Тереза стояла на берегу моря в живописном курортном местечке недалеко от Рима. От окружающей красоты, перехватывало дух. Чистое ласковое море ритмично шептало о счастье и гармонии. Сквозь прозрачную воду, можно было наблюдать четкий песчаный узор, сотканный волнами. Этот рельеф ощущался ступнями ног, как нежный массажный коврик. Завершала водную гладь ажурная сеточка из тонких солнечных бликов, которые играли свой неповторимый танец на воде, отражая солнце. Все вокруг пело об умиротворении и радости жизни. Слева вдалеке возвышались горы. Как на известных полотнах. Горы с морем разделяла бело-прозрачная полоска тумана, похожая на фату. На небе не виднелось ни облачка.
Немного позади, на берегу, левее девушки, возвышалась огромная сказочная гора, на вершине которой виднелся античный храм. От нее, когда то давно отделились скалы, которые теперь стояли отдельно, гордые в своем вечном одиночестве, похожие на древние изваяния. На вершине, и по склонам горы, пышно цвели деревья и кустарники.
Но Терезе было не до этого форте природы – она грустила. Лишь водила ногой по воде, и ощущала одиночество. “Почему у Машки все так просто? Не успели приехать, уже успела познакомиться. Ну, допустим, с красивым, загорелым итальянским парнем с кучерявой шевелюрой. И что? Я бы тоже так могла,” – рассуждала она. Конфетный период был успешно пройден, и они занимались любовью. Подруга, в поте лица, строила собственное счастье, и, не смущаясь, оставляла Терезу в одиночестве.
Вечерами они вместе сидели в кафе, наслаждались общением, смеялись над своими глупыми шутками, а ночи подруга проводила у любимого. В общем, виделись редко. После выяснения отношений, Терезе пришлось смириться со своим положением.
“Не зря говорят, что дуракам везет”, - с раздражением и незаметной ей самой завистью, думала она о своей подруге.
Нет! Она так вовсе не хотела. Не для того закончила серьезный вуз, чтобы знакомиться с официантами. А время незаметно бежало. В погоне за карьерой она и не заметила, как бесцеремонно подкрался четвертый десяток. И хоть выглядела она, как хорошо ухоженная девочка, колокол уже звонил и по ней. Тереза нервничала, особенно когда встречалась с однокурсниками, давно создавшими семьи, и имевшими детей. Не откладывая в долгий ящик, Тереза бросила всю свою энергию на поиски мужа, и развернула штурвал своего одинокого корабля в сторону создания семьи. Очень старалась, но по каким-то неведомым причинам, не срасталось.
А мама лишь подсыпала дрова в разгорающийся костер отчаяния девушки. Она сама была всю жизнь одинока и несчастна. Когда то ее бросил жених – француз, беременную Терезой. И видимо, боль давнего предательства, помешала ей в свое время создать нормальную семью. Назвала дочь необычным именем и осталась в своем прошлом. Надев когда-то защитную маску, Галина Борисовна позабыла про нее, превратившись с годами в надменную, яркую, не терпящую возражений перезрелую даму с остатками прежней красоты, и недоверием к мужчинам.
По окончании всех учебных заведений, мать поощряла путешествия дочери с одной целью – найти богатого мужа, замечая вскользь, что все наши мужики – тунеядцы - алкоголики, и в принципе не могут составить счастье женщины. А уж тем более ее красавицы дочери. Тереза была высокой стройной девушкой с пепельными волосами и серо-голубыми глазами. Однокурсник Петя, скромно проявлявший к ней интерес, был безжалостно отвергнут матерью, как потенциально непригодный вариант. Хотя она так и не поняла - почему. Терезе нравилось проводить время в бесконечных разговорах с ним. Но она покорилась решению матери.
Отправляясь в очередное путешествие, и девушка, и мать томились в напряженном ожидании появления мужчины – уверенного в себе, состоятельного, образованного. Но чуда не происходило, а раздражение одной и неуверенность другой возрастали…
“Не зря говорят, что дуракам везет”, - с раздражением и незаметной ей самой завистью, думала она о своей подруге.
