В течение долгого времени у меня периодически возникала мысль посетить город, в котором я провел несколько замечательных лет своего детства. Устав бороться с этой мыслью, решил – надо. Страна, в которой расположен город, ассоциируется у нас с морским отдыхом, поэтому представилась возможность совместить приятное с полезным. И вот я, оставив семью загорать на пляже, еду в глубину страны на 200 км от побережья в наш небольшой городок. Дорога красивая, как и в детстве: леса, горы, тоннели. Знакомые названия населенных пунктов, знакомые места: мост через ущелье (нам говорили, что самый высокий в Европе), курорт, где катались на горных лыжах. Вскоре вдали показался самый знаковый объект нашего города – термоэлектростанция, в строительстве которой принимал участие мой папа и еще много специалистов со всего Союза (причем действительно со всего, я помню детей из Москвы, Ленинграда, Новосибирска, Барнаула, Свердловска, Владивостока, из Литвы, Армении, Украины, Белоруссии). Заехав в город, оставил машину на первой попавшейся стоянке и дальше пошел пешком. Судя по всему, этот жилой квартал появился недавно, улицы мне были незнакомы, но заблудиться я не боялся, городок небольшой и направление, в котором двигаться, было мне понятно. Я шел, смотрел по сторонам, разглядывал новые жилые дома и вдруг почувствовал, что начались места, которые я узнавал. Я понял, где нахожусь, дошел до знакомого перекрестка и свернул на нашу улицу. Вскоре между домов показалась крыша Русского дома, по моему мнению, лучшего места на земле первой половины 80-х годов прошлого века. Неосознанно я шел все медленнее и медленнее, меня наполняло какое-то странное чувство: я приближался к своему детству. Свернув с дороги, я вошел во двор и остановился перед знакомым домом.
Что я рассчитывал увидеть? Наверное, как из подъезда выбежит веселая толпа детей из разных частей Союза, а среди них буду десятилетний я, из соседних домов подойдут местные парни с футбольным мячом, держа в руках разрезанные пополам батоны хлеба, намазанные маслом и вареньем и мы побежим играть в футбол на поле за полицейским участком. А может пойдем играть в бильярд в бомбоубежище в подвале нашего дома. К нам спустится папа и скажет, что сегодня вечером в нашем клубе, который был в квартире на 1 этаже, он будет показывать новый фильм (несколько наших специалистов были киномеханиками на общественных началах) и нам надо успеть перемотать пленки на самодельном станке. Мы пойдем готовиться к сеансу, а потом останемся в клубе играть в шахматы на время или выбирать в маленькой библиотеке новую книгу. Вечером соберутся все семьи советских специалистов, папа зарядит пленку, запустит аппараты и все с удовольствием посмотрят привезенный из посольства «Иван Васильевич меняет профессию». После сеанса мы поднимемся к себе в квартиру, достанем ключ из ящика для пожарного крана (он всегда там лежал, когда никого не было дома), мама накормит вкусным ужином, по телевизору будет идти «Том и Джери», а потом наша семья сядет смотреть очередную серию «Галактики». Несмотря на то, что фильм на английском языке, а титры на сербско-хорватском и, по большому счету, ничего не понятно, но все равно интересно. И я, даже не зная об этом, буду находиться в состоянии, которое взрослые люди называют счастьем.
Примерно такая картина возникала у меня в голове, когда я потихоньку подходил к нашему двору, но ничего подобного я не увидел. Во дворе стояли чужие машины, проходили незнакомые люди, родные окна нашей квартиры оказались не такими и родными, зайти туда я не мог. Да даже если и смог бы, то там нет моих молодых родителей, в моей комнате не стоят больше модели самолетов из ГДРовских наборов, которые я так любил склеивать и красить, на подоконнике не лежат комиксы про человека-паука и журналы с наклейками про дикий запад, на ковре не построен город для индейцев и ковбоев. Все вокруг такое узнаваемое и такое чужое. И вот во дворе дома небольшого городка в одной из стран в центре Европы стоит здоровый 48-летний дядька и слезы потихоньку катятся по моим щекам. Я никогда не был сентиментальным человеком, просто такое чувство тоски я испытывал впервые в жизни.
