Рассказ "Спорим, она будет моей?"
Начало истории
Предыдущая часть
Матвей
Кто бы сомневался, что она втюрится в меня. Снова и снова прокручиваю в голове момент, когда она отдернула свою руку от моей, как будто она не дотронулась до меня, а сунула пальцы в розетку. Я видел, как тогда ее лицо изменилось: она испугалась, не ожидала от себя такого, зато я ожидал. Что поделать, что я так действую на особей женского пола?
Пока еду до дома приказываю голосовому помощнику позвонить Феде. Представляю, как он расстроится, когда узнает, что я все же выиграл. Не захочет расставаться со своими денежками, будет упрямиться, но с истиной не поспоришь: он продул, а я победил.
С улыбкой слушаю долгие гудки. Где его черти носят? Или уже и трубки от меня брать боится?
Наконец, отвечает:
— У аппарата.
На фоне, как обычно, слышны визги детишек и вопли его уставшей, вечно сердитой матери.
— У меня сегодня весь день чешутся уши, — весело говорю ему, — даже не знаю, к чему это. Может, к деньгам?
Некоторое время он молчит, поэтому я слушаю, как на том конце провода его мать отчитывает Федину младшую сестренку за то, что она пыталась сожрать батарейку. Весело там у него.
— Гонишь! — после долгой паузы выдает он.
— Ни в коем случае, — протягиваю я, останавливаясь возле дома и краем глаза замечая машину отца. — Я произвел на нее неизгладимое впечатление, поверь мне. Дрожала, как осиновый лист.
— То есть, ты ее… — непонимающим голосом мямлит Федя. — Уже?!
— Да ну тебя, — огрызаюсь я. — Нет. Тут другое. У нас любовь.
Отключаю громкую связь, глушу мотор и вылезаю из авто.
— Федя, ну скажи ей! — прямо в трубку ноет ребенок, и я корчу рожу, потому что это было уж очень громко.
— Детский сад какой-то, — бормочу я.
— Завтра, Мат. Обсудим все завтра, — быстро говорит Федя и обрывает связь.
Меня это нисколько не удивляет. Федор стесняется своей семьи, это я уже давно понял. Если я живу в шикарном частном доме, то он ютится в крохотной двушке с отцом, матерью, сестрами и братом. Все об этом знают, но он все равно пытается скрывать данный факт.
Дверь в дом оказывается незапертой. Не успев снять куртку, слышу звенящий голос матери:
— Убирайся к черту!
Морщусь и медленно снимаю верхнюю одежду. Интересно, что на этот раз? В отличие от маминого голос отца спокойный и размеренный. По-моему, он не повышал голос никогда, уж таков он есть. У него суперспособность: он может опустить человека ниже плинтуса, при этом воздержавшись от лишних эмоций.
— Раньше ты была другой, — говорит он даже как-то печально.
— Раньше ты не таскал в дом всякую дрянь! — парирует мама, и я слышу звон разбитого стекла.
Что-то новенькое. Останавливаюсь возле открытых дверей в зал и прислоняюсь к косяку. Мама разбила дорогую китайскую фазу. Отец флегматично поглядывает на осколки, но ничего не говорит.
— В дом? — спрашиваю я, хмуря брови. — Серьезно?
Мама вздрагивает и закрывает лицо руками. Отец поворачивает ко мне голову и адресует мне усталую улыбку.
— Разумеется, нет, сын. Ты же знаешь, как мама любит преувеличивать.
— Ты обещал! — всхлипывает мама, пряча лицо. — Обещал, что больше этого не будет!
А это уже показательный номер для меня. Слезы, сопли, мольбы. Мама – святая, а отца уже заждалась раскаленная сковорода где-то там внизу. Как же достало это все.
Разворачиваюсь и быстро двигаюсь к лестнице. Отец перехватывает меня возле первой ступеньки.
— Не бери в голову, ладно? Снова на нее что-то нашло. Успокоится. Все будет в порядке.
— Да неужели? — резко отзываюсь я и стремительно поднимаюсь к себе.
Не хочу сейчас с ними говорить. По отдельности еще куда ни шло, но когда они вместе – это сущий ад. Никогда не понимал, зачем люди остаются вместе, если так ненавидят друг друга?
Падаю на кровать и достаю альбом для рисования. Это мне всегда помогает, чтобы восстановить душевное равновесие. Хорошее настроение как ветром сдуло. Открываю свой последний рисунок, и меня немного отпускает. Еще долго разглядываю его прежде, чем погрузиться в сон, так ничего и не нарисовав.
Продолжение здесь
