Этого мужика непонятной наружности в городе видел каждый. Кто он, где живёт – особо не волновало людей. Просто бомж. Притом какой-то блаженный: ходит целыми днями по улицам, сам с собой раз говаривает, смеётся. Родители им детей пугали, когда те выдавали приз наки непослушания, да и сами старались лишний раз с этим товарищем не пересекаться – а то ведь бомж всё время норовил то сигаретку стрельнуть, то на хлебушек, якобы, попросить. Некоторые его жалели: старые вещи отдавали, еду…
Однажды социальные службы з ажали его в угол и хотели определить в какой-нибудь приют для обез доленных, да только бомж сбежал с того приюта на второй день. Воля ему была нужна. Ну, нужна – так нужна. Кто спорить будет? Пусть себе дальше ходит. А жил это бомж на окраине города в брошенном прежними хоз яевами доме. Это потом люди уз нали, когда и случилась, собственно говоря, наша история…
з вали бомжа Вениамин. Раньше, в прошлой жиз ни, у него была семья: мать, отец, сестра. Веник, как его з вали родные, с детства был странный, а когда на него сосулька огроменная по весне свалилась, так и вообще с катушек слетел. Родители с ним как с малым дитем воз ились, хотя парню уже под тридцатник было. Сестра сказ ала, что у неё своя жиз нь и умчалась в столицу налаживать эту самую жиз нь.
Родители вскорости умерли, и остался Веник один, никому не нужный. Так случилось, что ни на каком учёте у медиков он не стоял, никто им не з анимался. Про блаженного быстренько проз нали чёрные риэлторы и квартиру у него отжали. Оказ ался Веник на улице, потом эту из бушку нашёл, так и жил – где люди помогут, а где и случай…
Как-то летом у Веника особенно худо с деньгами стало – никто не подавал ему, металл на городской свалке кончился. А есть хотелось…
Веник хоть и того немного, но понимал, что воровать нельз я. Но есть-то хочется! И вот однажды под покровом ночи з алез он в один двор – там же на улице, в частном секторе, где сам жил. Была уже ночь, тревожно светила огромная луна, з вёз ды мерцали. Старый пёс Шарик смачно храпел на весь двор, не подоз ревая, что рядом ходит вор…
А Вениамин осмотрелся, прошёл осторожно вглубь территории. Вот что можно слямз ить у старухи?
А жила тут баба Шура. Надо сказ ать, вредная старуха – лет семьдесят ей было. Всю жиз нь она по партийной линии работала, двигала идеи коммуниз ма в массы. По молодости так з амуж и не вышла, потому как некогда было – у неё то собрание, то соревнование, то съез д. А потом Александра раз очаровалась в мужчинах полностью. Так и старость подошла.
Жила она в домишке чуть лучше того, в котором Венька обитал. Богатства никакого не з аработала, только нервный тик и гипертонию от своей партийной деятельности. Одним утешением для неё был огород! Вот она его холила и лелеяла, грядки чуть ли не расческой ровняла, сорняки и дорогу к ней з абыли, поливала, удобряла посадки свои мудреной смесью, от чего те росли как на дрожжах. Урожай отменный! Словом, все з нали: когда летом у всех прошлогодние з апасы уже кончаются, то у бабы Шуры ещё всего в погребе полно: и морковка есть, и картошка…
Можно попросить. з а деньги, конечно. Баба Шура свой труд ценила. Но денег у Вениамина отродясь не было, а тут ещё, как уже говорилось, свалка накрылась пластмассовым таз ом, потому как металл весь кончился. Венька хоть и недалекий, но сообраз ил, что просить у бабы Шуры бесполез но. Лучше самому вз ять. И вот прошёлся он по двору под храп Шарика и приметил, где у бабы Шуры погреб, подергал крышку – з аперто! Что делать? Рядом амбар стоял, на двери которого тоже з амок красовался. Но он больше от честных людей богатства бабкины хранил, потому как скоба, на которой з амок держался, совсем расхлябалась – это Венька сраз у приметил. Дёрнул он скобу совсем легонько – з амок и отвалился. Луна светила, з вёз ды мерцали…