Еще два дня я пробыл в этом городке, остановился в отеле в центре, мимо которого постоянно пробегал в детстве. Тогда, 40 лет назад, это наверняка был шикарный отель, а сейчас он превратился в старое здание с печальными прокуренными номерами с уставшей мебелью, но я не мог переехать в другой, потому что это был один из символов моего детства. С утра до вечера я бродил по городу и вспоминал знакомые места. Вернее не вспоминал, они всегда были в моей памяти, а сравнивал свои детские образы с тем, что видел. Город очень мало изменился: древняя мечеть, существующая несколько веков, наверняка просуществует еще много лет. Все так же как и раньше из священного источника во дворе мечети струится вкусная холодная вода, которой мы в детстве, совсем не задумываясь о религии, утоляли жажду. На прежнем месте стоит кинотеатр, в который мы постоянно бегали смотреть фильмы с Брюсом Ли. Рядом с кинотеатром раньше был магазин канцелярских товаров где мы перед началом учебного года покупали пеналы, ручки, фломастеры, тетради с красочными обложками и все это выглядело шикарно после однообразия канцелярии в Союзе. Теперь тут другой магазин, но само здание не изменилось. Немного подальше все также шумит городской рынок. Родители приводили меня сюда с намерением накормить различными фруктами, но я был непреклонен: только в магазин и только апельсиновый сок с трубочкой в пакете из фольги, это был мой любимый. А еще я любил шоколадно-ореховую пасту Еврокрем, это самая вкусная сладость, никогда потом я не ел ничего лучше. Тут она и сейчас продается в магазинах, но я не стал покупать, пусть этот вкус хранится в моей памяти, сейчас ощущения наверняка будут не те. Центр города вообще мало изменился, все дома остались узнаваемыми, или мне так только показалось? Но магазины на своих местах, больница, банк - все по прежнему. Только кусок центральной улицы сделали пешеходным, а раньше тут все было заставлено машинами и мы, мальчишки из Союза, ходили и рассматривали невиданные иномарки, почему-то обязательно глядя, какая скорость написана на спидометре. С улиц исчезли киоски, где мы покупали всякую мелочевку: брелки, жвачки, комиксы, игрушечные машинки. Вроде бы не существенно, но мне их не хватало. Прошел мимо домов, в которых жили советские специалисты, которым не хватило квартир в Русском доме, посмотрел на балкон квартиры, где жили друзья родителей и у которых мы часто бывали в гостях. Постоял под окнами квартиры моего украинского друга - после возвращения в Союз мы написали несколько писем друг другу, а потом переписка прервалась в 1986 году, потому что адрес у него был Винницкая область, Чернобыльский район, город Припять. Куда он переехал после Чернобыльской аварии, я не знаю. А сейчас он, может быть, вообще считает меня врагом. Но это я отвлекся. Дома в нормальном состоянии, в них живут люди, все у них хорошо. На каштановой аллее растут те же деревья, на своем месте находится автобусная станция, только аппараты с мороженым убрали, а оно было вкусным. Все так же работает школа, в спортзале которой по выходным взрослые играли в волейбол, а мы в настольный теннис, тут ничего не изменилось. А вот домик, где мы жили пару месяцев после приезда, до того как заселились в Русский дом, я найти не смог. Вроде помню, где он был, но не нахожу. Может память подводит, а может и снесли его.
Одним из любимых мест для игр у нас был большой сквер, в центре которого стоял красивый памятник героям, погибшим в ходе второй мировой войны. Сейчас и сквер и памятник на месте, но если за сквером ухаживают, то памятник поразил меня своей запущенностью: вход во внутреннее помещение закрыт, там видна полная разруха, сам памятник облез, штукатурка отваливается, верхняя площадка завалена мусором. Нельзя так обращаться со своей памятью.
А еще я долго бродил по прекрасному парку вдоль реки, где мы часто гуляли с родителями. Раньше тут было много площадок для мини-гольфа, сейчас их нет, а вот монументальные скамейки, вырубленные в камнях с сиденьями из толстых бревен, мне кажется, остались те же.
Вот так прошли два дня моей жизни, наполненные странными ощущениями. Утром я сел в машину, доехал до указателя с названием города, постоял немного и уехал, теперь уже точно навсегда. На душе было тяжело и противно, мне кажется, несмотря на возраст, что до моего подсознания только в этот момент дошло, что детство давно закончилось.
Правильно ли я поступил, решившись на это путешествие? Не знаю. Положительных эмоций оно мне точно не принесло, но кто сказал, что в жизни должны быть только положительные эмоции? Что лучше: жалеть о том, что сделал или о том, чего не сделал? Философский вопрос. Но сейчас, когда мне иногда снится наш маленький городок, я вижу там то, что видел ребенок, а не то, что увидел взрослый человек.