Вот и суббота. Я прямо из школы на автобусе еду не домой, а к бабушке с ночёвкой. Из-за того, что по субботам я учусь, на отдых остаётся совсем мало времени. Вечер субботы и полдня воскресенья – вот и весь отдых. Потом нужно делать уроки на понедельник, и всё начинается сначала. Летних каникул, кажется, дождаться невозможно. Словами ничего не изменишь, но мне легче, если кто посочувствует.
– Бабушка, скажи, вот кто придумал эту школу? Ходить туда каждый день, да ещё и по субботам…
Бабушка помешивает кочергой жар в печке, оглядывается на меня, смеётся:
– Я вот неграмотная, и плохо. Даже за пенсию расписаться не могу, крест ставлю.
– Хочешь, я научу тебя? Это же не трудно, бабушка!
– Ой, не надо. Тимофей меня учил, когда я молодая была. Расписываться научилась. А потом опять всё забыла.
– Ну, давай попробуем! – прошу я. – Ты обязательно вспомнишь!
– Давай, – соглашается наконец бабушка.
Я вырываю из новой тетрадки листок, показываю, как нужно держать ручку. Но бабушкины пальцы, привычные к деревенской работе, не хотят держать ручку: она то и дело выскальзывает и падает.
– Не умею я, – улыбается бабушка и осторожно кладёт ручку на стол. – Ну, ничего, проживу уже и так.
И предлагает более знакомое для неё дело:
– А вот давай я пирожков напеку лучше! С печёнкой, с яйцом и зелёным луком!
И хотя мне жаль, что не удалось научить бабушку расписываться, это предложение встречаю с воодушевлением.
Я перемалываю на ручной мясорубке сырую свиную печень, попутно замечаю, что кабана Ваську мне очень жалко до сих пор. Бабушка говорит, что ей тоже жалко, но свиней для того и выращивают, чтобы было мясо и сало. Бабушка обжаривает лук, добавляет к нему перемолотую печень, которая стала жидкой, как кисель, и выглядит вовсе не аппетитно. «Ничего, сейчас она свернётся», – как будто читая мои мысли, объясняет бабушка. Она ходит туда-сюда по кухне: перемешивает на сковороде фарш для пирожков, пару раз осаживает тесто, которое норовит вылезти из кастрюли, и, когда оно поднимается в третий раз и в большой чугунной сковороде обжарена печёночная начинка с луком, мы вместе начинаем лепить пирожки.
– А когда моя мама была маленькая, она любила такие пирожки?
Бабушка внимательно смотрит мне в глаза и задумчиво раскатывает лепёшку для пирожка.
– Неужели не любила она? – допытываюсь я.
– Знаешь, я тогда редко стряпала пирожки, – подаёт бабушка голос. – Это сейчас всё есть, а в войну и после войны тяжело нам жилось. Если мука была дома, так я лепёшки пекла. С ними возни меньше. Да и в пирожки же начинка нужна, а где её взять-то было?
– Тогда всем тяжело жилось, да?
– Нет, не всем. Многие погано жили, но не все.
– Почему? – недоумеваю я.
– А вот была у твоей мамы подружка, недалеко тут жила, в одном классе с ней училась. Так вот как Галя пойдёт к ней в гости, та потихоньку от матери угощает её пирожком. Мать ей не разрешала никого угощать. А пирожок, как лапоть, – улыбается бабушка. – Как три моих пирожка. Галя домой дойдёт уже, а пирожок всё не доест никак.
– А у них откуда эти «лапти» взялись?
– О-о-о, – смеётся бабушка, – они богато жили. Не голодали. Её мама работала в чайной, пирожки приносила уже печёные.
– Как это «приносила»? Воровала, что ли?
– Ну, это я не знаю, может, ей начальство разрешало брать, если не проданы были до вечера. Они ж могут наутро пропасть. Холодильников не было.
– Вот я не понимаю, бабушка, её матери было жалко этих пирожков? Она ж их не купила, деньги не платила.
– Вот и я не понимаю. Я потом Гале запретила в дом к этой девочке заходить. Сказала, чтоб на улице её ждала.
Мы замолкаем. На сковороде уже подрумянилась первая партия пирожков, и запах от них исходит такой… Эх, если бы мне сейчас предоставили выбор «пирожок или гуляние на улице допоздна», я бы точно пирожок выбрала.
На запах бабушкиной стряпни обычно слетаются «бабочки». Часто заходит баба Нина – одышливая полная старуха, тоже живущая на улице Колхозной, ближе к заливу. Она тяжело переступает порог, всякий раз говорит одно и то же:
– Здоровеньки булы! Дверь твою, Паша, я открывать научилась, а закрывать нет.
Бабушка отвечает на приветствие, запирает за гостьей дверную щеколду, которая традиционно слушается только хозяев, приглашает бабу Нину присесть. Та, тяжело дыша, пристраивает у порога на полу свою хозяйственную сумку с продуктами, усаживается на кушетку, которая жалобно скрипит под ней. Бабушка жарит пирожки. Она успевает переворачивать их и разговаривать с соседкой. Баба Нина рассказывает свежие новости, услышанные в магазине.
Частые бабушкины гости – одно из главных воспоминаний детства. Много позже до меня дошло, что далеко не в каждый дом так часто приходят гости. Каким причудливым расположением розы ветров заносило всех этих подружек, приятельниц, соседок, знакомых в крохотную бабушкину квартирку, состоящую из комнаты и кухни, четверть которой занимала печка?
Глава 9-я