Сталинобесие Часть 3 б. Репрессии
Количество жертв
Ну что же, теперь приведём статистику Земскова, которой он доверяет на основании двух справок, составленых на имя Н.С.Хрущева о числе осуждённых за контрреволюционные преступления, то есть по 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР и по соответствующим статьям УК других союзных республик, за период 1921—1953 годов. Первый Документ подписали три человека — Генеральный прокурор СССР Р.А.Руденко, министр внутренних дел СССР С.Н.Круглов и министр юстиции СССР К.П.Горшенин. В документе говорилось, что, по имеющимся в МВД СССР данным, за период с 1921 года по настоящее время, то есть до начала 1954 года, за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 чел., в том числе к высшей мере наказания — 642 980 (см.: Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9401. Оп. 2. Д. 450).
В конце 1953 года в МВД СССР была подготовлена ещё одна справка. В ней на основе статистической отчетности 1-го спецотдела МВД СССР называлось число осуждённых за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления за период с 1 января 1921 года по 1 июля 1953 года — 4 060 306 человек (5 января 1954 г. на имя Г.М.Маленкова и Н.С.Хрущева было послано письмо за подписью С.Н.Круглова с содержанием этой информации). Эта цифра слагалась из 3 777 380 осужденных за контрреволюционные преступления и 282 926 — за другие особо опасные государственные преступления. Последние были осуждены не по 58-й, а по другим приравненным к ней статьям; прежде всего по пп. 2 и 3 ст. 59 (особо опасный бандитизм) и ст. 193-24 (военный шпионаж). В это число не входят те, кто были осуждены по другим статьям за утаивание зерна от продразвёрстки, за т. н. «расхищение социалистической собственности», подпавшие под «закон о пяти колосках» и пр.
Так же, 2 августа 1992 года в пресс-центре Министерства безопасности Российской Федерации (МБРФ) состоялся брифинг, на котором начальник отдела регистрации и архивных фондов МБРФ генерал-майор А. Краюшкин заявил журналистам и другим приглашенным, что за все время коммунистической власти (1918—1990 гг.) в СССР по обвинению в государственных преступлениях и некоторым другим статьям уголовного законодательства аналогичного свойства осуждены 3 853 900 человек, 827 995 из них приговорены к расстрелу.
Как видим, советская статистика удивляет нас своей филигранной точностью – учтены все осуждённые до единого человека! Как такое возможно в условиях войн, крестьянских мятежей, волнений, уничтожения архивов, при оккупации части территорий, при отсутствии электронных баз данных и без пунктуальной отчётности с мест? Сохранилось немало документов, подтверждающих такую практику: согласно оперативному приказу НКВД №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» из столицы в области спускались разнарядки – раскулачить или расстрелять столько-то и столько-то «врагов народа», после чего следовали обобщённые отчёты из областей: задание выполнено и даже перевыполнено! Просим увеличить норму! О какой точности вообще может идти речь? Или что делать с формулировкой приговора «Десять лет без права переписки», означавшей ту же смертную казнь, но совершённую негласно? Вошли ли эти жертвы в означенное число? Вошли ли в это число осуждённые за «расхищение социалистической собственности» по т. н. «Закону о пяти колосках» от 07. О8. 1932 г.? Думается, вряд ли. Бывали и такие случаи, как описанный в книге А. Сутурина «Дело краевого масштаба», когда баржа с политическими заключёнными была выведена в амурский лиман и там вместе со всеми людьми просто утоплена. Данные об этих людях бесполезно искать в архивах – их попросту нет.
К жертвам сталинского режима можно так же отнести и погибших при подавлении мятежей, таких как Кронштадтский или крестьянские восстания по всей России, погибших в результате голода 1932 года, когда, при очевидной засухе государство, тем не менее, выгребало у крестьян все припасы до зёрнышка, обрекая их на голодную смерть. Учитывая все эти факторы, и много других, можно смело утверждать, что статистика осуждённых, приведённая в означенных двух справках, (даже если в них и отражена истина), и статистика общего количества жертв сталинского режима – это далеко не одно и то же. Убивать можно и без приговоров.
