Найти тему
Алексей Ратушный

Мой Тёзка!

Фото из архива автора  подарено ему Валерием Гладковым спустя 45 лет
Фото из архива автора подарено ему Валерием Гладковым спустя 45 лет

Эссе про великого фигуриста Алексея Ягудина и его "Русский вызов"


Всё-таки призма Времени очень сложная вещица!
Почему я с такой нежностью вспоминаю май 1969-го года?
Мне было шестнадцать лет!  Шестнадцать!
Семнадцать мне исполнится только 16-го декабря.
А пока мне шестнадцать!
И я попадаю в тройку сильнейших стайеров Свердловска!
Мой любимый стадион «Динамо».
На нём я ставлю свой личный рекорд непрерывного бега по дорожке: 125 кругов!
Это ровно пятьдесят километров!
Спокойно ритмично не форсируя легко махом круг за кругом мимо практически пустых трибун, на которых загорают редкие посетители стадиона в это время дня!
Почти три часа (два часа сорок семь минут если точно) спокойного размеренного бега по три с половиной минуты километр.
Мне и самому было интересно: выдержу я или сойду с дистанции не добежав?
Всё-таки одно дело бежать вдоль шоссе от центра города до Арамиля двадцать пять километров и обратно,  и совсем другое наматывать однообразные круги по стадиону  где ничего нового не предвидится.
Потом я иду в душ и затем медленно, в развалочку, бреду по набережной городского пруда домой по улице Горького имевшего подлинную фамилию Пешков. Вот я и топаю пешком.
Уже через пятьдесят лет я наконец пойму, что это был грандиозный тренинг перед открытием Мерцающих шахмат. Так долго делать одуряюще монотонную работу без специальной подготовки нельзя! Заставлять себя вновь и вновь внимательно вглядываться в одни и те же с виду картинки без такого багажа невозможно!
Есть великий анекдот, рассказывающий, как именно я открыл Мерцающие шахматы. Второй случай мне представится вряд ли, и потому изложу его здесь.


Анекдот про солёный огурчик


Американцы создали прибор, который показывает на экране мысли человека, который выпил спиртное. Первым дали выпить виски американцу. Включили прибор и на экране возникли автомобильные гонки и одна из гоночных машин врезалась в ограждение и загорелась.
Вторым взяли англичанина и он выпил эль. Включили прибор и на экране появились кони, лес, гончие собаки и сам хозяин мыслей верхом на коне с прекрасным ружьём. В общем он на охоте!
Третьим пригласили француза. Он выпил шампанское и на экране возникла сцена: он в ресторане! На одном колене у него сидит блондинка, на другом брюнетка! В общем веселятся!
Четвёртым пригласили русского студента. Дали выпить стопочку водки. Включили экран. А на экране ничего! Ему дали выпить еще стопочку водки. На экране возникла крошечная точка!
Налили третью стопочку и точка увеличилась чуток. И так ему всё наливали и наливали и точка росла. Росла, росла и наконец превратилась в маленький солёненький огурчик!

Вот именно так я всё рисовал и рисовал возникающие позиции а в мозгу еле-еле, медленно-медленно росла маленькая неясная мыслишка и за три месяца она превратилась в понимание того, что я играю в новую невиданную потрясающую игру!
А ведь состояние было полуобморочным, потому что никак мне не удавалось разгромить чёрных быстро! Да и вообще творилось нечто непонятное. И не бегай я марафон в шестнадцать лет, я бы в свои двадцать восемь запросто сошёл бы с дистанции. Бросил бы это абсолютно безнадёжное занятие!