Терезе оставалось только томительное ожидание. Но как назло, на этом милом пляже, где с утра до вечера загорали местные жители, счастье, казалось, забыло о ее существовании. Мужчины смотрели на нее, улыбались, оценивая красоту - и только. Она улыбалась в ответ. Наверное, итальянцы слишком ленивы. Они даже по морю не плавают, а ходят, разговаривают, болтают по телефону, даже курят электронные сигареты. На пляже звучала легкая итальянская музыка, которая усиливала щемящую грусть девушки. “Сколько можно быть одной! Ну почему со мною ничего не происходит? Хочется чего-то чудесного. Такая скука, ” - она лежала на песке и рассматривала прямо перед собой огромную гору с возвышающимся храмом и растущими на вершине пиниями. Сам склон представлял собой остатки фасадов древних хижин, разрушенных временем. “Похоже на дома с выдолбленными окнами. Неужели в них когда-то жили люди? А вершина похожа на огромную волосатую мужскую голову. Лик горы”, - мысли крутились в беспорядочном потоке, пока не оформились в идею на нее взобраться. Туда, к отколотым, напоминающим огромные статуи, каменным глыбам. А еще лучше вон к той, дальней, напоминающей фигуру старика, стоящего лицом к морю, с полусогнутыми руками, в плаще. “ Похоже на рыбака”, - подумала Тереза, собираясь домой.
Вечером, когда вся жизнь на курорте только начиналась, Тереза решила не дожидаться звонка подруги. “Пойду к горе, прогуляюсь. Может, и до храма доберусь”, - радуясь, что Машка не найдет ее скучающей в номере, девушка уверенным шагом отправилась на запланированную прогулку. Подъем был утомительным. Солнце припекало, как днем. Она поднималась все выше, и выше. Скалы от дороги были отгорожены железной сеткой. Тереза не без труда пробралась через нее, и оказалась у подножия той, которая напоминала ей рыбака. От великолепного вида перехватило дыхание. Медное усталое солнце постепенно уходило в море. Тереза любовалась: “Вот уж кто никогда не суетится”. Море умиротворенно шептало ей, что счастье возможно и совсем близко, стоит только протянуть руку, и что нервничать напрасно. “Смысла нет”, - нежно успокаивало море. От этой звенящей красоты и гармонии, эмоции внезапно прорвались наружу неожиданными бурными рыданиями. Девушка плакала, не в состоянии остановиться. От рыданий она ослабела и прислонилась к каменной глыбе, похожей на фигуру рыбака. Та была огромной, возвышающейся высоко над морем. Тереза обнимала подножие скалы, и плакала, плакала, забыв о времени. “ Хочу зааамуж! За итальянца! Мать меня снова начнет пилить, если возвращусь одна. Я так устала напрасно надеяться всякий раз. Я для них – чужая! Зря меня мать выталкивает за иностранца. Сама одинокая осталась… Не могу больше таак!”… - Тереза взяла паузу утишить рыдания. Она смотрела вниз на волны, ритмично плещущиеся, и всхлипывала им в такт.
Вдруг глыба задрожала так, что посыпались вниз камни. Девушка испуганно отскочила от изваяния. “У-оухм! - раздался с вершины трескучий, как от перебирания камней звук, похожий то ли на стон, то ли на хриплое откашливание. Девушка от испуга присела на корточки, закрыв голову руками. Сердце учащенно забилось. В голове звенело, в висках стучали тысячи молоточков.
“Будет тебе жених. Только не реви больше. Разжалобила меня”, - хрипло прогремел камнеподобный голос с вершины скалы.
- Кто там?! – в испуге закричала Тереза.
- Аухм! - снова вниз слетали камни, вместе с пылью. – Не кричи ты так. Слушай. Я – древний рыбак из Террачины. Жил много тысяч лет тому назад. Тогда люди были огромными и дикими. Столько времени утекло, что я уж и не помню, почему окаменел. Видел, как ты смотрела на меня с пляжа. Тысячи лет стою здесь, у моря. Наблюдаю за жизнью. Молчу. Тяжело мне говорить с непривычки. Ох, ну и разжалобила ты меня. Будет тебе жених. Аум, аухм, ухм, - сотрясая с себя мелкие камни, ухало изваяние.
- Когда? – в состоянии, близком к обмороку, крикнула девушка. Сила желания оказалась сильнее страха.
- Скоро, милая. Отпусти поводья, а то пропустишь. Кха-аа, - с трудом продолжал старик.
- Я схожу с ума, да? Ответь мне, голос, не знаю кто ты! Что я тебе буду должна за исполненное желание? И будет ли жених меня достоин? – Тереза кричала, глядя на вершину каменной статуи, сложив ладони рупором, всеми силами стараясь разглядеть в сумраке ее черты. Незаметно для себя она торговалась о женихе с каменным изваянием.
