Что принесёт идеология евразийства тюркскому миру? Какую роль сыграли кочевники в формировании современной России? И каким образом кочевники сумели перевернуть мир? На все эти вопросы в интервью «Миллиард.Татар» попытался ответить научный и общественный деятель Казахстана Мурат Ауэзов.
«Опыт освоения большого пространства в большей мере был накоплен кочевниками»
– В СССР было принято считать, что кочевая культура была более примитивной в отличии от оседлой. На Ваш взгляд, существует такое явление, как кочевая цивилизация?
– В XIX и XX веке значение конно-кочевой цивилизации понималось отдельными людьми очень глубоко и соответственно исторической истине. Хороший человек – он как бы двуединый: он и в статичном, и динамичном состоянии. И вот этот опыт освоения большого пространства в большей мере был накоплен кочевниками, которые устанавливали связи между отдельными очагами мировой культуры и цивилизации. Этот процесс получил особую степень интенсивности в середине первого тысячелетия до н.э. Этому были объективные причины. Завершается эпоха бронзы, и происходит переход к эпохе железа. Если удила для лошади из бронзы быстро окислялись, то железо является не окисляющимся материалом, что трансформировало кочевой и оседлый образ жизни. Для кочевников конь стал средством покорения больших пространств: на роду человеческом написана тяга к горизонту и освоению пространства. Роль железа отражена в мифах и культуре самых различных народов: тут можно бесконечно приводить примеры, но именно в середине первого тысячелетия до н.э. евразийское пространство начинает складываться как нечто целое. Кочевники принесли в это пространство динамику и движение. Именно поэтому в середине первого тысячелетия до н.э. зародились почти все мировые религии: эту эпоху называют эрой пророков.
Человек после всех этих процессов не становится одномерным. Он не престаёт быть кочевником. В нём сохраняется тяга к освоению больших пространств: космического пространства, глубин океана и т.д. Накопленный героический опыт кочевых народов является неустаревающим богатством и наследием мировой культуры. Получилось так, что на евразийском пространстве тюркские народы, включая наших с вами общих предков, стали носителями наследия, к которому важно обращаться. В эпоху тоталитарного времени наше сознание было колонизовано, и мы были носителями фрагментарного мышления: это помню, а это не помню. Когда мы обратились к нашим истокам, мы обнаружили 25000 лет целостной истории. Зная это, мы понимаем причинно-следственные связи и становимся более сильными, чтобы осуществлять наши сегодняшние функции: защита нашего государства, нашей свободы и культуры.
«Сейчас как никогда становится ясно, что история России не может быть в полной мере изучена без адекватной оценки вклада конно-кочевых народов»
– Почему в СССР критиковали кочевую культуру, а не пытались её адаптировать к советскому строю?
– Это была чистой воды политика, и при этом не очень умная. Тут можно говорить о продолжающемся противопоставлении поля и степи. Если мы вспомним историю формирования России в X и XI веке, то мы видим, что главными противниками в то время выступали кочевники. Когда Русь начала становиться большим государством, а потом и империей, то она не могла по-другому подчинить систему мировоззрения народов, которые проживали на интересующих Россию территориях. Сейчас время расставляет всё на свои места.
Сейчас как никогда становится ясно, что история России не может быть в полной мере изучена без адекватной оценки вклада конно-кочевых народов в её становлении. Евразийская история – это единая история, и её и надо так понимать. Я почему об этом говорю уверенно. Ещё в 1975 году был издан труд «Эстетика кочевья», в котором была предпринята попытка философского осмысления культурного и цивилизационного наследия кочевой культуры. Этак книга была осуждена ЦК Казахстана, а позже в количестве 3 тысяч экземпляров уничтожена. Но, тем не менее, она продолжала жить в сознании людей.
«Идея евразийства совершенно не антагонистична национальным идеям»
– Что Вы вкладываете в принципы евразийства?
– Было бы уместно вспомнить труды идеологов евразийства и главного основоположника этого направления в науке Льва Гумилёва. Учёные, которые занимались этим – это очень прогрессивная группа людей, находящаяся на стыке истории и философии. Евразийцы по своему существу – это миротворцы, которые писали в предчувствии страшных мировых событий, как Первая Мировая Война и.т.д.