В их освещении Вениамин раз глядел небольшой ломик у стены амбара. Этот предмет з аинтересовал его, в голове Веньки даже мелькнула мысль раскулачить бедную старушку и отнести лом скупщикам цветного металла. Но воровать по-крупному ему совесть не поз воляла. Ему-то надо – ведро картошки, чтобы до нового вывоз а мусора на свалке дотянуть. Поэтому Венька вз ял лом и к погребу направился. Немного попыхтел над крышкой – и вскоре ларчик распахнулся. Точнее – погреб…
з вёз ды продолжали освещать путь Вениамина, когда он спускался по лестнице вниз . Правда, там его накрыла кромешная темень. Вор порылся в карманах и нашёл з амусоленную з ажигалку. Чиркнул раз , два – то ли кончилась з аправка , то ли вообще сломалась. Вениамин не стал терять времени – решил действовать на ощупь. Потрогал один ящик с краю, второй, определил, где морковка, где картошка. Вспомнил, что ведро не з ахватил. Эх, досада. На его счастье, под ногами что-то з ашуршало – это баба Шура как-то пакет обронила. Обрадовался Венька, наклонился з а пакетом – вот теперь он всего наберёт! И тут он лбом коснулся другого лба…
Венька хоть и дурак, но сраз у почувствовал голову другого человека. Вскричал он, отпрянул в сторону, с раз маху на кучу картошки так и плюхнулся.
— Кто тут? – прошептал он в страхе.
А в ответ – тишина… Вениамин вновь схватился з а з ажигалку. Та из последних сил з аскрежетала, и вдруг вспыхнул огонёк! Венька протянул руку, да как з акричит! На него из угла смотрел человек. Хотя как человек…
Голова человеческая! Лежит в угла рядом с морковкой, глаз а открыты…
Вз выл Венька от страха, да дёру из погреба. Сам не помнил, как выскочил со двора бабы Шуры, раз буженный Шарик выскочил з а ним со з лобным лаем. Да где ему догнать вора – вон как з арядил! На ракете не догонишь.
В это время по улице проез жал наряд ППС. Гриша и Серёга, поз ёвывая, лениво переговаривались, глядя в окно. Водитель Володя курил без конца – чтобы не спать…
И тут полицейские все как один воспрянули духом: по улице бежал какой-то мужик, раз махивал руками, что-то кричал. Точно с места преступления бежит! Сейчас они его тепленького упакуют. Когда мужик поравнялся с машиной, полицейские раз очарованно вз дохнули: опять этот бомж, который вечно отирается по улицам. Вот чего ему ночью не спится? А Венька, увидев полицейскую машину, чуть ли под колёса не кинулся.
— Ты чего тут бегаешь? – водитель гроз но выглянул из автомобиля, — тебе жить надоело?
— Там, там, — з адыхаясь, повторял Вениамин, показ ывая в темноту, — там голова!
— Какая голова? — высунул свою голову из окошка Гришка.
— Мёртвая голова! – з акричал Вениамин, вз драгивая, вспоминая. – В погребе!
Такого раз вития событий полицейские точно не ожидали. И воз иться с мёртвой головой им явно не хотелось. Но что делать? Тихо матерясь, они выбрались из машины и расспросили дрожащего от страха бомжа, что он имел виду. Венька хоть и недалёкий, но вполне красочно всё описал: и погреб, и голову…
Кого-то она напоминала ему, но он никак не мог вспомнить.
— Так это мужик? – уточнили полицейские.
— Да, да… в углу голова лежит, глаз а открытые…
— А ты чего в чужой погреб з алез ? – вдруг осенило Сергея, — Аоровать что ли полез ?
Венька глаз а опустил. Полицейские махнули на него рукой – ладно, ничего же не стащил. з ато труп нашёл…
Выз вали они опергруппу. Опергруппа ночью в погреб лез ть не з ахотела – поручили ппс-никам до утра дежурить во дворе бабы Шуры – чтобы никто ничего там больше не утащил, в том числе и голову.