- Хм, - ей на миг показалось, что лицо рыбака скривилось в насмешливой улыбке. – Не бойся, милая. Все тебе достанется даром. Просто не говори никому обо мне. Покой мой сохрани. Да если придешь навестить, хоть разок, буду рад. Уж тысячи лет стою я молча. А с твоих слез не выдержал. Так что вот и все условия. Иди, дорогая. Устал я…
Тереза не помнила, как вернулась в город. Некоторое время спустя, она сидела в кафе с Машей и ее парнем Марио. Те весь вечер болтали без умолку. Ей же было не до того. Удобное одиночество втроем, когда Машка настроение подруги объясняла одной и той же дежурной фразой. “Она мне просто завидует”, - веселились они с Марио на забавной смеси итальянского и английского. Остаток отдыха Тереза так и провела в гордом одиночестве, посещая рыбацкие кафе, пиццерии, и покупая сувениры. То, что произошло, она желала поскорее забыть, считая временным помутнением рассудка от жары и неисполненных надежд. “ Я слишком напрягаюсь в поисках мужа”, - успокаивала Тереза себя на пляже, с опаской поглядывая на знакомую скалу. Настало время собираться домой. Девушка включила мозг, и, выбросив из головы лишнее, паковала вещи. Машка раздраженно закидывала наряды в чемодан. С Марио они успели поссориться, так как тот не смог их проводить, сославшись на неотложные дела. Терезе пришлось позвонить хозяину апартамента, и тот нашел знакомого - он тоже собирался в Неаполь. По дороге они познакомились с Бруно, который оказался симпатичным вежливым молодым человеком. Сидящая на заднем сидении Машка строила ему глазки, посылала томные взгляды. Но все внимание Бруно было направлено на Терезу. В Неаполе они обменялись телефонами, так, на всякий случай.
По приезде в Москву, Тереза с вызовом посмотрела на мать, и ушла в свою комнату, сославшись на усталость. Жизнь вошла в свое русло. Она снова нырнула с головой в работу, задвинув вопрос о создании семьи на задний план. Через неделю раздался звонок. Это был Бруно…
Через пару месяцев, сыграли свадьбу, и Тереза отправилась жить в Италию, на зависть подругам. Бруно жил и работал в Риме. У его матери был небольшой магазин модной одежды, где он помогал, работая продавцом. Вначале жили вместе с матерью, но вскоре Тереза устала от ее болтовни. При их неистово быстром общении, она чувствовала себя обиженной девочкой, которой хотелось от всех спрятаться под стол. Свекровь к ней относилась не плохо и не хорошо. Тереза сидела дома, занималась домашними делами и итальянским языком. Несколько месяцев спустя, они с Бруно сняли крохотную квартирку, и начали жить самостоятельной жизнью. Еще через пару месяцев, Тереза заскучала. Хождение по магазинам, готовка, уборка, и вечное ожидание Бруно. Он поначалу был привязан к ней, но постепенно возвращался к привычному для него образу жизни. В компании его друзей, Терезе было некомфортно, так как все они были знакомы целую жизнь, шутили и смеялись, вспоминая разные случаи из жизни. Ее смех звучал слегка натянуто. Временами Бруно отпрашивался посидеть с друзьями. Сидя на балконе в ожидании мужа, она размышляла о жизни, о будущем ребенке и своей загубленной карьере. Тереза стала скучать по дому, часто звонила маме и подругам. Приходил Бруно, рассказывал, как прошел его день, а после они работали над продолжением рода. Бруно был экспрессивным и эмоциональным партнером, и любил бег на частые, но короткие дистанции. После фееричного представления, мгновенно засыпал, растеряв за день все свои эмоции. Терезе катастрофически не хватало общения, совместных мечтаний и обсуждения планов на будущее. Как близнецы, дни приходили и уходили один за другим. Она унывала. Бруно объяснял то ностальгией по дому, и как то предложил Терезе слетать на пару недель домой, навестить маму, и пообщаться с друзьями. От доброты Бруно, слезы навернулись на глаза. “Не стоило выливать свои негативные эмоции на него,” - в порыве благодарности, Тереза расцеловала мужа, и весело напевая себе под нос, поскакала паковать чемодан, выбирая самые красивые и модные наряды..
-Какое же все здесь родное! – думала девушка, проходя по комнатам, и трогая давно забытые вещи.
