22 сентября 1887 года юная журналистка Нелли Блай получила задание от редактора: попасть в печально знаменитую лечебницу для душевнобольных на острове Блэкуэлл и написать об этом репортаж. Удалось ли девушке обмануть врачей и выбраться из этого страшного места, в какое невероятное путешествие она решилась отправиться и какие уникальные методы расследования использовала в своей работе?
Послушать аудио-версию этой истории с элементами аудио-спектакля можно в подкасте «Храбрые сердцем»
Весной 1864 года в Пенсильвании, в маленьком городке Кокран Миллз, в семье судьи Майкла Кокрана и Мэри-Джейн Каммингз родилась девочка, Элизабет. Для отца это был второй брак, от которого у него уже имелось 10 детей, а в браке с Мэри-Джейн появились еще пятеро. Семья жила благополучно, дети ни в чем не нуждались, детство маленькой Элизабет было счастливым. Она была смышленой и невероятно упрямой, что, как принято было считать в семье, передалось от деда-ирландца. Она обожала все розовое, особенно платья, за что получила прозвище Пинки.
Но когда Элизабет исполнилось всего шесть, отца не стало. Вдова осталась одна с 15 детьми, обеспечить и прокормить которых не было возможности. Какой выход оставался для нее? Выйти замуж. Избранником стал некий Джон Форд, любивший крепко выпить и позволявший себе поднять руку на жену, частенько - на глазах у детей. Спустя 5 лет Мэри-Джейн развелась, что по тем временам было решительным шагом. Конечно, семья была в бедственном положении. Мечтам Элизабет о том, чтобы закончить школу, получить образование и стать учительницей теперь не суждено было сбыться, учебу пришлось бросить. Тогда, в свои шестнадцать, девочка впервые поняла, как важно ценить независимость.
Именно в Питтсбурге, куда переехала семья, произошла история, изменившая жизнь юной Элизабет.
На глаза Элизабет попалась статья в местной газете, которая называлась «На что годятся девушки». Начиналась она так: «Что же уготовано для девушек? Для обычных девушек, у которых нет талантов, которые не красотки, не богачки». Постоянный автор газеты рассуждал о том, что девушкам следовало бы помнить о своем единственном предназначении – заботе о домашнем очаге, а не бегать в поисках работы. О, как эта статья задела за живое Элизабет! Она безуспешно пыталась найти хорошо оплачиваемую работу, соглашаясь убирать чьи-то дома, присматривать за детьми, ведь именно эти занятия считались подходящими для женщин. Элизабет приводило в отчаяние, что в это самое время ее браться так легко устраивались на достойные должности. Она точно знала, что замужество – это не самый гарантированный и единственный секрет счастья и благополучия, как утверждал в своей статье автор. А уж предложение журналиста обратить внимание на опыт Китая, где избавлялись от «лишних детей», возмутило ее до глубины души.
И Элизабет написала гневный ответ, подписавшись иронично «бедная сиротка». Редактор газеты не только опубликовал письмо девушки, но и обратился к ней с предложением о работе.
Через несколько дней Элизабет Кокран пришла в редакцию и получила должность репортера. Тогда было частой практикой придумывать себе псевдоним, и юная журналистка начала писать под именем Нелли Блай - героини популярной тогда песни Стивена Фостера.
Нелли Блай начала писать о жизни женщин, работающих на фабриках, но их владельцам это не понравилось, и редактору газеты пришлось направить девушку писать о женской моде и тому подобном. А ведь ей хотелось рассказывать о чем-то более важном, чем особенности рецептуры домашнего печенья и новинки фасонов шляпок.
Нелли Блай отправилась в качестве иностранной корреспондентки в Мексику, писать репортажи о бедности, коррупции, азартных играх и других острых темах. Но так как критика журналистки была серьезной и резкой, Нелли пришлось вернуться через полгода в Питтсбург, чтобы с ней не расправились мексиканские власти.
И снова девушке предложили освещать моду и новости театра. Тогда Нелли Блай решает уехать в Нью-Йорк - попытать счастья в большом городе. Уезжая, она оставила письмо тому самому журналисту, автору статьи, благодаря ответу на которую она стала репортером. В нем был короткий текст:
«Уважаемый Уилсон, я отправляюсь в Нью-Йорк. Берегись меня. Блай».