Неслучайно Евразийское пространство понималось и понимается как нечто целое и связанное. За всю многовековую историю его существования накоплен опыт войн и в то же время миротворческих традиций. Идея евразийства совершенно не антагонистична национальным идеям. Поэтому основоположники этой идеологии были одухотворённые и оснащенные божьим даром создавать свои произведения. Не случайно и то, что в конце XX века вновь независимые государства, особенно Центрально-Азиатские, снова пытаются обратиться к опыту евразийства: они всегда были вовлечены во все эти процессы.
«В евразийстве уже заложена тенденция к глобализации»
– Можно ли назвать идеи евразийства и глобализма похожими?
– Под евразийством надо понимать пространство, в котором отдаётся дань уважения внутренней самоорганизации. Мы говорили про истоки появления евразийского пространства 25000 лет назад, когда появляются средства, разрушающие границы традиционных очагов цивилизации. После этого начинается новая стадия культурных и цивилизационных взаимоотношений. Всё это является мировым закономерным процессом: этот процесс, по существу, и лежат в основе идеологии. Сейчас, когда кто-то начинает говорить, что глобализм – это смерть культуры, а вот мы, евразийцы, противопоставляем себя этому. Всё это пустая трата времени: в евразийстве уже заложена тенденция к глобализации. В глобализации ничего страшного нет, это естественный процесс и истинное бытие национальности или общества в контексте глобального сосуществования.
Вопрос в том, чтобы не злоупотребляли политики и не предавали этому другие смыслы. А так я могу сотни примеров привести благотворности евразийства, как опыта и практики взаимодействия между миром античным, индийской и персидской цивилизациями, когда всё начало развиваться чрезвычайно продуктивно, и в это время происходит созревание человечества со всей атрибутикой технического и научного прогресса. Евразийская инициатива говорит, что нужно брать лучшее из этого опыта и ни в коем случае не бояться. Что касается личностей, то достаточно вспомнить труды Петра Савицкого, чтобы понять, что мыслители, действующие в этом направлении, были очень благородными людьми. Они предчувствовали катастрофы XX века и искали выход из этого за счёт эффективного миротворчества между разными частями реально существующего пространства. Сколько у евразийства идей гуманистической направленности. Всё это можно охарактеризовать как «гуманизм в действии». Евразийство даёт платформу для сосуществования общечеловеческой культуры и гармонии во взаимоотношениях различных народов.
«Мы должны уметь словом и мыслью оценить ситуацию, чтобы находить выходы»
– Прерывалась ли традиция внутренней рефлексии у тюркских народов?
– Я думаю, что эта традиция взаимодействия никогда не прерывалась. Нам кажется, что наша общая история прервалась, но это совершенно не так. Это тот самый мир конно-кочевой культуры, которой существует со скифо-сакских времён. Потом идут гунны, потом древние тюрки.
Если брать большие категории, то это Караханидская эпоха, где наблюдается наибольший расцвет и появляется основа всей нашей классики, как, например, теологическое наследие Ахмеда Ясави или «Наука быть счастливым» Юсуфа Баласагуни: на этом держится вся тюркская поэзия, в том числе, и татарская. После расцвета конно-кочевой культуры наступает её закономерная деградация. Тогда появляется элегия в произведении «Книга моего деда Коркута». Куда бы Коркут не пошёл, кто-то строит ему козни. Весь этот стиль остаётся в культуре.
«Без ощущения поисков выхода из катастрофической ситуации мы никогда не поймём ни татарских, ни казахских просветителей»
– В тюркской культуре, начиная с XIX века, ощущается скорбь и тоска. С чем это связано?
– В Казахстане в своё время существовало движение «Зар Заман» (скорбное время). Это движение заключало в себе все скорбные компоненты тюркской истории, как завоевание Казани, расхождение казахов и ногайцев, что отражено в скорбных песнях об этом расставании. Поэтому мы никогда не сможем понять тюркских поэтов, как Абая Кунанбаева или татарских просветителей, без чёткого понимания, что они вписаны в контекст долговременной истории. Мы сейчас коснулись течения «Зар Заман» – подобное направление было и в Африке, но что у них общего? Они говорили о наступлении скорбных времён. И народные поэты чувствовали это очень чутко, понимая, что скоро наступит трудное время. Без ощущения поисков выхода из катастрофической ситуации мы никогда не поймём ни татарских, ни казахских просветителей, потому что они выступали против этой апокалиптичности.
