмитрий помнил. Но вот что три тысячи Пете одалживал – в голове не осталось.
- Я точно тебе давал?
- Ну, конечно! Тысячную и четыре пятисотки, на одной из денежек еще было сердечко нарисовано, мы с вами посмеялись тогда, неужели забыли?
«Альцгеймера, вроде, нет у меня, - подивился Дмитрий. – Но не помню!»
А Петя сердится, торопит:
- Ну, берите быстрей! У меня времени мало, всем должен долги сегодня раздать.
Ладно, может, правда, забыл. А три тысячи в хозяйстве всегда нужны. Так что взял.
Дальше Петя помчался в магазин, что у них в доме на первом этаже.
- Блаженный наш пришел! – ласково приветствовала его продавщица тетя Вика. – Тебе опять чесноку три килограмма? И снова в кредит?
Петя гордо ответил:
- Больше в долг не беру. Старое принес, наоборот. Я вам тысячу ноль сорок три задолжал. Вот, берите штуку, и еще полтинник. А семь рублей – от меня вам проценты.
Тетя Вика нахмурилась. Открыла долговую тетрадь. За Петькой, правда, висело три сотни – за пресловутый чеснок. Но позавчера, когда его мать в магазин заглядывала, продавщица на непутевого сына пожаловалась. Женщина покупку оплатила, посетовала:
- Ох, совсем он у меня дурачок.
- Когда это ты брал на тысячу ноль сорок три? – строго спросила продавщица Петю.
- Так давно еще! Осенью! Когда салаты ел из проростков! Мне для них масло было нужно оливковое и помидорчики маленькие. Вы не хотели без денег давать, но я сказал, что проростки посохнут тогда зазря, и вы меня пожалели. Неужели забыли?
Вика начала пролистывать долговую тетрадь, но страниц за осень (а сейчас весна) в ней не оказалось. Новую уже завела. Но вроде бы все долги из старой переносила. Может, действительно, пропустила?
- Ты точно помнишь, что не платил?
- Конечно! Меня ж тогда из консьержей поперли, а мать денег вообще не давала.
- Ну, ладно. Молодец, что честный такой.
Взяла. В кассу вносить не стала (баланс и так сходился). Самой пригодятся.
А Петя побежал дальше. Погодка солнечная, на лавочку алкаши местные высыпали. Пивко в честь начала весны, «Петюня, давай с нами – не, мужики, я не пью, вы ведь знаете». Вытащил из дружной компании Матвея – тот весь пропитой, уже и цирроз, а бросить никак не может.
- На, Мотька, тебе пять сотен.
Опешил:
- Ты чего такой добрый?
- Так долг отдаю. У тебя еще год назад брал.
- Ты? У меня? – заржал. – А откуда у меня деньги?
- Ты ж тогда жильцов пустил в квартиру, они аванс дали. А я и подсуетился. На ящики у тебя одолжил. Мне как раз надо было проростки высаживать.
Матвей озадачился:
- Ящики твои помню. С них и сейчас вода на мой балкон капает. Но что денег тебе давал – убей бог, нет!
- Ой, Мотя, да пошевели ты свои мозги! У тебя еще была целая пачка пятисоток, и все спорили: за сколько дней пропьешь? Вот я и одолжил. Хоть не на водку пошло, а на дело хорошее. Только долго отдать не мог. А сейчас заработал. Держи.
- Ну… ладно. – Озадаченно пробормотал Матвей. – Давай.
Вернулся к своей разудалой компании, крикнул весело:
- Мужики! Я богат! Можем и «беленькой» взять!
А Петя радостно улыбнулся и побежал на новую работу. Трудился он за свою жизнь много где – но отовсюду быстро выгоняли за бестолковость. Нынче устроился в самодеятельный театр, вахтером. Зарплату положили маленькую, но директор разрешил: вместе со всеми на классы по актерскому мастерству ходить. Петю не смущало, что там, в основном, молодежь. Занимался с удовольствием. А сейчас радостно рапортовал педагогу:
- Этюд «Лжец» я сделал!
И рассказал, как сразу трех человек смог обмануть.
Пожилой учитель похвалил:
- Молодец. Придумка достойная, воплощение тоже. А деньги- то настоящие давал – или бумажки из реквизита?
- Нет, свои, с зарплаты!
- Не жаль?
- Не-а! Я ради искусства на все готов!
- Удивительный ты человек. Ладно. Раз настолько стараешься, будем тебя в спектакли вводить. Пока во второй состав.
Петя вернулся домой в полном восторге. Чеснок, проростки, спорт забыты – теперь новая идея, он настоящим актером станет!
Прошел сразу к себе в комнату, встал перед зеркалом. Попробовал (что уж мелочиться) сразу Гамлета. Сказал с пафосом:
- Быть – или не быть?
Полюбовался – вроде, неплохо получается.
И тут мать врывается:
- К тебе Вика из магазина пришла, злющая. Спёр, что ли, чего?
Но продавщица, наоборот: положила на стол деньги. Тысячу и полтинник.
- Бери, Петя, назад. Мне чужого не надо.
- Так это ваши! Я ж у вас в долг брал!
- Все, хватит паясничать! Ты дурака валяешь, а у меня сердце весь день не на месте.
- Но я, правда, брал!
- Даже если брал. Раз я забыла – значит, не было нечего.
Деньги оставила, убежала.
- Что еще за новости? – сурово спросила мать.
- Неубедительный я, получается, - в расстройстве пробормотал Петя.
Выпроводил мать из комнаты. Попереживал в одиночестве. Потом
аккуратно прибрал купюры.
На дело пойдут. Книжки Станиславского надо купить и в театр билет, посмотреть хоть, как большие актеры «Гамлета» исполняют.
А то пока он не очень хороший артист – раз хотя бы один человек из трех ему все-таки не поверил.
Читайте наш новый роман "Смерть за добрые дела", первый тираж заканчивается, допечатку придется ждать!
Ваши лайки, подписки и комментарии заряжают канал энергией!