Хочу предложить вашему вниманию волшебную сказку. Думаю сказки для взрослых тоже нужны. Приятного прочтения.
Давно это было.
Вдалеке от больших дорог, да и малых тоже, среди столетних кедров, стояла небольшая деревушка с красивым названием Зеленый яр.
Деревня была уютная, и народ там жил светлый.
Летом хлеб сеяли, да тыквы с огурцами выращивали на своих огородах. Коров, овечек да свинок разводили.
В маленькую церковь ходили по праздным дням.
Старых почитали, молодых поучали. В общем, как в любой небольшой деревне, все люди были на виду и все про всех знали. Раздоры, как и у всех были, но все заканчивалось, как правило, миром и все благодаря бабке Серафиме.
Народ, конечно, был православный, но бабке Симе , как местной знахарке верили и при любом случае бежали к ней за помощью. Кому зуб полечить, кому живот, а кому и просто посоветоваться.
Бабка Серафима жила в глубине леса и особо не любила среди народа мелькать. Изредка появлялась в деревне по ей одной, понятной, причине. Вдруг заходила в тот или иной дом и потом опять уходила восвояси. А потом оказывалось, что у Федора у дочки живот болел, а у тетки Дарьи – дед прихворнул. Откуда она это все знала, живя в дали от всех, никто не знал. Уважали ее в деревне и немного побаивались. Ходили слухи, что она колдунья. Хотя, народ и соврет, дорого не возьмет.
И хотя дом бабки Симы был далековато, но тропинку к ее дому почти все знали. Но вот ведь какая диковинка была. Если кому-то нужна была травка, какая целебная, это бабка Сима без разговоров выносила, не успеет тот появиться у порога ее домишка.
А вот, задумай кто, чего дурного сотворить, так тот даже тропинки к дому бабки Симы не найдет, заплутает в лесу. Вот и думай после этого кто она, знахарка или колдунья?!
Жил в этой же деревне молодой мужик Егор.
После смерти родителей остался он на хозяйстве один. Видать , не зря отец с матерью его воспитывали, хорошо он хозяйство вел. И коровка у него в стойле стояла и пара поросят, и курочки были, и огород в порядке стоял, и урожай всегда хороший давал. Все было хорошо, вот только никак Егор себе жену найти не мог. Все что-то ему не глянулись девки местные. Он и в соседнее село как-то даже ездил. Хоть и далеко, но ездил, невесту смотреть, да так один и вернулся. Видать, не поглянулась. Плюнул он на это дело и занялся вплотную охотой, да домом и хозяйством.
А не замечал глупый Егор, что по соседству жила очень даже милая девушка Степанида. Умница, не сказать, что красавица, но на лицо милая, рукодельница и хозяйка отменная. И Егор ей очень глянулся, но вот Егор ее, нипочем, не замечал. Выросли то они вместе, по-соседски и общались.
Степанида и маялась, а Егор, как безглазый дурень, ну ничего не видел. Он Степаниду Стёпкой звал, как в детстве, и общался-то с ней, как с дружком. А та чуть что, приходила к нему помочь, то чего постирать надо было, то в доме прибрать и большего и не ждала. К ней и парни сватались , а она все отказывала и смотрела в сторону Егора.
Был в деревне негласный обряд. Если кто из мужиков на охоту в тайгу собирался, обязательно в бабке Симе захаживали, и она им оберег давала от лешего, да от всякой лесного нечисти, чтоб уберег он охотников от нечистой силы и вернул их домой.
И только Егор не ходил. Уж больно он обиду держал на бабку, что та не помогла матери его, когда та заболела после смерти мужа, отца Егора. Хотя бабка Сима и приходила к больной и травами ее поила, но сразу сказала Егору, что не переживет мать уход своего мужа.
-Уж больно сильно она его любила, и после его ухода сразу сильно состарилось ее сердце, и жить без него не хочет.
Егор не верил и во всем винил бабку Симу, что та не смогла ей помочь.
-Все твои травы ерунда! – сказал он в гневе.
А Сима повернулась и ушла, ничего больше говорить не стала. Она-то понимала Егора и его утрату и гнев его, а вот он так ничего и не понял. Только обиду затаил.
Вот и на этот раз Егор собрался на охоту.
Тайгу он знал и умел брать в ней только столько, сколько нужно, как учил его когда-то отец.
-Хочешь зайца, бери одного и тебе хватит и мяса и шкурки на варежки. Зачем больше? Нужна лиса, бери одну лису, и мяса хватит, и воротник к тужурке будет.
Предупредил Степаниду, что на три дня уходит, чтобы та за живностью приглядела, да за домом, и ушел. А к бабке Симе так и не зашел. И хоть говорила ему Степанида, что не дело без оберега ходить в тайгу, все без толку. Егор только рукой махнул и ушел, взяв провизии и воды на три дня.