Ощущение конца для всех очень ярко проявилось в поэзии XVIII и XIX века. Вся казахская поэзия этого времени – это как бы прощание с уходящей конно-кочевой цивилизацией. Происходит прощание с великолепием прошлого, потому что евразийское пространство больше не поддаётся, как раньше, управлению. Отсюда как раз и рождается специфика наших тюрко-язычных просветителей. Нашлись те, кто пошли против этих тенденций и стали гениями своих народов. У нас это Абай, у татар – Исмаил Гаспринский и Галимджан Ибрагим. Их действия и труды невозможно понять без этого контекста. Тут очень важны духовные поиски и стремление сохранить своей народ на лице этой планеты.
«Дистанцирование друг от друга в рамках одной цивилизации – это путь в никуда»
– Что тюркам может дать евразийство?
– Мне кажется очень интересным движение джадидов. Джадидизм – это историко-философская попытка понять своё место в мире с учётом реальной грозной перспективы и усилие по созданию реальных выходов из надвигающейся катастрофы, предвосхитив её надвигающиеся удары. Когда мы говорим о татарах, ни в коем случае нельзя допустить разделения: вот это татары, это казахи, а это башкиры – это один цивилизационный мир с общей историей и общими процессами становления. Все взлёты, падения и периоды обскурации в этом контексте являются цельным явлением. Дистанцирование друг от друга в рамках одной цивилизации – это путь в никуда. Мы ищем друг друга, как братья ищут братьев, не для того, чтобы кому-то противостоять, а чтобы обрести себя и свою реальную дееспособность и жизнеспособность. Мы теряли это, когда терялось наше органичное взаимодействие. Память не может стать фантазирующей и продуктивной, если ей отказано в праве помнить о том, что было на самом деле.
Когда происходит понимание этого, то обретается способность выхода из тупиковых ситуаций и избавление человека перед капитуляциями разума под давлением тех обстоятельств, которые кажутся ему непреодолимыми. Когда мы знаем, что происходит, каковы причины, то мы можем остановить падение вниз. Поэтому понятие евразийства и наших тюркских связей, включая опыт взаимодействия с персидским, китайским и славянским миром: на всё это нужно смотреть как на естественный исторический процесс, в котором есть не только созревшие зёрна гибели нашей культуры, но там есть и нечто исцеляющее, помогающее, то, что позволяет нам преодолевать негативные перспективы и получить благотворный результат. Естественно, что мы тянемся друг другу и приветствуем собственную память. Когда мы к ней обращаемся, мы обнаруживаем абсолютное тождество и родство, как татарские и казахские связи, но для поддержания этих связей нужно встречаться и разговаривать. На этих принципах и держался Великий Шёлковый путь. Мы должны уметь словом и мыслью оценить ситуацию, чтобы находить выходы: не ожесточённые, а близкие, опираясь на то родство, которое в нас заложено. Эта близость есть во всех народах, которые живут вместе на евразийском пространстве.
«Мы должны считаться с этим и пытаться вобрать в себя татарский современный опыт»
– Как бы Вы оценили роль татар в современном тюркском мире?
– В этом вопросе нужно очень реалистично подходить с критичным самоощущением. Никто не имеет право задирать нос: мы люди, которые находятся на одном корабле. Как говориться: «У людей на одном корабле общая судьба». Татары неоднократно подтверждали свою креативность и способность к модернизации сознания, что является очень важным в контексте постоянно меняющегося времени: очень важно овладевать языком новой действительности. Татары в тюркском мире всегда были на передовой в этом отношении. Татары очень вовлечены в процессы современного российского индустриального общества. Татары производят всё: автомобили, самолёты и.т.д. Промышленность – это очень важно, потому что это не просто сфера деятельности, а компонент, без которого нельзя считать себя современным и идущим в ногу со временем. В контекстах и ритмах современности у татар сейчас это присутствует в очень большой мере, и мы должны считаться с этим и пытаться вобрать в себя татарский современный опыт.