Как приятно было снова оказаться дома! Запах! Неповторимый, открывающий дверь в воспоминания. Самый вкусный в мире запах – запах родного дома, который соединяет тебя с детством, юностью, всей прожитой жизнью. А улицы! Тереза прогуливалась в одиночестве по знакомым местам, с жадностью вдыхая прохладный, с неуловимым сладковатым ароматом лип и терпким запахом зелени, прозрачный и холодный воздух родных мест. Немного подзабытый на чужбине, но не менее чудесный запах возвращения домой. Тереза радовалась как ребенок. Обзванивая подруг, она впитывала все новости, как засохший на подоконнике комнатный цветок. Она смеялась, без умолку, шутила, красочно рассказывая о своей жизни в Италии, и не переставала удивляться рядовым вещам. Чтобы насладиться общением, Тереза позвала всех подруг в их любимый ресторан.
- Ну, рассказывай подробно, как тебе живется на новом месте. Какая ты модная стала, - Света, бывшая коллега по работе, рассматривала Терезу с легкой завистью.
- Шмотки классные. Сразу понятно. Европа!
- Маш, завидуй молча. Как же я по вам всем соскучилась, - разговор за столом смешивался со звоном приборов и бокалов. Пили шампанское и итальянское Кьянти.
- У вас там, наверное, вообще нет проблем, - подруга Кира находилась в состоянии очередного расставания, к всеобщему веселью добавляя ноты грусти.
- Такого не бывает, чтобы без проблем. По всякому бывает, - довольная Тереза поднимала бокал за дружбу.
- А свекровь нормальная тетка?.
- Обычная. Девчонки, лучше расскажите мне, как Петя поживает? Чем занимается?
- Петька? Выбился в люди. Он же ходячий мозг. У него сейчас свой бизнес. Что-то связанное с медициной.
- По изготовлению протезов что ли. Суперпуперсовременных.
Тереза неожиданно почувствовала легкий укол грусти в сердце:
- Ну и прекрасно! Выпьем за успех наших друзей!
Когда все ушли курить, за столом остались только Тереза с Кирой.
- А ты еще не забеременела, Терезка?
- Как только, так сразу. И сообщу вам по и- мэйл, - захмелевшая женщина была близка к состоянию нирваны.
- Как же тебе повезло, Терезка! Какая ты счастливая! Это у меня всегда все через одно место. Снова одна.
- Все будет хорошо. Значит, не твой человек. Отпусти его на все четыре… Кстати, секреты хранить умеешь?
- Cпрашиваешь. Могила.
- Я попросила себе мужа, когда отдыхала в Италии. Помнишь? У каменного старика. Он там вечно стоит. На горе. И щас тоже стоит. Огромное каменное изваяние. Вооот такое!.
- У кого? Ты вообще о чем?
- Бруно, моего мужа, подарил мне каменный старик над морем.
- Ну конечно, каменный старик. Кому то пора кофе заказывать.
- Нет, погоди! Я стояла у подножия каменного старика, плакала долго. Громко. А он мне потом и говорит, будет тебе жених.
- Ну и ничего себе! А ты его трогала? Терла или камень взяла для исполнения желания?
- Камни падали иногда с его головы в рыбацкой старинной шапке.
- В любой стране есть такие легенды. И надо всего лишь потереть здесь, или оставить денег там, и ты навсегда будешь счастлив.
- Да он говорил со мной! Сказал, будет тебе жених. Помню, еще спросила, достойный? Старик усмехнулся и проговорил, что да. Я тоже сначала думала, что все это ерунда какая-то, пока не познакомилась с Бруно. Только сейчас я припоминаю, он просил никому не говорить. Так что это был секрет. Забудь. Это уже спьяну уже. Пора по домам…
Кира провожала Терезку домой. Посадив ее в такси, она подошла к Машке.
- Слушай, а у тебя когда отпуск?
- А что?
- Да так. Есть одно предложение...
- Привет.
- Ой, Петя! Какими судьбами?
- Да вот, сказали, что ты в Москве. Я к дому подъехал. Спускайся. Пообщаемся.
- Ладно. Только подожди немного. Переоденусь.
- Какая ты стала необыкновенно красивая, - Петя с нескрываемым интересом разглядывал новую старую подругу с ног до головы.
- А раньше не такая была?
- Не. Раньше еще красивее была. Но проще. Сейчас бы к тебе и не подошел бы, встреть я тебя где-нибудь.
- Да ладно тебе. Говорят, ты занимаешься серьезным бизнесом?
- Есть такое. Это меня полностью захватило. А помнишь наши поездки на биостанцию?
- Конечно. Такое не забывается.
- Мы с тобой тогда мечтали вместе работать, в науку пойти.
- Помню.
- Ты вообще чем занимаешься? Работаешь? Учишься?
- Пока нет. Учу язык, но вскоре собираюсь устроиться. Если получится. Да. А у тебя есть семья? Дети?
- Времени не хватает завести семью. Так что пока живу один.