Через несколько месяцев после переезда в Нью-Йорк Нелли Блай устроилась на работу в газету “New York World”, главным редактором которой был Джон Пулитцер, родоначальник жанра расследовательской журналистики, именем которого названа престижная премия. Газета пыталась привлечь внимание читателей громкими журналистскими расследованиями, и частой практикой было внедрение журналиста в среду с целью добыть недоступную информацию.
- Наслышан о Ваших смелых статьях, наслышан.. Есть у меня для Вас деликатное поручение. Довольно необычное и даже, я бы сказал, опасное. Возьметесь?
- Я не могу вам ответить, пока не узнаю, о чем идет речь.
- Сможете ли вы проникнуть в лечебницу для душевнобольных на Острове Блэкуэлл под видом умалишенной и провести там неделю? Описать все, что увидите? Чему вы постоянно улыбаетесь, я не понимаю!
- Я улыбаюсь своим мыслям, но если вас это раздражает, обещаю больше этого не делать. Да, я возьмусь за это задание.
- С вами будут беседовать разные врачи, чтобы поставить диагноз. Вы уверены, что сможете убедительно изображать душевную болезнь?
- Не сомневайтесь, я справлюсь.
Результатом этой опасной авантюры стал очерк «Десять дней в сумасшедшем доме». Об этом жутком месте она потом напишет:
«Сумасшедший дом на острове Блэкуэлл - это человеческая крысоловка. Попасть туда легко, но оказавшись там, выбраться невозможно».
В конце XIX века большинство психоневрологических клиник в Америке были больше похожи на тюрьмы, в которых узников, то есть, признанных душевнобольными людей, содержали в плохих условиях и без возможности покинуть стены лечебницы.
Правда о том, что на самом деле происходило внутри больниц, была недоступна для общества. Задача перед Нелли Блай стояла нетривиальная - проникнуть в одну из самых мрачных лечебниц Америки в качестве пациентки, а значит, обмануть опытных докторов, убедив их в своем сумасшествии.
Получив от редакции обещание, что через неделю ее вызволят с острова, даже если придется признаться в настоящей цели пребывания в лечебнице, Нелли начала подготовку к миссии.
«Моя задача показалась мне безнадежной; однако ее нужно было выполнить. Я бросилась к зеркалу и принялась изучать свое лицо. Я припомнила все, что читала о поведении сумасшедших: прежде всего, они имеют обыкновение таращиться. Поэтому я раскрыла глаза как можно шире и не мигая уставилась на свое отражение. Могу заверить, что это зрелище не внушало спокойствия даже мне самой, особенно глухой порой».
Нелли Блай переоделась в специально приготовленную старую одежду, нашла в адресной книге временный приют для женщин и отправилась туда.
По созданной ею легенде она приехала с Кубы в Нью-Йорк в поисках работы. В приюте Нелли жаловалась, что все постоялицы кажутся ей сумасшедшими, и что она многое не помнит из своей жизни.
Хозяйка вызвала полицейских, которые отвели девушку к судье и на осмотр врача.
И Нелли Блай была признана безумной, а значит, ее следовало отправить в лечебницу.
Сначала пациентку привезли в больницу Бельвью, из которой потом уже отправили на остров Блэукуэлл.
- Что это за место? — спросила я мужчину, больно вцепившегося пальцами в мое плечо.
- Остров Блэкуэлл, тут живут сумасшедшие, и вам никогда отсюда не выбраться.
Я не сомневалась в своем душевном здоровье и была уверена, что меня вызволят через несколько дней, но сердце мое болезненно сжалось. Четыре ученых доктора объявили меня сумасшедшей и поместили за суровые засовы и решетки сумасшедшего дома! И заперли меня не в одиночестве, а обрекли днем и ночью на общество бессмысленных, бредящих умалишенных.
Оказавшись в лечебнице на острове, Нелли Блай сменила тактику, начав вести себя абсолютно нормально. Но чем убежденнее она утверждала, что не больна, тем сильнее врачи утверждались в своем мнении о безумии девушки.
С ужасом и жалостью осознавала Нелли, что большинство пациенток больницы были здоровыми женщинами, а обращались с ними, как с опасными преступниками. Условия пребывания и отношение медперсонала было больше похоже на пытки и издевательства.