«У меня нет намерения сотворить похвальбу татарам: мы в данном случае говорим о реальности»
– Как вы оцениваете роль татар в современном тюркском мире?
– Ещё в XIX у татар были очень тесные просветительские контакты с Турцией, и они были очень тесно вовлечены в процессы реформирование, которое получили название «Танзимат»: великолепная эпоха перемен и реформ, где татары первые из всех тюрков, активно принимали участие. Отдавая должность традиции, мы должны радоваться, что она сейчас продолжается. Я бы назвал татар передним краем нашего фронтального совместного движения в будущее. Они осовременивают нынешнюю практику наших действий, что очень важно, потому что архаичное по природе своей обречено. У меня нет намерения сотворить похвальбу татарам: мы в данном случае говорим о реальности. Что касается других сфер, как поэзия и литература, то тут ни у кого ни перед кем преимуществ нет, потому что природа в равной мере приводит к гениям от искусства, литературы и т.д. Звезда нового гения может вспыхнуть в любой части тюркского мира. При этом очень важно, чтобы мы не теряли ощущение нашей целостности: она может быть противоречивая, не во всех частях отлаженная, но это ощущение имеет исключительно важное значение, иначе в противном случае каждый может остаться один на один с хаосом.
«Главное не отмалчиваться и не соглашаться с убогим уровнем толкования и трактовки событий, которые происходят в ситуации, когда нет диалога»
– Какое будущее у евразийского пространства и народов, его населяющих?
- Народ можно поэтично сравнить с космосом. Если мы не хотим впасть в хаос, который по своей природе хаотичен и неведом, то мы должны этот космос совершенно осознано сотворить и отсюда гармонизировать наши отношения и любоваться друг другом. Для всего этого нужно встречаться и можно вспомнить практику существования караван-сарая как места, где люди встречались, разговаривали, где чётко прослеживалось, что можно рассчитывать на успех в торговле, если человек умел говорить так, чтобы его слово было добрым и понятным. Выработка этого слова сохраняется на генетическом уровне в практике встреч и бесед в караван-сарае. Мы разрушили все пути, и сейчас нам нужно место татаро-казахских встреч: не сабантуй или какие-то состязательные моменты, а общее творчество новых реальностей.
Мы уже не первый год организуем встречи, которые называются «Беседы на Шёлковом пути», и там принимают участие все Центрально-Азиатские республики, а также Россия и Китай. В этот раз мы хотим пригласить делегатов из Татарстана, чтобы они приняли участие в обсуждениях. Мы обсуждаем различные концепции сосуществован. Есть, например, китайская концепция Великого шёлкового пути «Один пояс – одна судьба», которая несёт в себе ассимиляторские моменты – это одно из видений наших общих перспектив. У Казахстана другое представление о роли Шёлкового пути и взаимодействия на всём этом пространстве. У России своё видение, и не исключено, что она попытается возродить свои имперские амбиции и найти себя как государства в статусе возрождённой империи. Вам это нужно? Я не знаю.
В любом случае в вопросе общего будущего нужно встречаться и анализировать. Главное, не отмалчиваться и не соглашаться с убогим уровнем толкования и трактовки событий, которые происходят в ситуации, когда нет диалога. На этих встречах мы, как равный с равным, встречаемся, и тогда у нас и получается хороший разговор. Я думаю, что мы обязательно пригласим участников из Татарстана: сейчас вернёмся в Казахстан и посмотрим, кто из современных татарских гуманитариев и мыслителей мог бы принять участие в этих беседах. Потом мы могли бы в августе в том же городе Туркестане собраться, включая татарский компонент, являющийся исключительно важным для позитивной перспективы наших тюркских народов. У татар особое предназначение в этом прогрессирующем движении.
СправкаАуэзов Мурат Мухтарович – кандидат филологических наук, заслуженный деятель Казахстана, бывший чрезвычайный и полномочный посол Казахстана в Китае.
Подробнее: https://milliard.tatar/news/tatary-neodnokratno-podtverzdali-svoyu-kreativnost-i-sposobnost-k-modernizacii-soznaniya-3103