- Понятно… Ну, мне пора. Собираюсь обратно в дорогу. Послезавтра улетаю.
- Рад был увидеть тебя.
- И я, Петь. Я очень рада тебя видеть. Ну, пока…
На крыльях самолета включились лампочки, внизу искрился огнями вечный город. Пилот попросил пассажиров пристегнуться. Экипаж был готов к посадке в аэропорту Рима. Тереза дремала весь полет, и мысли кружились в ее голове, как комары в летнюю ночь. “Итак, чего все-таки мне нужно? Там мама, подруги, Петя. Мне хорошо с ним. Легко. И этот волшебный запах липовых аллей. Люблю ли Я Бруно? Я не знаю. С ним слишком все предсказуемо, и вероятно от этого, скучно. А я не реализовываюсь. Надо научиться принимать свои решения в жизни, перестать слушать советы, - девушку клонило в сон от усталости.
Она машинально потянулась. И внезапно осознала, что не чувствует правую руку. Она попробовала было ее повернуть, но рука была как инородное тело. Долго ждала, пока затекшая от долгого сидения рука вернется к жизни, но, увы, этого не произошло. Тереза в панике затрясла онемевшую руку другой, здоровой, но и здесь потерпела фиаско. Острые, горючие слезы наворачивались на глаза. Пассажиров попросили покинуть салон. Здоровой рукой подхватив вещи, Тереза влилась в медленный поток выходящих пассажиров.
В зале прилета, она увидела улыбающегося белоснежной счастливой улыбкой Бруно. Девушка проглотила слезы и бросилась навстречу мужу.
- Чао, бэлла! Как же я по тебе соскучился! Крошка моя любимая! Скорее поехали домой, я больше не могу выносить одиночества! – он крепко обнял ее, вдыхая запах волос и жадно целуя.
- Здравствуй, милый. Я тебя очень люблю, - от полной радости Терезу отделяла не чувствующая рука.
- С тобой все в порядке? Как долетела? – он обнял ее, и энергично двинулся к выходу.
- Прекрасно, - Тереза ловила улыбки счастливых пар, весело болтающих ни о чем и радующихся встрече.
- А ты случайно не беременна? Такая бледная и расстроенная. Что не так, любимая? – он пытался поймать ее взгляд.
- Все хорошо, дорогой. Я пока не беременна. Но было бы неплохо завести ребенка, - Бруно ее сжал так, что нечем стало дышать.
- Вот приедем, и сразу же этим займемся, - Терезу обдало жаром от дыхания мужа.
Она лишь улыбнулась в ответ.
Ночь пролетела незаметно.
- Любимая, красавица моя, мадонна! Это было невероятно!! – Бруно нежно целовал любимую жену.
- А что у тебя с рукой? - поцелуи Бруно становились настойчивей.
Терезе пришлось признаться:
- Не хотела тебе говорить!! Я ее не чувствую!! В самолете началось. Не могу понять, что со мной происходит, Бруно!! – слезы отчаяния заставили ее умолкнуть.
- Любимая! Что же ты сразу мне не рассказала? Все пройдет. Это, наверное, нервы, усталость, стресс. Я помогу ее восстановить. Сейчас, подожди немножко... Вот так, хорошо, - забыв про лечение, Бруно вновь отдался потокам страсти.
- Завтра обратимся к врачу. Не волнуйся. Здесь специалисты высшего класса. Запросто починят, и забудешь все, что было. Только не нашу ночь, любимая.
Через месяц, вся рука и половина туловища Юли, были парализованы. Непонятная болезнь не отступала.
Врачи менялись один за другим. Массаж, иглоукалывание, непонятные термины – паралич, атрофия. Бруно находился за гранью отчаяния. Былые вечеринки, друзья, смех, радость и веселье, канули в прошлое, вместе со здоровым телом супруги. Он уставал на работе, приходил домой и видел затравленный страдающий взгляд жены. Силы были на исходе. Бруно пришлось нанять сиделку. Сам он все чаще оставался ночевать у матери. Дни, ночи, дни, ночи, шли чередом монотонно и ритмично, как стрелки часов на стене в гостиной. Для обслуживания непослушного тела, требовались все новые приспособления. Тереза впадала в истерики, или неделями молчала. Временами Бруно казалось, что она сходит с ума. Иногда истерики заканчивались настоящим безумием. Лицо искажалось жуткой гримасой, и она начинала кричать. В ее крике были слышны отчаяние и боль, про ребенка, которого не будет, наверное, и что стала обузой для этой чужой семьи. И так по кругу. Крики заканчивались, Тереза уставала, голова в изнеможении падала на грудь. На следующий день, она просила прощения. Бруно терпел. Терпел, и заходил в церковь, прося терпения у Высших сил. И любви.