Прошло три дня, а Егор так и не вернулся.
Степанида до поздней ночи сидела на крыльце его дома и ждала. Но он не пришел.
На пятый день Степанида не выдержала. Взяла кринку сметаны, и пошла к бабке Симе.
Бабка Сима сидела на завалинке, когда Степанида вышла из леса к ее избушке.
- Давно тебя жду, - сказала она, вставая с завалинки, - заходи, девка в дом, там говорить будем.
Степанида сняла, обувку и зашла в комнату. Ни разу Степанида не была у бабки Симы в доме.
В доме было удивительно прохладно, пахло травами. Посередине стоял деревянный стол и по бокам две лавки. На столе стояла свеча и чашка с водой.
- Садись, - показала Сима Степаниде на лавку, - да, сметану то свою, зачем принесла?
-Дак, просто угостить, у тебя ж, поди, коровы-то нет, - сказала Степанида и протянула кринку Серафиме.
- За угощение благодарствую, - примирительно сказала Сима и взяла кринку, - только этого для поиска твоего Егора мало, - и она тихо засмеялась.
- Так Вы скажите, чего надо, я принесу, - опуская голову, ответила Степанида.
-Да ничего не надо, - садясь напротив нее, сказала Сима, - ответь одно – ты его любишь?
Степанида даже как-то растерялась.
Она боялась самой себе признаться в этом, а тут вопрос, как говорится: не в бровь, а в глаз!
- Только вот, давай, чур, говорить честно, - Сима в упор смотрела на Степаниду, и той даже показалось, что глаза Симы сверкнули и по спине Степаниды пробежал страх.
- А вот бояться меня не надо, - сказала Сима, - ты мне просто ответь.
- Я даже и не знаю, как Вам сказать-то, - смущенно ответила Степанида, - он дорог мне, очень, и я о нем переживаю, вот и пришла. Может Вы мне подскажите, что с ним и где искать?
- Понятно, - уже спокойным голосом ответила Сима, - Егор твой в тайге блудит. Его леший водит, дурачится над парнем. Егор же мой оберег не взял, вот и попал к этому хозяину тайги.
Бабка Сима говорила спокойно, как о чем-то обыденном.
- И что же мне делать-то?- спросила Степанида.
- Что, что?! Вытаскивать мужика надо, а то еда у него уже закончилась, да и вода тоже. Далеко забрел от деревни он. Помаячить ему как-то надо, - и Сима озадаченно пошла в дальний угол комнаты.
Степанида настороженно следила , что она делает.
А бабка достала какую-то траву и, заварила ее горячей водой, при этом все что-то нашептывая. Потом налила отвар в кружку и дала Степаниде.
- Ты главное, ничего не бойся, - сказала она, - ты сейчас выпей отвар и поспи, а потом решим, что делать. Если во сне увидишь Егора , бери его за руку и веди домой, - это последнее что услышала Степанида проваливаясь в сон.
Она провалилась в сон и оказалась в тайге.
Слышит, кто-то кричит. Голос Егора.
- Егор, - кричит она, - ты где? Иди сюда, я здесь!
Видит, что среди деревьев маячит фигура. Степанида бежит туда. Егор лежит между деревьев. Он осунулся и оброс щетиной. Одна штанина порвала на бедре и там засохла кровь.
- Егор! Вставай! Иди за мной! Пойдем! Там не далеко ручей! За ручьем тропа домой! Вставай! Слышишь! - Степанида старается кричать сильнее, но не может.
Егор, вдруг открывает глаза и встает. Он идет в том направлении, куда сказала Степанида.
- Молодец! Иди! Иди! Еще немного и будет ручей! Перейди его и там тропа домой! – она уже в сотый раз кричит ему, но сама себя не слышит.
Степанида очнулась, от слов бабки Симы:
-Просыпайся девонька! Хватит! Просыпайся, - услышала она взволнованный голос Симы, - все, все, проснись уже!
- Бабушка я его видела! – почти вскрикнула Степанида, - он жив, но очень замучен.
- Да знаю я, - садясь на лавку, махнула рукой Сима,- леший его измотал, гонял по тайге. Ну ты не переживай, теперь все будет хорошо, за ручьем лешак его не достанет, - и она улыбнулась, - поднимайся и иди домой, через два дня жди Егора.
Ровно через два дня.
Егор, изможденный и оборванный пришел домой.
Степанида ждала его, истопила баню, приготовила щей, как велела бабка Сима и заварила травы, которую она ей дала.
-Заставь его после бани съесть щей и выпить отвар, - поучала она Степаниду, - прям, заставь, если вдруг заартачится, ему же лучше будет, - и она усмехнулась.
