В детстве я, как и все, жил на даче. Каникулы казались огромными, дни текли медленно, словно ленивые облака по пронзительному небу или бабушкин кисель. Странно, но из детства я всегда помню исключительно солнечные дни.
Утром я просыпался всегда не пойми от чего. Это могли быть птицы, истерично чирикающие или даже поющие, утренний сосед, который решил, что звук циркулярной пилы милее звуков будильника, а могли быть мысли о черноволосой кудрявой девочке Саше, которую обязательно должен был сегодня увидеть. Хоть она и не обращала на меня никакого внимания.
Сейчас мне 40, и просыпаюсь я вообще без мыслей, вылезаю из кровати, как из гроба, хожу деревянными шагами еще полчаса, ненавидя весь мир и себя самого, пока кофе не расставит все на свои места и не примирит меня с действительностью.
А тогда прыгал со старой кровати с ворчащими пружинами, словно мячик. Вдыхал в себя всю Вселенную с первым же вдохом. И наполнялся шебутной радостью ребенка.
Выбегал из дома, зябко дергался, ибо Солнце еще не всевластило, и кое-где в траве даже искрились капельки росы. А я бежал по кирпичной дорожке к кусту из роз. И начинал искать под ним грибы. Странно, да? Под розами и грибы. А в детстве ничего странного не бывает. Это сейчас для всех нас странно, если радость какая приходит в жизнь негаданно.
Дедушка с 6 утра уходил в лес по грибы, и все, что насобирает, он всегда аккуратно высаживал под розовым кустом. Чтобы я с радостными воплями мог откопать подберезовик, красный, или даже боровичок.
Ходил он в лес с ножичком одним. Обычный такой, синенький. Петушок полустертый на рукояти. Перочинный. Слово-то какое, а? Перочинный! Вы давно вот перья чинили? Ну, то-то. Нож из СССР, ручка из пластмассы, из которой делали все, от солдатиков до протезов. Этим-то ножичком он и казнил грибы, чтобы потом я их находил под розовым кустом.
Я искал грибы, а старики тихонько подглядывали за мной в окно времянки и улыбались.
Почти 20 лет, как и бабушка и дедушка на Серафимовском. Дедушкин нож как-то сам по себе начал ездить со мной во всех моих машинах. Еще до путешествий, коллекционирования ножей и всей прочей баламути. Я им открывал банки консервов, ел еду, приготовленную на костре, резал грибы (да-да), чинил тачку, резал мясо, рубил ветки, строгал…да уйма всего. И никогда не думал о том, что на нем кромка сядет, он сломается, погнется, потускнеет…
Потому что ножи из детства не ломаются. Не ржавеют. Не выкрашиваются и не гнутся. И не тускнеют.
Потому что они такие же солнечные, как и память о самом детстве.