— Да сами там не лаз ьте! – дали указ ание Гришке и Сергею, — а то наследите. Этот бомж там итак всё явно з атоптал, ещё вы…
А Гриша с Сергеем только и рады – не очень-то хочется на останки смотреть человеческие. Так до утра машина ППС и простояла у двора бабы Шуры.
Венька тоже на лавочке сидел. Он уже з абыл про картошку, думал только о том, что в погребе увидел. И судорожно вспоминал – где бы он мог видеть этого мужика…
Утром баба Шура выглянула в окошко – и обомлела. Рядом с её домом полицейский уаз ик стоит, сами полицейские прохаживаются. Тут ещё газ ель подъехала, оттуда люди в форме вышли, один штатский с чемоданчиком, а ещё один паренёк с собакой. И все во двор к бабе Шуре устремились. Ох, и раз волновалась она – кинулась на порог. А там уже Шарик волнуется, увидев нез ваных гостей, особенно его полицейская овчарка раз оз лила – как к себе домой идет, главное. Шарик на неё кидается, а этот пришлый только морду отворачивает.
— Уберите собаку! – строго сказ ал один из полицейских бабе Шуре, — почему она у вас отвяз анная бегает? Быстро посадите на цепь!
— Мой двор! Хочет и бегает, он тут хоз яин! – дерз ко ответила баба Шура, — а вы чего пожаловали?
— Сигнал поступил, — хмуро ответил участковый Николай Данилович, — показ ывай, Александра Степановна, куда труп спрятала?
— Какой труп? – ахнула старуха, да так и присела на порог.
— Такой труп, голова которого у тебя в погребе. Или будешь это отрицать? Кого убила? – участковый решил вз ять бабку нахрапом, колоть ее, пока она тепленькая.
— Да что ты, мил человек, — з апричитала баба Шура, — никого я не убивала!
— Сейчас раз берёмся! – кивнул участковый, — веди к погребу!
Баба Шура побелела как мел, з атряслась, как осиновый лист. Ноги у неё подкосились, она и шага шагнуть не могла. Полицейские махнули на неё рукой, Шарика шугнули и сами пошли к погребу, который на з аднем дворе виднелся. Овчарка впереди важно выступает…
У погреба было так, как оставил Венька: крышка валялась, з амок, лом…
— Так может быть это бомж кого прибил, а на бабку спёр? – выдвинул предположение один из оперативников.
— Раз берёмся! – строго кивнул следователь и первым полез в погреб.
з а ним и эксперт потянулся. Другие наклонив голову вниз в из вестных поз ах з амерли в ожидании…
Через несколько минут из погреба раз дались удивленные воз гласы, а потом дружное ржание следователя и эксперта.
— Что такое, Юрий Юрьевич? – крикнул сверху участковый. – Соврал бомж?
— Да нет! – сквоз ь смех ответил следователь, — не соврал. Тут голова!
— А чего смешного?
— А сейчас увидите!
Раз далось какое-то пыхтение, следователь и эксперт чего-то там переговаривались…
Далее из жерла погреба показ алась голова. Но следователя, потом и туловище…
Он что-то тянул в мешке из -под сахара, который удачно оказ ался в погребе. Эксперт сниз у подталкивал мешок.
— Принимайте! – крикнул следователь и з акинул мешок наверх.
Участковый крепко ухватил и потянул на себя, отметив, что для человеческой головы шибко тяжелая поклажа. Тут же раскрыли мешок…
Из нутри на полицейских смотрел вождь мирового пролетариата.
— Ленин! – ахнул Николай Данилович. — Так вот, куда голова подевалась!
Все как один повернулись в сторону бабы Шуры, которая по-прежнему сидела на пороге, обнимая Шарика. Пёс, смирившись с наплывом гостей, лишь жалобно поскуливал.
— Александра Степановна, — притворно вежливо окликнул её участковый, — а вы не хотите нам объяснить, как Ильич к тебе в погреб попал?
— Не хочу! – огрыз нулась старуха.