Из воспоминаний пациентки Миссис Коттер:
«Когда я плакала, санитарки били меня ручкой метлы и прыгали на мне, нанося внутренние повреждения, от которых я никогда не оправлюсь. Потом они связали мне руки и ноги, и набросив мне на голову простыню, сильно закрутили ее вокруг горла, так что я не могла кричать, и так опустили в ванну с холодной водой. Они держали меня под водой, пока я не утратила последнюю надежду и не лишилась чувств. В другие разы они хватали меня за уши и били головой об пол и стену. Потом они с корнем выдирали мне волосы, и они больше не отрастут»
Возможно ли было сохранить свое душевное здоровье в таких нечеловеческих условиях? В первый же свой день в лечебнице Нелли Блай точно знала, что нет. В столовой унылого вида пациенток кормили почерневшим хлебом с подпорченным маслом и поили чаем, отдававшим медью. И не смотря на чувство голода, Блай не смогла себя заставить прикоснуться к этой еде.
Но впереди вновь прибывших ждали еще более жуткие испытания. В холодной и сырой ванной комнате каждую из них заставляли залезать в ледяную воду, чтобы одна из безумных пациенток с ожесточением натирала их большим линялым лоскутом со зловещим хихиканием и бормотанием. Воду не меняли, вытирали всех одним полотенцем.
После этой процедуры пациенток отправили спать.
«Подо мной была простыня и клеенка, другая простыня и черное шерстяное одеяло сверху. Я никогда не ощущала ничего более раздражающего, чем это шерстяное одеяло, которое я пыталась подоткнуть под плечи, чтобы под него не просачивался холод. Когда я подтягивала его повыше, мои ноги обнажались, а когда опускала пониже, снаружи оказывались плечи. В комнате не было абсолютно ничего, кроме меня самой и кровати. Поскольку дверь заперли, я полагала, что осталась в одиночестве на всю ночь, но вскоре услышала в коридоре тяжелую поступь двух женщин. Они останавливались у каждой двери, отпирали ее, а через несколько секунд запирали снова»
Больным пациенткам становилась все хуже от ужасной пищи, все страдали от холода, кто-то постоянно плакал и молил Бога о смерти. Невыносимо было видеть, как пациенток били, унижали, издевались. им запрещалось говорить, читать, рисовать.
Пациентка Бриджет Мак-Гиннес рассказывала:
«Побои, которые я получала там, были ужасны. Меня брали за волосы и окунали в воду, пока я не начинала захлебываться, душили и били ногами. Медсестры заставляли тихих пациенток дежурить у окон, чтобы предупреждать их, когда зайдет какой-нибудь доктор. Жаловаться врачам было бесполезно, они всегда отвечали, что всё это — плоды наших больных умов, и, кроме того, нас били за то, что мы им рассказывали. Медсестры опускали пациенток в воду и угрожали, что позволят им умереть, если те не пообещают ничего не говорить врачам. Мы все обещали, потому что понимали, что доктора нам не помогут, и нам оставалось лишь делать всё, чтобы избежать наказаний. Из-за того, что я разбила окно, меня перевели в Лодж, худшее место на острове. Там жутко грязно и стоит просто невыносимая вонь. Летом помещение заполняется мухами. Еда еще хуже, чем в других отделениях, и вся посуда оловянная. Решетки не снаружи, как в этом здании, а внутри. Многие спокойные пациентки удерживаются там годами, потому что медсестры поручают им уборку. Помимо всех избиений, которым меня подвергали, сестры однажды вставали на меня ногами и сломали мне два ребра».
Через 10 дней своего пребывания в лечебнице на острове Блэкуэлл за Нелли Блай приехал адвокат и забрал ее домой.
Репортаж отважной журналистки стал сенсационным, за ним последовало судебное разбирательство. Конечно, на остров отправили комиссию, и персонал, предупрежденный об их приезде, постарался скрыть все нарушения, преступления и ошибки. Но одна из пациенток согласилась дать публичные показания, и комиссия и суд поддержали Нелли Блай, постановив улучшить то, что предложила репортер. Клинике выделили крупную сумму на содержание больных. Статья Блай стала серьезным сигналом для проверки других клиник и послужила толчком для изменения отношения к душевнобольным.