Она сидела в инвалидном кресле, глядя в окно бессмысленным взглядом, стараясь больше ни о чем не думать, и уж тем более не мечтать. Она покорялась, когда за ней ухаживала сиделка, мыла, расчесывала, и меняла одежду. Бруно старался под любым предлогом, задерживаться на работе. Он выдумывал причины, но Тереза понимала, что живому нужна жизнь, а не смерть в этом каменном теле. Как избавления, стала ждать она настоящей смерти.
Однажды утром раздался звонок. То была Кира:
- Привет, Терезка! Как ты? Да, мама твоя говорила, что не все в порядке. Еле говоришь.
- Да. Н-ормально все. Лечение, - говорила Тереза медленно не своим голосом.
- Но ничего Терезка, поправишься! Ты же сама мне рассказывала про чудо, помнишь? Как тебе старик Бруно нагадал?
- О чем ты?
- Да о том каменном изваянии.
- Я забыла.
- Да ладно тебе. Слушай лучше дальше. Мы с Машкой, сразу же, как только выдалась возможность, махнули туда, где вы с ней отдыхали. Помнишь? Пришли на пляж. Там – никого. Отдыхающих мало. А нам только этого и надо. Долго мы искали твое изваяние по приметам, шапка там. Ну, короче, чтобы на рыбака было похоже. В общем, еле добрались до него. Тебя вспоминали. Как ты только одна сумела взобраться так высоко? Подошли, стали тереть, просить по очереди себе женихов. Все как ты говорила. Чтобы богатый, здоровый, красивый. По камню от него отщипнули, и еще несколько дней отдохнули там. Гуляли, в кафешках сидели. И, представляешь? Машка позвонила Марио, они встретились, и вроде бы на этот раз все серьезно. Мы там всем рассказали про твоего каменного старика. За нами еще одна компания побежала его разыскивать. Я пока еще никого не нашла, но Марио обещал познакомить. Жду звонка. Так, что выздоравливай! Спасибо, что рассказала про свое чудо. Правда, смешно, но изваяние не разговаривает. Оно каменное. Ладно, чао, пока-пока!
Пока подруга изливалась бурным потоком, мысли Терезы медленно возвращались в прошлое. Она увидела себя, счастливую, бегущую к зовущему пологому берегу, обдуваемую нежным теплым бризом и обласканную солнцем. Тереза смотрела на шумную улицу, но перед глазами всплывали старые картинки-воспоминания. “Только не говори обо мне никому. Сохрани мой покой. И если придешь, буду рад”, - зазвучало в голове.
- Не стоило просить у него мужа. Надо было остаться с Петей. И я забыла его просьбу. Он помог мне, а я даже не навестила его. А теперь я не могу двигаться. Наверное, он мне мстит.
- Бруно!! Брунооо! – закричала Тереза изо всех оставшихся сил. Она была вне себя от возбуждения. Ей хотелось бежать на гору, к старику! Просить, умолять того исцелить ее! Она не виновата. Забыла про его просьбу, но ведь ничего страшного! Она вновь сумеет разжалобить его каменное сердце! И только тело оставалось непреодолимым препятствием ее безудержному желанию:
- Бруунооо… – плакала девушка от собственного бессилия.
Бруно появился только в десять часов вечера. Тереза устала от эмоций и долгого ожидания:
- Отвези меня в Террачину. Это долгая история. Нет, ты послушай. Бруно! – глаза Терезы светились фанатичным блеском.
- Ты сошла с ума на почве своей болезни, красавица. Как же я от тебя устал! Кто бы знал! Зачем? И зачем только я подвозил вас с подругой? Чужая мне женщина. Из другой страны. Говорила мне тогда и мать, и бабушка, и все друзья мои, что нам непросто будет. А я смеялся им в лицо! Отшучивался. Знать бы наперед, слушай, никогда, никогда бы не повез вас в Неаполь! Я хочу нормальную женщину, ребенка, смеха и обычной жизни, как у всех вокруг! Но я терплю, и ты не мучь меня больше, чем я могу вынести! Что за новая блажь?
Тереза, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Сердце, не потерявшее чувствительности, заныло от хлестких фраз Бруно.
- Я надеялась, что ты меня еще любишь, - наконец смогла выдавить из себя Тереза.
- Люблю? Люблю ли я тебя? Сама догадайся. Если бы не любил, я уже смог бы начать новую жизнь. Родил бы детей от другой женщины. А тебя бы отправил домой, - глядя на нее грустными глазами, продолжал Бруно.