Егор и не сопротивлялся. Сходил в баню. Надел, чистое белье. Съел без всяких возражений суп, выпил отвар. Лег на кровать и уснул мертвым сном.
Что за отвар дала Степаниде бабка Сима, она не знала, но с Егором что-то случилось. Он стал как-то по-другому смотреть на Степаниду и перестал звать ее Стёпой.
Через месяц, после случившегося, уже осенью, после уборки урожая, Егор заслал сватов к матери Степаниды и через полмесяца на деревне сыграли свадьбу.
Самое интересное, что на эту свадьбу пришла бабка Сима, чего никогда не было . Степанида очень обрадовалась гостье. А Егор, неожиданно для всех, подошел к Симе, и попросил прощенья. Никто не понял за что, а бабка Сима взяла его руку и вложила в нее пучок травы.
- Будет у тебя первым сын – назови Серафим, вот и ладно будет, - сказала она, - а травку Степаниде отдай, пусть заварит и на ночь выпьет.
Пока Егор отдавал подарок Степаниде и говорил ей слова бабки Симы, оглянулся, а Серафимы уже нет, и как ушла никто и не видел.
Давно это было.
Дед Егор, как-то вечером, сидя около стола, внуку рассказывал, что когда он в тайге заплутал, и сознание потерял от голода, его кто-то звал идти вперед. Да так настойчиво звал. И, что благодаря этому голосу он ручей нашел, а потом и тропу домой. И голос тот был похож на бабушкин, хотя откуда бы ей в тайге взяласться?
Степанида слушает, о чем рассказывает дед внуку и тихо улыбалась – и то правда, откуда ей в тайге взяться…….
А сама кринку сметаны в платок завернула и пошла к Серафиме, за внука отблагодарить.
В доме Серафимы всегда жил домовой. Вот просто всегда! Серафиме передала его ее мать, тоже знахарка, а ей ее мама и так до шестого колена. С тех пор , как их род поселился в этом доме. Домового звали Корней и все его знали и любили. Вот только у Серафимы не получилось передать свой дар и домового кому-то. Бобылем прожила она в этом доме. Пока молодая была, все парни ее сторонились. Уж больно остра была на язык, да характером строга. Говорила ей мать:
-Усмири свою гордыню Сима, останешься одна, а одной, ох как трудно в этой жизни.
Сима старалась, но, то ли парни ее не понимали, то ли она не хотела понять. И, девка была видная, да статная, но не смогла пересилить себя, склониться перед мужиком. Так и осталась одна. Всю себя посвятила материнскому ученью. Научилась сбору трав и готовке отваров. Лечила людей. Чем могла, помогала, но не всех и всем. Лет в тридцать начала видеть в людях черное. Одни были, как солнышко, особенно дети. Те все светились теплом и добротой. А вот взрослые. С ними было сложнее. Видела Серафима от чего тот или иной болящий страдает, да помогать не спешила. Видела, что человек от собственных черных мыслей в голове и на душе сам себя губит. От этого и болеет. И помочь она такому никак не могла. А говорить о душе с ним было сложно. Не понимали они ее и считали колдуньей. Поэтому с годами и замкнулась Серафима. Меньше общалась. Помогать, конечно, помогала, так и мать ей велела, но в души не заглядывала и советов не давала. Если видела, что человек совсем весь чернотой пропитался , даже не выходила из дома и делала так, что человек тот сам уходил. А потом , когда старше и сильнее стала, так таких людей чувствовала, если они только на тропинку к ее жилью выходили. Глаза им туманила и в лес уводила от своего дома. Больных деток и стариков слышала всегда. Вот почему вдруг появлялась в деревне и заходила в тот дом, где ребенок или старик хворал. Отдавала травы, говорила, как заваривать и, как поить и уходила. Люди благодарили Симу и старались подарки приносить, кто кринку сметаны, кто маслица, кто пирогов напечет. Сима не спорила, брала. Знала, что за добро добром платят. А на все слухи, которые распускали не принятые ей люди, просто отвечала:
-Вам с этим жить, черное оно все поглощает.
Никто не понимал, что это она говорит, но ясно было одно, что-то в этом человеке было нехорошее и сторонились таких людей.
Совсем замкнулась и черное одеяние надела Серафима, когда однажды мать ее не вернулась из тайги, куда ходила за травами и кореньями. Весточка ей пришла, что загубил ее черный знахарь. Поклялась тогда Серафима отомстить ему за мать и извести из окрестных сел, чтобы духу его не было на их землях. Было дело, встречалась с ним в тайге. Вороном черным он кружил над ней, да не смог ничего сделать. Силы много было в Серафиме. Так и улетел скрученный ее заговорными сетями и погоняемый сильным порывом ветра. Но знала Сима, что это еще не конец, что будет у нее еще возможность отомстить ему. Знала это и всегда была наготове.