«Что, за исключением пыток может свести с ума скорее, чем подобное обращение? Этих женщин направили сюда, чтобы исцелиться. Я бы хотела, чтобы ученые врачи, которые осуждают меня за мой поступок, доказавший меру их способностей, взяли женщину, совершенно здоровую рассудком и телом, заперли ее и заставили сидеть с шести часов утра до восьми вечера на скамье с прямой спинкой, все это время не позволяя ей разговаривать или двигаться, не давая ей читать, держа в полном неведении о том, что происходит в мире, со скверной пищей и жестоким обращением, и поглядели, много ли понадобится времени, чтобы она повредилась в уме. За два месяца она превратится в развалину душевно и физически»
Еще не стихли разговоры о расследовании Нелли Блай в лечебнице, а у журналистки уже появилась новая идея.
В те годы во всем мире зачитывались романом Жюль Верна «Вокруг света за 80 дней». И Нелли Блай решила побить рекорд героя произведения Филеаса Фога и объехать земной шар еще быстрее.
- Я вот тут подумала… А что если я напишу репортаж о том, как обогнуть Землю?
- Послушайте, дорогая Нелли, я, конечно, не сомневаюсь в Ваших способностях, но такое путешествие под силу только мужчине. Вы - женщина, нуждаетесь в спутнике. Наберете с собой багажа, кто будет носить его за вами? Да и говорите вы только по-английски!
- Ну, хорошо! Ищите такого мужчину, я готова выехать с ним в один день, но от имени другой газеты, и вот увидите, окажусь первой!!
- Сдается мне, вы и правда бы это сделали…
В кругосветное путешествие Нелли Блай отправилась с маленьким саквояжем, в котором были: блокноты, карандаши, пара шляп, тапочки, туалетные принадлежности, перья и чернила, булавки, нитки и иголки, белье и крем для лица. Из одежды - только та, что была надета на ней.
От редакции девушка получила 200 фунтов.
14 ноября 1889 года мисс Блай поднялась на борт “Августы Виктории” в порту Хобокена.
«Я уезжаю, но смогу ли я когда-нибудь вернуться? Страшная жара, пронизывающий холод, ужасные бури, кораблекрушения, лихорадка – вот какими соответствующих моменту вещами был поглощен мой разум, и в конце концов, я почувствовала себя так же, как я предполагаю, должен был себя почувствовать тот, кому, прячущемуся в полуночном мраке пещеры, сказали, что все эти ужасы готовы немедленно сожрать его сразу же, если он осмелится выйти наружу».
В начале своего путешествия Нелли Блай встретилась с самим Жюль Верном, который восхитился ее решимостью и пожелал удачи.
Сначала она добралась до Англии, Франции, затем до Йемена, Цейлона, Сингапура, Японии и снова Америки.
Как она преодолевала путь, страдая от морской болезни - загадка, притом, что значительная часть ее маршрута пролегала через океан.
Из каждой точки мира Нелли Блай отправляла в редакцию свои записи. Газеты с ее репортажами расходились огромными тиражами. Кстати, журнал Cosmopolitan отправил свою журналистку Элизабет Бисланд, чтобы опередить соперницу. Но ей не удалось обогнать Блай.
В Сан-Франциско Нелли прибыла 21 января. Но железнодорожное сообщение было парализовано из-за снегопада. И тогда сам Пулитцер зафрахтовал поезд, доставивший путешественницу домой. Кругосветка Нелли Блай продлилось 72 дня, что на 8 дней меньше, чем у Филеаса Фогга.
Около 20 тысяч человек собрались, чтобы встретить Нелли Блай, как героя. А в редакцию пришла телеграмма: “Я нисколько не сомневался в успехе Нелли Блай. Она показала свое упорство. Ура в ее честь!” телеграмма была отправлена самим Жюль Верном.
Вся страна восхищалась мисс Блай, ее портреты печатали на афишах и на коробках конфет, ее все чаще узнавали на улице. Такая слава очень мешала ее работе, ведь теперь было сложно выдавать себя за другого человека, чтобы вести журналистское расследование.