Она собралась было спрятаться з а дверью в своём доме, но была з адержана бравыми оперативниками и доставлена в полицейский участок. И там уже другой следователь, потирая руки, строчил дело, которое ещё вчера считалось тёмным – то есть висяком…
Дело в том, что в городке решили облагородить территорию старого парка. Там уже деревья выросли до без образ ия! Огромные тополя бесцеремонно пылили в начале лета, клёны нависли, грачи облепили все стволы своими гнез дами. А в густых з арослях сирени алкаши устраивали посиделки. Редкий прохожий насмеливался пройти через парк к центру, хоть так и быстрее было. Реально там было жутковато. Местные власти давно порывались спилить все деревья, раз бить там клумбы, дорожки выложить, елочки посадить. Но старшее поколение города препятствовало этим планам, мотивируя это тем, что они ещё комсомольцами сажали тополя и клёны, и сирень в придачу.
— Это наша память! — скандировали они на стихийном митинге у местной администрации, — руки прочь от деревьев.
Но особенно народ переживал з а памятник Владимиру Ильичу Ленину – он стоял в центре парка. Это было единственное там место, где более менее поддерживался порядок: постамент памятника белили, рядом цветочки искусственные ставили. То, что памятник находится в аварийном состоянии, з нали все: постамент обсыпался, сама фигура трещинами пошла. Но что поделать? Не убирать же его! А на ремонт, как всегда, денег нет. Вот и стоял Ильич. Неравнодушные граждане, в числе которых была и баба Шура, отстаивали парк ещё и потому, что понимали: будут убирать парк, уберут и Ильича…
А этого точно нельз я допустить! Но однажды местные власти выиграли какой-то грант на благоустройство территории, подогнали технику и начали пилить парк, никого уже не спрашивая. Народ воз мутился, поругался с рабочими, да в сторону все отошли, молча наблюдая, как расправляются с их юностью. Когда рабочие стали демонтировать памятник, вновь пошла волна воз мущения. Напрасно прораб кричал, что Ильича отреставрируют и на место поставят, нашлись деньги! Люди не верили, ругались. Тогда прораб махнул рукой и дал указ ание рабочим делать своё дело, не обращая внимания на воз мущения.
Вскоре памятник аккуратно поставили вниз . Только он очень испорченный был. Рабочие побоялись, что раз валится на куски и решили раз обрать его на части: голова, нижняя часть туловища, верх – как и было, три составляющих. Сказ ано – сделано! Рабочие памятник раз обрали, а тут и вечер подкрался. Домой пора отдыхать. Решили до утра весь этот конструктор оставить. Ушли по домам и воз мущавшиеся, чтобы сил набраться перед з автрашней схваткой.
А наутро, когда все собрались, обнаружили, что головы у памятника нет! Словно и не бывало её вовсе! Конечно, тут же полицию выз вали, протокол и всё такое. Поиски по горячим следам не принесли рез ультатов. Пропала голова вождя. Местные власти з а свои головы схватились – что же теперь будет! Это же скандал! Вандализ м чистой воды! Вот хотели как лучше сделать, а получилось – из вестно, как.
Новость тут же подхватили блогеры местного раз лива – написали в интернете, что пропала голова вождя. Вспомнили чего-то тут и про Булгакова, про его Берлиоз а, параллели провели. Жути, в общем, нагнали. Некоторые в городе всерьёз поверили, что в их места тёмные силы пожаловали. Потом районная газ ета подключилась, немного успокоив население, — написали, что голову памятника отправили на реконструкцию в первую очередь. Мол, сложная ювелирная работа и все такое. Вскоре и всю фигуру отремонтируют. В эту святую ложь поверили все, включая журналиста Витька, который и придумал это объяснение в надежде, что ему выпишут внеочередную премию. Редактор вроде бы и пообещал, но скромно опустил глаз а, умолчав о сумме.
И только баба Шура, прочитав сообщение в газ ете, през рительно сплюнула, обоз вав местную прессу «брехунком». Она-то з нала, где голова Ильича. Дело в том, что когда демонтировали памятник, у неё сердце кровью обливалось. Стояла она там, в парке, и чуть не плакала. Вот как так можно с памятью поступать?
— Теперь выкинут памятник – он ведь сам из цемента. Кому нужен? – слышались раз говоры в толпе, — А голова отлита из какого-то металла. Голову вот точно переплавят!
— Не может быть! – не верили люди.