- Я не успела почувствовать, что стала обузой. Думала только о себе, - Тереза говорила спокойно, и только слезы ровными дорожками катились из ее серых прозрачных глаз.
- Не надо на меня таак смотреть! Ну, хорошо. Расскажи? Зачем тебе нужно в Террачину…
- Ну как то так… Отвези меня к нему, поставь рядом, и уйди. Я хочу остаться там, на горе, на какое-то время. Там все началось, и там же должно и закончится. Для нас двоих, по крайней мере.
- Дорогая! Ты разбиваешь мне сердце! Как это оставь? Ты – это мой долг, в конце концов.
- Это мое решение. Уважай его, и помоги мне туда добраться. И тогда я освобожу тебя от долга. Не переживай, он небольшой совсем у тебя. Это только я во всем виновата, - теперь они тихо плакали вдвоем, и ей очень хотелось погладить Бруно по жестким, темным волосам.
- А что я скажу родителям? Твоей матери, Тереза? Ты сошла с ума… Хорошо! Я отвезу тебя, куда ты желаешь. Но одну не оставлю. Ни за что!! – Бруно резко встал и вышел из комнаты…
Тереза сидела в своей коляске у подножия каменного изваяния, напоминающего фигуру огромного, возвышающегося над морем старика – в рыбацкой шапке, плаще, руками, полусогнутыми, будто держащими сеть, взглядом, всматривающимся вдаль. К старику стояла очередь. Его руки были натерты и стали гладкими, почти как камни, обработанные морем. Люди подходили по очереди, что-то говорили, либо истово молились, натирая изваяние или отрывая очередной камень, который с благоговением уносили с собой. Даже экскурсии останавливались здесь, слушая легенду про исполняющего желания старика. “Пропустите инвалида без очереди”, - раздался чей-то голос, и Терезу охотно пропустили к подножию скалы.
- Ну все, Бруно. Ты иди, а я посижу здесь, пока народ не разойдется. Хорошо, приходи завтра. Нет, я ясно говорю. Приходи завтра. Или вообще не приходи. Оставь меня одну, - Тереза сглотнула комок рыданий.
Оставшись одна, она сидела рядом с каменным рыбаком, и смотрела на море. К вечеру паломники рассеялись. Наконец, они остались совсем одни. Теплое заходящее солнце, шум прибоя, легкий бриз и горы служили им декорациями – маленькому и огромному изваяниям. Тереза смотрела на море и размышляла: “Я не знаю, что мне нужно на этот раз. Хочу ли я обратно или нет, даже не знаю”…
“Чао, милая. Вот ты снова пришла ко мне. Я рад. Давно тебя не было слышно. Только толпы людей беспокоят меня сильно. Не знаешь, отчего это”?
“Прости. Я виновата перед тобой. Обещания не сдержала. И за это стала как ты, обездвижена. Твоими проклятиями связана”.
“Нет, Тереза. Не моими. Лишь выбором своего пути ты связана. Доверься сердцу. Тебя никто не наказывает. Всего лишь стоит разобраться и понять, что тебе на самом деле нужно”.
Терезе захотелось остановить мысли. Она вернулась требовать возмещения ущерба, желая задобрить мистическое изваяние, а сейчас внезапно перестала понимать, что ей нужно на самом деле, и чего бы ей хотелось больше всего на свете? Молодая женщина продолжала безотрывно и жадно вглядываться в море: “Ну, хорошо. Я остаюсь здесь. Желаю стать каменной, как ты, и разделить с тобою вечное созерцание жизни. Я устала. Мне скучно. Жизнь банальна и тосклива, а ее предсказуемый финал мне больше неинтересен. Так, что мое желание – остаться здесь. Будем вместе, навсегда”.
И тотчас, после ее последних слов, камни медленно стали покрывать ступни ее ног, поднимаясь выше, к коленям. Тереза молчала. Молчал и каменный рыбак. Камни, постепенно закрывающие тело женщины, достигли туловища. Ночь казалась светлой от звезд.
“Милая. Твое решение сиюминутно. Смирись, и ты увидишь в сердце лучшее решение. Вспомни о Бруно. Он еще не разлюбил тебя. Хоть, я и рад, что ты желаешь остаться со мной. Устал я за много лет от одиночества. Но твой путь – путь к жизни”.
Тереза молча слушала уговоры рыбака, и горькие слезы лились из ее усталых глаз:
- Любовь Бруно не выдержала испытаний.
