Наталья Мамедова: Вот я тут хочу Вам такой контраргумент вбросить в разговор. Ну крупный бизнес говорит всегда: «Слушайте, мы платим фантастические, по размерам, налоги. Мы их платим исправно и охотно, почему мы еще что-то должны?» Тут ведь тоже есть логика, Сергей Александрович.
Сергей Михеев: Логика есть, и она опять же упирается в этот самый рынок. Типа мы платим налоги – отвалите от нас. Я говорю: «Мы все равно придем к тому, что нам нужна другая модель экономики». Просто эти самые требования, насущные требования времени, выживания, развития. Они заставят от этого отойти. Это все хорошо для спокойных, сытых времен. «Мы платим налоги и от нас отвалите». Хорошо, а если есть такие насущные необходимости, которые ну надо как-то закрывать. В конце концов, давайте скажем так: «Ведь на самом деле вот та экономика, которая сегодня есть, в значительной степени это все равно экономика – построенная не этим бизнесом, а экономика, распиленная этим бизнесом, а построена она была до этого бизнеса совсем другими людьми. Вам позволили этим пользоваться, господа. Вы насосались денег так, что девать их некуда, но вот сейчас пришли тяжелые времена. Давайте вспомним про то, что на самом деле многим из вас дали этим поуправлять в свое время, за бесплатно, практически, за «так». Ну а вот сейчас стране тяжело. Вы когда все эти 30 лет качали «бабки», что вы их не вкладывали, например, в то, что нужно стране, стране нужно: оборудование, машины. А где огромное количество денег, которое вы заработали и куда-то они делись, хрен знает куда.
Я иногда вообще удивляюсь, например, крупные компании работали все эти 30 лет и заработали такое количество денег. Я даже не понимаю, куда можно потратить столько. Я даже представить себе не могу. Потому, что они, условно говоря, не построили ни новых заводов, ни новых пароходов, самолетов и прочее, а денег нет. Или, например, условно говоря, купили бы они там заводы где-нибудь за границей, и это нет. Это единичные случаи. Где они вообще, эти деньги, понять даже невозможно. Они просто куда-то исчезли или где-то лежат огромными пачками, вагонами и так далее и так далее. Вот об этом речь идет, но это, опять же, я согласен с тем, что это претензия к государству. Она заключается в том, что те принципы, которые были заложены в российское государство и экономику после распада союза в 90-е годы оказались порочными. О том, что они порочные, и о том, что они рано или поздно это выстрелит, говорилось все эти 30 лет. Что-то делалось, но так медленно, Боже мой, так медленно и так противоречиво, а первые лет 15-20 вообще ничего не делалось, только растаскивалось все по углам и в разные стороны. Нам рассказывали, что так весь мир живет, что это правильно, что это хорошо. Главные гениальные реформаторы сейчас гуляют по просторам мировых курортов, я имею в виду Чубайса. Многие, кстати говоря, из тех, кто с ним здесь работал, они до сих пор занимают разные кресла, должности, кабинеты. Вот собственно и все. Об этом речь.
Это все неприятно, но это придется делать, в противном случае мы просто не вытянем. Есть целая номенклатура критически важных товаров, которые мы разучились производить, или которые мы никогда не производили, или разучились полностью производить. Ну никуда вы не денетесь, их надо научиться производить самим. Почему? Раньше говорили: «Вот, можно будет купить», а теперь и купить нельзя. Концепция того же Чубайса заключалась вот в чем: «Мы будем продавать нефть и газ и покупать на эти деньги все, что нам необходимо». Было ясно, что в любой критический момент вам просто это обрубят, и вот сейчас он настал. Деньги есть, а никто не продает то, что нам надо. Не продает. В лучшем случае, повышают цену, а в худшем – просто не продают и все. Что с этими деньгами делать? Жрать их? В сортирах повесить на гвоздик? Вывод простой: вместо того, чтобы рассуждать, о том: «Мы платим налоги, тра-та-та», а нам надо не только, чтобы вы платили налоги. Нам надо, чтобы вы прибыли вкладывали в производства. Не умеете, не хотите, значит будем выкручивать руки и ломать ребра.