Многие любители фантастики в последнее время всё чаще с сожалением говорят, что научную фантастику перестали писать. Вместо этого писатели сконцентрировались на будущем в мрачном антураже киберпанка и антиутопии с их всевидящим Большим Братом, отслеживанием личности в киберпространстве, расслоением общества и прочими атрибутами страшного будущего.
Отчасти с таким пессимизмом можно согласиться – ведь фантасты следуют запросам общества, а общество на фоне глобализации больше заинтересовано в потреблении сейчас, чем в мыслях о перспективах будущего. Но так ли всё плохо в антиутопии? Давайте попробуем разобраться – каким видели общество будущего известные фантасты и насколько оно мрачное. С примерами, фактами, оценкой ситуации «сегодня» и взглядом на вероятное «завтра».
Антиутопия: ближайшее будущее или фантастика?
Начать, уверен, надо с одной из самых первых и известных антиутопий – романа «Мы» Евгения Замятина. Что же предрекал будущему писатель? Одним из основных принципов Единого Государства был отказ от персонализации своих граждан. У героев романа нет имён – есть только номера.
Нельзя сказать, что страх «быть посчитанным» зарождён именно этим романом, но Замятин однозначно причастен к возникновению движения антиглобалистов и их борьбу с личным кодом в паспортах. Религиозные мотивы, конечно, тоже имеют место, но больше всего присвоение «уникального кода человека» волнует их как раз по причине тотального учёта.
Помните мультфильм «Козлёнок, который умел считать до десяти» и ту реакцию зверей, которую вызывало его желание всему присвоить порядковый номер?
Казалось бы – сказка для малышей, придуманная норвежцем Альфом Прёйсеном, несёт только обучающую функцию, показывая пользу арифметики для спасения жизни на тонущем корабле. Но сам по себе экзистенциальный страх быть посчитанным, пронумерованным и учтённым стал уже чуть ли не оружием в борьбе за право на индивидуальность. И то, что корабль тонет – уже не так страшит, как включение в состав таких же обезличенных пассажиров.
Хотя, на самом деле, уже даже на сегодняшний день имя-фамилия-отчество для идентификации человека не имеют никакого значения – любое обращение в любой государственный орган прежде всего получает учётный номер. Паспорт, СНИЛС, полис медстрахования, водительские права и даже свидетельство о собственности на квартиру – всё имеет прежде всего номер, а ФИО идёт как дополнение. Пока что – обязательное, но как скоро оно станет факультативным?
Несколько лет назад в Москве проводили эксперимент по отказу от общегражданских паспортов – Минкомсвязи предлагало начать идентифицировать граждан с помощью мобильного приложения, установленного на смартфон и имеющего электронную подпись и QR-код.
Убедиться в том, что такая система работает, госорганам помогла пандемия с ограничениями на передвижение. Так что, думаю, подтверждение свое гражданского статуса и «права на право» через ГосУслуги с помощью личного кода – дело не самого далёкого будущего. А идеи киберпанка о чипировании и цифровой идентификации лишь помогут реализации такой вероятности.
Идеи Замятина развил в своём романе «О дивный новый мир» американец Олдос Хаксли. Он рисует перед читателем общество потребления, где каждый из жителей единого земного государства является поклонником культа Генри Форда. На самом деле, использование американского автомагната в роли бога потребления не случайно и носит во многом саркастичный характер. Форд был гением усовершенствования и идеалистом конвейерного принципа во всех сферах деятельности, а Хаксли увидел в этом чуть ли не угрозу возникновения тоталитаризма и, опять же, уничтожения индивидуальности.
Но, кроме культа потребления, Хаксли впервые в литературе развил и гиперболизировал идею отказа от института брака, семьи и родительства. Мало того, что люди в «новом дивном мире» рождаются на конвейерах биозаводов, так ещё и сами слова «мама» и «папа» практически полностью вышли из употребления.
Реальность же такова, что идеи романа в этой части можно считать начавшими исполняться. За последние 10 лет в России число ежегодно регистрируемых браков снизилось почти на 20%, европейская статистика примерно такая же. Но если вопросы создания семьи – дело личное (пока что), то в дело самоидентификации всё чаще вмешиваются негосударственные организации. И дело всё чаще доходит до абсурдных ситуаций, которые они активно «пиарят» и превращают в прецеденты.
Думаю, многие слышали ужасы, рассказываемые об особенностях шведской ювенальной системы. Все эти факты отъёма детей у родителей за принуждение к домашнему труду (читайте – указание помыть за собой посуду) – всего лишь пугалки, хотя страна на самом деле живёт по заветам Астрид Линдгрен, придумавшей сильную и независимую девочку Пеппи Длинныйчулок. Но Пеппи-то чётко знала, что она девочка.