А всё-таки любопытно! В феврале 1981 года до рождения Татьяны Тотьмяниной оставалось еще добрых десять месяцев! Ведь она появилась на свет 2 ноября 1981 года. То есть она на десять месяцев младше моих мерцающих шахмат! А вот Алексею Ягудину уже шёл одиннадцатый месяц!
То есть мерцающие появились где то посередине между рождениями Ягудина и Тотьмяниной!
Как раз к годовщине дня рождения Алексея Ягудина возможно Ирина Роднина пригласила меня в ЦК ВЛКСМ на десять дней, чтобы я смог получше продвинуть информацию о новой игре в столице и стране в целом! Может быть сама Ирина лично и не принимала такого решения но мне казалось, что она к этому причастна! По крайней мере я тешил себя мыслью что член ЦК ВЛКСМ Ирина Роднина точно в курсе, что в СССР открыта интеллектуальная игра, а с нею и миллионы аналогичных игр, и что в этой области мы опередили всю планету на несколько десятилетий! Что в мире нет даже приближений к такому мощному прорыву в интеллектуальном противоборстве.
Так или иначе, но в Москву я явился. Был поселен в гостинице ЦК ВЛКСМ (кажется «Орлёнок») на Воробьёвых горах, и добросовестно приступил к посещениям всех наиболее важных пунктов по намеченному мною плану. Госкомитет по изобретениям и открытиям, Центральный шахматный клуб (В.Батуринский), «Проблемы мира и социализма» (Линдер И.), «Квант» (Е.Я.Гик), «Наука и жизнь» (Кипнис), «64» (Рошаль), «Шахматы в СССР» (Ю.Л. Авербах), редакции всех центральных газет  («Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Труд», «Советская Россия», «Учительская газета»), персонально Вайнштейн Б.С. и ряд других изданий публиковавших материалы о шахматах. Беседы с журналистами в Москве сформировали моё первичное представление о том, как необходимо говорить с редакциями. И итогом всех походов стала публикация в «Речнике Севера» в Архангельске в конце марта того же 1981 года. Едва Алексею исполнился годик и публикация намертво защищающая приоритет СССР и России увидела свет!
Вот я смотрю в дымку времён. С мая 1969 года прошло 54 года!
Пятьдесят четыре года назад я вошёл в тройку сильнейших стайеров Свердловска и установил личный рекорд бега по дорожке стадиона «Динамо» - 125 кругов по 400 м каждый! Этим я обеспечил успешное открытие мерцающих шахмат – то есть самый важный и крупный прорыв в интеллектуальной сфере в двадцатом веке. Между 1969 и 1981 годами ровно двенадцать лет!
Между 1981 и сегодняшним днём сорок два года!
Моему тёзке 16 лет исполнилось в 1996-ом году.
Мне тогда было 43 года!
Точно столько, сколько ему сейчас!
В 1996 году начался мой самый удивительный период в жизни.
Как раз в 1996 году мне довелось принимать экзамены у родного брата одного из самых уважаемых жителей России! Начался третий период Эксперимента в Урае и ему я посвящал всё своё время и силы. И ещё. Именно в 1996-ом году я стал абсолютно прозрачен! Абсолютно беззащитен и полностью открыт внешнему  миру. Я перестал беречь свои права и секреты.
«А правда и приятна и легка!»
Вот моя вера! Вот на чём я стою. Вот что мне дороже моей собственной жизни.
Режьте меня! Рубите меня! Сжигайте меня! Я не откажусь! Ни от своего прошлого, ни от своих убеждений. Все мои страдания – ничтожный миг в вечности. И никому они не интересны. Свою миссию на Земле я уже выполнил одним усилием воли в 1981 году. Выше уже просто не бывает. Достаточно с каждого одного такого достижения и мир расцветёт!
Удивительное состояние абсолютной открытости миру.
Состояние странной потусторонней по сути суеты.
Всё достигнуто и все сделано, а я всё ещё живой!
Тогда и началась история моего самого тайного венчания в Исаакиевском соборе.
Венчания ни с кем и в никогда.
Сказка о девочке в Белом.
Сказка Миллениума отражённого в венецианских зеркалах.
1996-ой год!!!
И вот, через двадцать семь лет мой тёзка вышел на лёд "Русского вызова" и в одном коротком прокате выразил все чувства, которые овладели мною тогда – в 1996-ом году и не отпускали меня уже до самого поселения на Крещатике в 2002-ом!
Фантастика! Сорока трёх летний Алексей Ягудин точно и полно описал сорока трёх летнего меня двадцатисемилетней давности! И этот образ собирания солнечного зайчика рожденный гениальным Олегом Поповым трижды мастерски обыгранный в этом фантастическом прокате!

"А весною я в несчастья не верю!... А весной линяют разные звери. Не линяет только Солнечный зайчик" (Роберт Рождественский)

Эта запредельная энергетика молодого ещё по сути мужского начала!
Боже правый! Как он это исполнил! Цискаридзе, которого я обожаю, аплодировал Алексею стоя!
Ради одного этого проката можно было затевать весь этот удивительный сборник уникальных показательных выступлений!
Алексей вернул меня этим прокатом в мой 1969-ый год!
В мою высшую точку 1981-го года!
В моё обращение в прозрачность 1996-го!
Редчайший по силе прокат, ставящий Алексея Ягудина в моих глазах на одну ступень с Белоусовой и Протопоповым, с Пахомовой и Горшковым, с величайшими Мастерами фигурного катания в мире.
А про его прыжок я скромно умолчу. Описать его уже выше моих слабеньких сил.