Вскоре Нелли Блай вышла замуж, чем немало удивила своих почитателей, так как избранник был значительно старше, на 40 лет, и многие подозревали девушку в корысти, а некоторые были уверены, что этот брак - очередное журналистское расследование. Но, к разочарованию сплетников, все оказалось иначе - у пары, к сожалению, не было детей, но Нелли помогала мужу, интересовалась его делами и погружалась в проблемы бизнеса. 73-летний миллионер Роберт Ливингстон Симэн владел компанией, выпускающей жестяные контейнеры, бидоны и чайники.
Блай организовала новую систему социального обеспечения с различными льготами для работников. Кроме того, она занималась благотворительностью, много помогая сиротам.
Нелли оставила профессию репортера и после смерти супруга, став президентом компании, сделала попытку сохранить дело, доставшееся ей по наследству. Ей это не удалось, фирма терпела убытки. Выяснилось, что управляющий присваивал себе часть прибыли, а попытки Нелли Блай добиться справедливости привели к многолетним судебным тяжбам.
И тогда мисс Блай снова вернулась к своей работе журналиста. Не просто вернулась, а стала первой женщиной-репортером, освещающей события с Восточного фронта Первой мировой войны.
Она написала репортаж из санитарного поезда принца фон Кроя, следующего из Перемышля в Будапешт, об ужасных сценах, которые увидела в госпитале Красного Креста.
«Здоровые, ясноглазые, славные парни едут на поездах к полям сражений с песней на устах и верой в сердце, а возвращаются с потухшими глазами, ранеными и больными, пережив самый чудовищный опыт, какой может выпасть на долю человека.
Высохшие и поблекшие цветы по-прежнему виднелись на солдатских фуражках, испачканных грязью. Во ввалившихся глазах застыли самые ужасные картины ада, которые доводилось видеть живущим. Их губы разучились улыбаться. Тела изранены. Их переполняет горе и боль длинных дней и бесконечных ночей, проведенных в сырых, холодных, грязных окопах. Помимо чудовищных ран, они страдают от холеры, дизентерии, брюшного тифа и глухого кашля, который сотрясает их, как больных туберкулезом в последней стадии».
Как-то Нелли Блай пригласили в госпиталь Американского Красного Креста со словами о самом сложном случае.
В операционной журналистке разрешили подойти к столу. Доктор рассказал мисс Блай, что этот тяжелораненый перед ней - русский, что он 8 дней пролежал в траншее без помощи, отморозил ноги и лишился обеих ступней. Врачи обработали страшные раны, перебинтовали ноги, но спасти солдата невозможно, он умирает.
Нелли Блай написала потом в своем репортаже, что раненый русский посмотрел на нее и со стоном что-то сказал. Она сильно разволновалась, начала спрашивать всех, кто был рядом, может ли хоть кто-то перевести слова солдата, может ли хоть кто-то с ним поговорить. Одна из сестер ответила, что да, санитар понимает русский, и что умирающий постоянно зовет своих детей.
Журналистка не могла выдержать умоляющий взгляд солдата и попросила отпустить ее из операционной. Уже на выходе из госпиталя мисс Блай догнал доктор и сообщил, что раненый отмучился.
«И это только один случай. Проделайте путь по дороге, ведущей на поля сражения; посмотрите поезда; раненые, обмороженные, оголодавшие тысячами умирают здесь в страшных мучениях - не сотнями, тысячами. И пока они умирают, тысячи других отправляются в те же кишащие паразитами окопы. чтобы быть перебитыми точно так же»
После войны Нелли Блай писала о торговле младенцами, разоблачала шарлатанов-гипнотизеров, рассказывала о тиндере начала 20 века.
Ее не стало 27 января 1922 года в возрасте 57 лет. В газетах тогда написали, что умерла лучший репортер Америки.
Спустя почти 100 лет после смерти журналистки вышла книга “Нелли Блай; профессия репортерка; Десять дней в сумасшедшем доме” на русском языке.
Все репортажи Нелли Блай — это невероятные приключения. Опасные, страшные, иногда забавные, вдохновляющие или просто важные.
В декабре 2021 года на острове Рузвельта установили памятник Нелли Блай. Он называется «Девичья головоломка», как и ее первая опубликованная статья.
Больше историй о смелых женщинах — в подкасте «Храбрые сердцем»!