И я приехал к Диме, он давно звал. Просто я оказался днем неподалеку, спросил: может, зайду?
Да, я был уверен, что он дома. И что меня пригласит.
«Ага, заваливай, – сказал Дима. – Можешь коньяк захватить».
В час дня, спрашиваю, коньяк?
«Да, поздновато, согласен».
Взял Диме коньяк, пришел.
Дима сильно располнел, но улыбка была все такой же благодушной, а голос такой же вальяжный и бархатный. Он был в помятой белой рубашке, чуть заляпанной.
Мы не виделись с ним лет десять, если не больше, общались лишь весело в соцсетях, многим теперь это заменяет встречи и беседы до ночи.
Дима художник. Познакомились мы в начале 90-х, на богемной пьянке в безграничной квартире на Маяковской, даже не помню, кто был хозяином, но Дима успешно приударял за его женой, блондинкой в леопардовом мини-платье.
Приобнимая чужую жену, Дима сказал мне: «А приходи на мою выставку, скоро откроется».
И я пришел. Работы Димы мне понравились, они были яркими и нахальными, как сам их автор. Много обнаженных девушек.
Хотя рассмотреть картины было непросто: очень много людей.
Дима меня встретил в белой рубашке, он любил белые рубашки. С бутылкой в руке: «О, пришел, ну отлично! Пойдем с женой познакомлю».
Честно говоря, я удивился, что Дима женат, он казался тем самым художником, которым нужна только свобода.
Жена была молчаливой, зато улыбалась. Даже когда пьяный Дима удалился в закрытую комнату с девушкой в фиолетовых лосинах, она улыбалась.
Имя жены я не запомнил. Таня? Лена? Света?
У Димы тогда все шло хорошо. Картины его покупали, многим новым русским хотелось украшать интерьеры яркими ню.
Когда Дима работал – оставалось загадкой. Он либо пил, либо где-то веселился с девчонками, то есть не либо, а совмещал.
Но однажды Дима позвал меня к себе в мастерскую. Позвал выпивать. Но я сказал ему: мне бы хотелось увидеть, как ты работаешь.
Дима поставил стакан с красным вином на заляпанный стол: «Не вопрос. Вон там встань. Расслабься».
Быстро прикрепил к мольберту лист бумаги. Взял акварель. И за десять минут набросал кисточкой меня в полный рост.
Вышло точно и лаконично.
Дима был очень талантлив. Божий дар, ага.
Встречались мы тогда часто, пили всё, что случалось – липкий амаретто, цветные ликеры, спирт рояль.
Рядом с Димой всегда была новая красивая девушка. Он будто рисовал их за десять минут и оживлял. Девушки смотрели на Диму как на бога, которому были обязаны всем. И они никогда не повторялись. Или просто я спьяну не разбирался в этих миленьких лицах с сиреневыми тенями вокруг удивленных глаз. Может, разные, может, и нет.
Но вечером поздно Дима непременно звонил жене, бархатно произносил: «Слушай, задержусь по делам… Ну да, выпил немного».
А дальше он уехал жить в Таиланд. Вместе с женой. Денег было полно. Собирался там писать тайских девушек и продавать картины тем русским, что стали активно обживать Таиланд.
Когда Дима вернулся, я толком не понял. Просто кто-то из общих знакомых мне сообщил: «Диман наш вернулся. Художник. Правда, говорит, что он уже не художник».
Что звучало несколько странно.
И вот я заехал к нему.
Вышла жена. Да, все та же. Таня, Лена, Света?
Мы сели на кухне, Дима выпил коньяк, отрезал кусок индейки.
«Жена делала, она у меня классно готовит, бери себе побольше!»
Может, говорю, покажешь что-то новое?
«Так я лет десять кисти вообще не держал. Мастерскую у меня забрали, да и хрен с ней».
Диме просто всё надоело. Кроме выпивки и хорошей еды.
Погоди, говорю, но на что вы живете?
«А у жены три квартиры от родственников, мы их сдаем».
Дима, спрашиваю, но ведь нельзя жить так просто – жрать и бухать?
«Почему? – улыбнулся. – Очень даже можно!»
Но тебе всего пятьдесят, говорю, ты мужчина. Мужчина без дела и целей – это кусок холодной индейки.
«Так, не зуди. Мне вообще супер. Да, я только ем и бухаю, что еще надо для счастья?»
Ты уверен, Дима? Ты же был отличным художником.
«Ну и что? Кому это надо? Был, перестал. Слушай, мне хорошо, правда».
Детей он никогда не хотел. Но если жена была по-прежнему рядом, значит, ее все устраивало.
Да, я пытался разобраться в причинах, искать какой-то душевный надлом, страшную драму.
Никакой драмы в его жизни не произошло. Никакой болезни. Это в кино герой должен измениться в силу определенных событий – в жизни бывает мотивация совсем не экранная. Просто всё надоело.
И выглядел Дима действительно вполне довольным собой и тем бокалом, который держал небрежно, но крепко.
А девушки, спрашиваю, с ними как?
«Тоже много возни… Не, я теперь никуда не хожу и не езжу. Наливай еще и давай выпьем за спокойную жизнь. Чего и тебе желаю, а то ты много суетишься».
Алексей БЕЛЯКОВ