А вот в Германии такое же знание родителями одной девочки едва не вышло боком целому… хору. В 2019 году мама девочки подала в суд на администрацию Берлинского кафедрального хора мальчиков за то, что та отказала её дочери в праве петь в составе хора. Дискриминация по половому признаку на лицо!
Несмотря на то, что в хоре с 1465 года поют только мальчики, «яжемутер» настаивала на включении дочери в число поющих. (Хотел написать «певцов», но одумался…). Пока что суд встал на сторону хора, но, судя по всему, положительного решения очередного подобного вопроса ждать недолго.
А ведь остаётся ещё вопрос и расовой дискриминации. И это я не про негров говорю, всё гораздо ближе. На общероссийской переписи 1024 человека в графе «национальность» переписной анкеты написали «эльф»… Скоро стартует новая перепись - узнаем, как быстро растёт фэнтезийная популяция и кто у нас в соседях.
К тому же, уже есть и юридические прецеденты, призванные учитывать интересы эльфов в своих планах. В 1990 году в Исландии был принят закон об охране природы с пунктом о защите земельных участков, которые традиционно считаются связанными со сверхъестественными событиями. Строить там дома и дороги нельзя, если появление «маленького народца» в этом месте было зафиксировано в течение как минимум в течение ста лет.
Но вернёмся к теме антиутопии и рассмотрим ещё один знаковый для жанра литературный памятник – роман Джорджа Оруэлла «1984».
Именно там впервые упоминается «Большой Брат, который наблюдает за тобой». На протяжении всего романа его личность так и остаётся непознанной и символизирует постоянный надзор за всеми аспектами деятельности человека. Символизирует призрак абсолютного тоталитаризма.
Какие же функции Большого Брата существуют сейчас? Первым делом, это конечно слежка с помощью электронных приборов. Государству для этого нужны полицейские органы, суды, постановления и протоколы, а вот для корпораций все необходимые разрешения мы даём сами.
Всего-то при активации очередного гаджета надо поставить галочку в поле «согласен с пользовательским соглашением», чтобы он стал угадывать наши желания. Общество потребления взяло Большого Брата к себе на службу, снабдило его умными алгоритмами и развивает их, чтобы сделать нашу жизнь проще, удобнее и легче. Кто-то говорит, чтобы мы меньше думали…
Во-вторых, активно развиваются системы наблюдения. Если в «1984» были телекраны, то сейчас у нас есть пример Лондона, где на 15 жителей приходится одна уличная видеокамера. По подсчётам компании CCTV.co.uk, каждый лондонец в сутки попадает в среднем под прицел 300 видеокамер и факты отслеживания преступников с их помощью – уже реальность.
Особенно актуальной тема видеонаблюдения стала с началом внедрения систем распознавания лиц. В ряде стран, в том числе России, законодательно запрещено маскировать лицо любыми способами при участии в массовых мероприятиях. А во Франции сокрытие лица запрещено во всех публичных местах.
И в свете последних мировых событий обязательно стоит упомянуть о ещё одной антиутопии, довольно смело смотрящей на один из видов страха. Речь пойдёт о небольшом произведении одного из основателей итальянской фантастики – рассказе Лино Альдани «37 градусов по Цельсию». Помните анекдот в стихах: «…у мужа 37,2»? Так вот, идею медицинского тоталитаризма Альдани развил до уровня нового политического режима – эскулапократии, власти врачей.
Болеть в этом мире можно, но за возможное лечение необходимо платить заранее, внося большие взносы в фонд ВМО – «Всеобщего медицинского объединения», которое и будет щедро контролировать все нюансы личной жизни членов фонда. Специальные инспектора следят за соблюдением ежедневного графика измерения температуры, целые города точно по времени открывают окна для проветривания квартир, выход на улицу в одежде не по сезону карается штрафами. Не хочешь соблюдать правила и платить взносы – ничего страшного, просто медицинская помощь при необходимости оказана не будет.
Где здесь реальность? Ну, кроме почти точного совпадения аббревиатур ВМО и ВОЗ, стоит знать, что за членство в этой организации Россия ежегодно платит 12 миллионов долларов. В рамках страны и мира – немного, но если этот взнос не заплатить – мы лишимся серьёзного экспертного обеспечения, затруднено будет общение с другими странами в медицинской части. Да, это не критично, от мировой медицинской помощи нас не отключат, но все элементы глобализации, чего так боятся во всех антиутопиях, налицо.
Антиутопия настойчиво проникает в нашу жизнь. Что это – предвидение фантастов или простой эволюционный прогресс общества? Принять такие изменения как норму или сопротивляться? Как известно, сопротивление эволюции приводит к вымиранию вида, так что новая реальность обязательно будет включать в себя то, чем нас пугали Замятин, Хаксли, Оруэлл, Брэдбери и другие фантасты, хотим мы этого или нет.
Вот только за естественным стремлением человечества объединиться не стоит забывать о том, что индивидуальность – это тоже хорошо.