Вторая ночь
Давно уже в наших краях не было такого снега! Он покрывал ровным, искристым ковром все, что открывалось взору из окна нашего загородного домика. Даже ветки берез были укрыты этим мягким покровом, что уж говорить про елки, которые напоминали пломбирное мороженое.
В такой день невозможно усидеть дома, и мы с Сицилией, растолкав наших малышей, уже валялись и валяли друг друга в этой пушистой прохладе. Кто первый догадался слепить и бросить снежок, я не знаю. Возможно это был Мишка, наш озорной и непослушный сын.
Да, если вы забыли кто я, то напомню. Я, Макс Проворов, писатель-фантаст и сказочник. А это моя семья: любимая, но строгая жена Сицилия, наш сын Мишка, семи лет от роду, и моя любимая доча, Амалия. Моя девочка с удивительными глазами и добрым сердцем.
Но я отвлекся...
Мне в спину прилетел снежок. Коварно и неожиданно! Я обернулся… Амалия с братом стояли и загадочно улыбались, а любимая с нежностью и озорным вызовом смотрела на меня. Я не мог остаться в долгу, и моя ладонь уже сминала податливую мягкость снежка…
Вдоволь набесившись, мы перешли на неистоптанную поляну и полностью увлеклись нашей национальной русской забавой – лепкой снеговиков. Ну как снеговиков… Амалька с Мишкой чуть в стороне лепили смешного мышонка, а я лепил снежную бабу. Сицилия координировала все, успевая одновременно и помогать, и мешать нам.
Не очень понимаю, какой восторг делать снеговиков из снежных шаров и морковки?
Этот материал настолько податлив, что мог отразить любые формы. Вот любые я и отражал. Когда я сделал из снега объемные, но плотные бедра, жена еще молчала. Но когда я стал нежно оглаживать снежные шары, формируя упругую и большую грудь, она погрозила мне пальчиком, и с улыбкой произнесла:
- Дорогой, ты не забыл о своей Пятнице?
Конечно не забыл, мой лоб еще украшал аккуратный синяк и воспоминания были слишком свежи.
Я поцеловал любимую в губы, обняв за плечи. Как всегда, от поцелуя кружилась голова и хотелось продолжения. Но сейчас мы вместе взялись за лепку. Я набирал пригоршни снега, старательно увеличивая объемы пышнотелой «снегурочки», а моя супруга, безжалостно отсекала лишнее, придерживаясь своего идеала красоты, оставляя последнее слово за собой.
Через полчаса на полянке стояла безусловно красивая, и даже сохранившая легкий намек на эротику, снежная баба, и симпатичный озорной мышонок.
На таймере обратного отсчета оставалось меньше часа, и я поспешил в наш уютный дом, где детей ждал теплый чай с лимоном, а нас с Сицилией горячий глинтвейн…
Пробуждение было тяжелым. Зуммер как всегда прервал сон на самом интересном месте. Я, Максим Проворов, астронавт и навигатор, приступил к своей очередной вахте.
Шел третий год нашего полета к Проксиме Центавра, на Земле уже прошло долгие 20 лет. Мои дети выросли, и, наверное, сделали меня дедом. Моя любимая по-прежнему ждала меня, вопреки логике и вступая в противоречие со всей нашей наукой. И лишь по ночам, мы с ней вдвоем продолжали видеть одни сны, где я не прошел отбор в астронавты, а стал обычным, никому не известным писателем.
Сны, в которых мы с ней проживали жизнь, которой не было…