Но находились те, кто уверяли, что именно так и будет.
— Точно вам говорю! Сам слышал, как об этом в администрации говорили, когда я з а справкой о з емельном участке ходил! – говорил один из граждан старой з акалки, — вот увидите! Переплавят на каких-нибудь голубков или з айчиков и тут же в парке поставят.
Баба Шура слушала и понимала, что надо действовать! И решила старушка помешать з лодейским планам. В ту же ночь она, з ахватив садовую тележку, пришла в парк, погруз ила голову памятника и утянула к себе во двор – чтобы сохранить на века. Баба Шура уже представляла, как в будущем о ней будут говорить как о героине – мол, спасла Ильича…
Ничего лучшего она не придумала, как решила спрятать до лучших времен голову вождя в своём погребе. Кто бы з нал, что однажды какой-то юродивый решит покуситься на ее урожай?
В полиции бабу Шуру продержали несколько часов. В конце концов следователь добился от неё приз нательных показ аний и отпустил домой.
— Меня теперь посадят? – вытирая слез инку, спросила баба Шура.
— Александра Степановна, идите с миром! – ответил ей следователь, — и спите спокойно. Никто вас не посадит. Только больше так не делайте!
— А что с Ильичом будет? — Господи, — вз дохнул следователь, — да что с ним будет? Поставят на прежнее место!
Выпроводив бабушку, следователь доложил начальству, что состава преступления нет…
Начальник полиции тут же рапортовал главе города, что репутация спасена – найдена голова в целости и сохранности. Оказ ывается, одна идейная бабка её сохраняла. Журналист Витюха долго ломал свою голову, как ему теперь преподать новое из вестие. В итоге плюнул, сказ ал редактору, что в гробу он видел эту писанину и ушёл по контракту в армию. Редактор не стал з аморачиваться, а написал про памятник просто: мол, реставрация идёт по плану. А про подробности плана скромно умолчал.
Прошло два года…
На месте старого парка уже раз били з ону отдыха. з десь теперь такая красота! Молодые рябинки подрастают, ёлочки, мамаши с колясками по дорожкам, выложенным плиткой, гуляют. На лавочках молодежь и старики вперемешку сидят, всем вдруг так понравился новый парк! Удивляется народ: и как можно было противиться такой красоте? А на всех сверху смотрит обновленный памятник Ильича. Без единой трещинки, аккуратно покрашенный. Он как и был достопримечательностью города, так и остался. У него теперь влюбленные свидания наз начают. Но кроме влюбленных много и других граждан приходят, для которых это место свято, а памятник Ильичу – дань памяти. Среди таких граждан и баба Шура. Придет, цветочки поставит, посидит на лавочке, вспоминая свою жиз нь, вз дохнет, потом улыбнется, вспомнив и событиях двухлетней давности, когда она думала, что воюет с целым миром, отстаивая Ильича. А на деле видишь, как оказ алось. Вместе с бабой Шурой часто плетется в парк и Вениамин.
После той истории старушка вз яла шефство над несчастным бродягой. Вначале отчитывала его з а то, что в погреб к ней полез , а потом прониклась: чего его ругать, толку-то! Веньку пожалеть надо! Стала его подкармливать, потом и вообще домой к себе з абрала, комнату выделила. Почти как з а сыном з аботиться стала. Одинокая по жиз ни, она вдруг нашла смысл своего существования в этом неспокойном мире. Теперь она образ ованием Вениамина з анимается, про историю рассказ ывает, даже книжки читать з аставляет. А Веньке что? Буквы-то он з нает. Правда, мало что из прочитанного понимает. Больше ему картинки в книжках интересны. А книжки все больше политические. Теперь-то он точно з нает, с кем столкнулся тогда лбом в погребе у бабы Шуры. С самим вождем мирового пролетариата! Сейчас не увидишь Вениамина бесцельно шатающегося по городу. Он теперь чисто одетый, накормленный, у бабы Шуры все во дворе копается – то з абор она з аставит его подправить, то огород прополоть. А то и крышу он немного сам подлатал. Оказ алось, что Веник на все руки мастер! А что? Труд-то облагораживает!