Вот так и жила Серафима вместе со своим домовым Корнеем. Бывало, перебирает Сима травки, да в пучки вяжет, а Корней сидит на печи, да ногами болтает в лаптях.
-Чего сидишь?- смеялась Сима, - шел бы мне помог, а то вона сколько надо сделать, а ты бездельничаешь.
- Не могу, - обижался Корней, - я ж чихаю от твоих трав. Набрала сама, вот и разбирайся. И не без дела я сижу, я слежу, чтоб со стола ничего не потерялось. Забыла, что я тебе на прошлой неделе гребень твой нашел?
- Это да! Это ты молодец! Мне без гребня и в лес то выходить нельзя, лешак закружит! Это, спасибо тебе, помощник! – и Сима брала блюдце и наливала Корнею молока.
Жили они, жили, да как-то раз принесла Серафима из леса полудохлого кота.
Ну, вот совсем плохонького. Корней удивился:
- И зачем ты эту живность, да еще полудохлого, принесла-то?
А Сима ему:
-Он еще молодой, ему жить и жить, немного приболел, так мы его вылечим.
Корней головой покачал и под печку залез.
Дело было уже осенью.
Серафима прощупала всего кота. Переломов не нашла. Так только клок шерсти выдрат на боку, так это зарастет.
-Ничего,- тихо говорила она коту, - не зря ж у тебя девять жизней, вот одну прожил, теперь вторую давай пользуй!
Кот был явно избит и к тому же, плохо кормлен.
Когда Сима его тихонько поворачивала с боку на бок, кот вздрагивал и немного приоткрывал глаза.
-Ничего, ничего! Ты сильный и справишься, а я тебе чуток подмогну.
Всю зиму Серафима отпаивала кота отварами. Тот плевался и никак не хотел пить эту гадость, но Симе, как-то все равно удавалось две-три ложки в него влить.
К концу зимы кот стал поправляться.
Он сам пил из миски воду и начал есть, что ему давала Сима. Он не сопротивлялся, ел все, что давали. Было такое ощущение, что он понял Симу и старался выздороветь.
Корней стал чаще выползать из-под печки и сидеть рядом с котом.
- Ты это, - говорил Корней, - ты выздоравливай, давай, негоже болеть так долго.
Кот смотрел на него, и кажется, понимал, чего он ему говорит.
Как-то Серафима сидела за столом и занималась своими травками и отварами. На печке что-то там кипело и булькало. Корней вылез из-под печки и сел рядом с дремавшим котом.
- Смотри-ка Корнеюшка, -вдруг улыбнулась Сима, - а кот-то наш прям на Степана-пастуха похож! Нет, ты глянь!
Корней присмотрелся к мордочке кота.
-Точно! Такой же, рыжий и ухо чуток порвато!
-Вот! И я говорю, что похож. И будешь ты, во второй своей жизни, наречен Степаном или Степкой, - засмеялась Серафима, обращаясь к коту.
Тот приоткрыл глаза и посмотрел на Симу.
-Вижу, что понял, - сказала она, - так что, привыкай!
Зима закончилась, на дворе запахло весной.
Серафима чаще стала уходить в тайгу по своим делам, а Корней со Степаном оставались на хозяйстве.
Как Корней не старался, Степан с ним разговаривать не хотел, а только садился на подоконник и печально смотрел в сторону тайги, куда уходила Серафима.
Когда на дворе стало совсем тепло, оправившийся от болезни Степан начал выходить на крыльцо, а потом и во двор. Его еще немного покачивало, но шерсть на боку отросла, да и внешний вид стал более привлекательным.
Он выходил во двор, ложился на травку и грелся на солнышке.
Корней не любил выходить на двор и покидать дома, поэтому садился на подоконник и смотрел на Степана.
- Чего–то он какой-то грустный все время и даже поговорить со мной не хочет, - жаловался он Серафиме.
-Ну, наверное , еще время не пришло, чтобы он с тобой разговаривать начал, - ответила Сима, - ты подожди немного. Сам посуди, не каждый же день берут и вот так выбрасывают тебя больного в лесу. Это хорошо, я там ходила и наткнулась на него и забрала, а если б не увидела или кто другой там ходил!? Так нашего Степана уже бы и не было давно на этом свете. Он же все понимает, поэтому и переживает так сильно. Выкинул то его хозяин, с кем он жил с малолетства. Это ж предательство настоящее! Сам понимаешь.
-М-да, это страшнее всего, - тихо сказал Корней и полез под печку.
(продолжение)
