Обещанная в этой статье легенда.
Хочу сказать сразу, что я слышала ее несколько раз, но от одного (как мне кажется сейчас) человека - бабушки-смотрительницы в зале музея, который был в данном монастыре раньше, пока его не передали церкви. Найти какие-либо упоминания этого события в сети мне сейчас не удалось.
Но, в любом случае, я считаю, что этот рассказ достоин внимания. Деревянную фигуру я видела, она точно была. Но, опять же, никаких упоминаний о ней я так же не нашла, как и фотографий ее среди экспонатов нынешнего музея.
Текст ниже - это отрывок из моей повести "Воевода", письмо девочки-подростка Юльки к отцу-военному. Я просто не могла не взять эту легенду, очень уж она подходила мне для сюжета. И не вижу смысла сейчас писать что-то заново, раз есть текст, где эта легенда подробно отражена. Но, конечно, доля художественного вымысла тут есть. Образ смотрительницы, например, да и про сожжение фигуры на Масленицу - тоже... во всяком случае, этот момент я в точности не помню. Все же легенду я слышала последний раз лет в 14, а это давно. Могла что-то додумать потом или перепутать.
«Пап, послушай. Мы с Ладькой сегодня были в музее. Очень странно музее, но я расскажу тебе о нем потом. А пока — только про один экспонат. Про обломок распятия. Знаешь, в каком зале он был? В зале, посвященном войне. Не всей войне, а тому, что было у стен этого монастыря-крепости. Рядом.
Ой, я не понятно пишу. Музей — он в старинном монастыре, похожем на сказочную крепость. Там много всякого разного: и про протопопа Аввакума, и о боярыне Морозове, и вообще — об истории. Есть старые доспехи и оружие. Есть хитрая комната, где слышат друг друга стоящие по углам. А в центре их не слышно. Есть комната, где потолок, как звездное небо. А есть совсем обычная комнатка. Как жилая в старом доме. Она повещена Великой отечественной войне. Письма. Всякие вещи. Светильник из гильзы, например. Все, как везде. Как в сотне таких крошечных музейчиков, что раскиданы по городам нашей страны. Если бы не один экспонат.
В углу стоит фигура. Словно взрослый человек прислонился к стене. Только рук нет. Даже сложно понять сразу, что это часть распятия, что это Иисус, так странно видеть его там. Я прям замерла. Распятие в монастыре это, конечно, понятно. Но почему в комнате, где все говорит о войне? Ладька знал ответ, но он молчал. Ждал. Хотел, чтобы я это услышала от смотрительницы, древней такой бабульки. По-моему, она в этой комнате просто живет. Всю жизнь. Как еще один экспонат, только живой. Сидит не на стуле, как обычно, а в старом кресле. Позвякивает спицами, вяжет что-то бесконечное и полосатое. На нас эта бабулька посматривала редко, поверх очков. Знаешь, коснется взглядом, и сразу опустит глаза к вязанию. Словно не хотела мешать нам, оставляла наедине с прошлым. Но, когда я замерла у распятия, она поднялась и подошла. И рассказала...
Только я до сих пор не могу понять, что именно она нам рассказала? Страшную сказку? Притчу? Или... реальный случай? Я запишу тебе ее рассказ так, как запомнила. А ты потом напиши, что об этом думаешь, ладно? Меня как-то... поразило, что ли. Может, Он и правда есть?
"Эту фигуру, которая, как вы видите, является частью распятия, наши работники забрали в середине войны у ребятишек. Да-да, музей тогда уже был, и его старались сохранить. Сначала мы хотели восстановить это распятие, даже нашли резчика. А потом не стали. Очень уж удивительна история его появления. И, в чем-то, даже мистикой от нее веет. Только не чертовщиной и не страхами, а наоборот.
Откуда взялась эта фигура - загадка. Кроме этого монастыря тут рядом одна крошечная церковь, но для нее она слишком велика. Это распятие из огромно зала, и, скорей всего, не из православно церкви. Ему не откуда было ей взяться на детской ледяной горке. Но появилась она именно там.
От города только что отошла линия фронта. Была зима. Стояли морозы. И потому мертвых хоронили медленно. Долбить мерзлую землю просто не было сил. Много было мертвых... Своих похоронили в первую очередь, до немцев руки доходили не всегда. И ребятишки таскали на горку обледенелые трупы... катались на них, как на санях, вниз. Да, не вздрагивайте. Катались на мертвых людях. Как еще мальчишки могли выразить свою ненависть?
Взрослые им не мешали. Удобно, когда все тела лежат в одном месте. Мальчишки скатывались на них в ров, а назад тащить не могли — тяжело. И они шли за новыми, тех оставляя там, во рву. Так было несколько дней. Пока какой-то старичок не подарил им вот эту странно легкую, из не здешнего дерева резаную, фигуру. Подарил не просто так, а с условием: не кататься больше на мертвых, пусть и плохих, но людях. Она же почти такая же по размеру и форме, видите? Мальчишки согласились, и слово свое сдержали. А как стаял снег — они эту фигуру сжечь хотели, на Масленицу. Вместо чучела. Вот, видите, подпалины остались? Подняли на шесте, и как силенок хватило? Тогда-то наши работники и увидели ее. А, увидев, догадались, что это распятие. И сменяли у ребят на что-то. Теперь она стоит тут. Напоминая не то о ненависти... не то о прощении."
Вот такая история, пап. Напиши мне, что ты о ней думаешь, а?»