- А ты сама умеешь любить? - камни вперемежку с пылью и песком, снова скатывались вниз от камнеподобного голоса старика.
Камни, постепенно заковывающие Терезу, достигли плеч. Они обкладывали ее навечно крепкими узами. Она тихо плакала. Ей предстояло умереть в этом каменном саркофаге. Она готовилась вот-вот остановить дыхание и сердцебиение навсегда. Просто сидеть так и смотреть на море… Она слышала приближение Вечности…
Внезапно раздались оглушительные, громоподобные каменные раскаты. Горы заволновались, заходили ходуном, с грохотом растрескиваясь от колебаний.
- Мы разбудили с тобой сам Лик горы, похоже, - прогремел голос рыбака.
- О люди, слабые и никчемные порождатели себе подобных! Они мельчают с каждым поколением! Легко остаться каменной статуей! Но законы жизни не допустят такого! Иди вон! Люби своих! – раскаты волнами находили друг на друга. – А от тебя, старик, не ожидал я такого. Нарушил все, что только мог! – земля под ногами тряслась и колыхалась, сбрасывая в море куски себя.
Терезу затрясло вместе с горами, давление от камней стало нестерпимым, голова загудела от напряжения, готовая лопнуть. Поднялся сильный ветер. Она закричала от страха. Волосы ветром трепало в разные стороны. И она не могла тому помешать. Яркие всполохи разрезали небо пополам. Удары грома надтреснуто ухали совсем рядом, оглушая девушку. От очередного порыва ветра, вдруг стало невозможным дышать, глаза заливала темнота. Уставшая от борьбы Тереза потеряла сознание…
Он увидел ее издалека. Каким одиноким и беззащитным показался ему ее силуэт, озаряемый нежными персиковыми лучами утреннего солнца. Он ускорил шаг, исполненный чувством любви и раскаяния.
- Тереза!
- Бруно? – она совершенно забыла про него.
Тереза сидела в коляске, позволяя солнцу ласкать свое лицо. Фигуры рыбака рядом не было. От него осталась только нижняя часть туловища. Голова, руки и торс – упали в море, и разбились на мелкие подводные камни. Лик горы невозмутимо смотрел вдаль. Терезе казалось, что ей приснились события прошлой ночи. Она внимательно осматривала свое тело – камней на нем не было.
- Дорогая! Пойдем домой! Мне утром сказали, что ночью здесь был камнепад. А я спал как убитый. Я так боялся, что тебя завалило камнями. Прости меня. Давай, я отвезу тебя домой. Пожалуйста, Тереза. Я тогда погорячился, наговорив тебе лишнее. Я буду ухаживать за тобой. Мы справимся, милая. Обязательно справимся.
Бруно подошел к коляске, сел перед нею, пристально всматриваясь в глаза жены. Ее взгляд изменился. Он стал более глубоким и чистым. Все лицо было в пыли, лишь сухие дорожки от слез ярко выделялись на нем. Губы потрескались, будто она долгое время оставалась без воды. Волосы были растрепаны. У Бруно от жалости перехватило дыхание. Он обнял ее. Потом вопросительно посмотрел. Тереза молча кивнула.
Он вез ее домой. Они молчали. Каждый, казалось, обдумывает что-то очень важное. Им многое еще предстояло обсудить. Их будущее.
По дороге к дому, Тереза чувствовала легкое покалывание, и ноющую боль во всем теле. Она с каждой секундой становилась все сильнее, и вот, кровь снова загудела внутри, пробегая по венам, и заполняя сосуды свежими потоками. Она принимала боль избавления как должное. Эмоций не осталось. Внезапно Тереза ощутила покалывание на кончиках пальцев. Они вновь стали ей послушны. Бруно довез жену до их апартамента в старом городе, откуда и началось это долгое и нелегкое путешествие. Когда они оказались дома, Тереза, под изумленным взглядом мужа, попробовала встать с коляски. Сделав первые нетвердые шаги, через пару мгновений села на стул и принялась ощупывать свои ноги, руки, пальцы. Она была полностью поглощена своим занятием, не обращая внимания на мужа. Бруно замер в изумлении. Широко открытыми глазами, он смотрел на жену и не мог проронить ни слова.
- Бруно! – она мягко улыбнулась ему, какой-то другой, новой, уверенной улыбкой. Она все решила. Сама, - Ты тоже прости меня, Бруно. Спасибо тебе милый за все. Но я уезжаю. Я возвращаюсь домой. Навсегда…
Лето 2017 г.
#историиподкружечкуэля #storytelling #рассказымашкевич #современнаяпроза