Однако, благодаря этим справкам у нас есть нижняя планка числа жертв: их никак не могло быть меньше 3 853 900 осуждённых, из них 827 995 расстрелянных. Далее даю слово Земскову.
«И последний вопрос, который мы хотели бы осветить, — это статистика реабилитаций и её этапы. Возвращаемся к нашей базовой цифре — 3 млн. 854 тыс. (точнее — 3 853 900) осуждённых по политическим мотивам за все 73 года Советской власти. От этой цифры отталкивались, рассчитывая количество и удельный вес реабилитированных».
«…из почти 3 млн. 854 тыс. осуждённых по политическим мотивам (по имеющемуся в ФСБ РФ персонифицированному учёту) к началу 2000 года было реабилитировано 2 млн. 438 тыс. (63,3%) и остались нереабилитированными около 1 млн. 416 тыс. (36,7%)».
«В дальнейшем процесс реабилитации застопорился, поскольку, собственно, и реабилитировать стало некого. Основу нереабилитированных составляют пособники фашистских оккупантов — все эти полицаи, каратели, зондеркомандовцы, власовцы и т. д. и т. п., которые, как правило, проходили по 58-й статье как политические преступники. В советском законодательстве существовало положение, запрещавшее реабилитацию пособников фашистских оккупантов. Это положение перешло и в нынешнее российское законодательство, то есть их реабилитация прямо запрещена законом. Помимо пособников фашистских оккупантов, остаётся нереабилитированным ещё ряд лиц, действия которых носили такой характер, что их просто невозможно реабилитировать».
По нашим подсчётам, строго опирающимся на документы, получается не более 2,6 млн. при достаточно расширенном толковании понятия «жертвы политического террора и репрессий». В это число входят более 800 тыс. приговорённых к высшей мере по политическим мотивам, порядка 600 тыс. политических заключённых, умерших в местах лишения свободы, и около 1,2 млн. скончавшихся в местах высылки (включая «кулацкую ссылку»), а также при транспортировке туда (депортированные народы и др.)».
Таким образом, отсеяв настоящих полицаев и коллаборационистов, которых, как мы видим, никто на самом деле не реабилитировал, мы обнаруживаем действительно невиновно осуждённых и впоследствии справедливо реабилитированных граждан, согласно Земскову, 2 млн. 600 тыс. человек. Эта цифра полностью соответствует количеству репрессированных, ПОИМЁННО перечисленных в «Книге Памяти», составленной обществом «Мемориал». Их в этой книге ровно столько же – 2 млн. 600 тыс. В связи с этим возникает закономерный вопрос – за что в России запретили общество «Мемориал»? Вероятно, за то, что оно продолжило сбор данных по репрессированным, и далее его работа вполне могла превысить «каноническое» официальное число жертв.
Много это или мало?
Сегодня мы слышим возмущённые возгласы левых «патриотов»: «Не смейте сравнивать Сталина с фашистами!» Это, с их точки зрения, кощунственно. Никто и не сравнивает вред, нанесённый нацистами другим народам с аналогичным вредом, нанесённым другим народам коммунистами. В планетарном масштабе нацизм, однозначно, был большим злом, чем коммунизм. Но если говорить о терроре против СОБСТВЕННОГО народа, то в этом деле коммунистам нет равных. И в этом случае сравнение сталинского режима с фашистскими работает далеко не в пользу Сталина, как и не в пользу Пол Пота, Мао Цзэ-дуна и других коммунистических диктаторов. Так, Земсков, всячески выгораживая сталинский СССР, пишет: «Утверждается, что, мол, в Германии масштаб репрессий в отношении германских граждан был значительно меньше. Да, политические репрессии в отношении этнических немцев выглядят относительно невысокими, хотя речь идёт о десятках тысяч людей. Но именно в этом случае нельзя замыкаться в рамках отдельных государств, и следует ставить вопрос в иной плоскости: а что принес гитлеровский режим человечеству? И получается, что это Холокост с шестью миллионами жертв и плюс к этому ещё длинный ряд гуманитарных преступлений со множеством жертв, исчисляемых многими миллионами, в отношении русского, белорусского, украинского, польского, сербского и других народов».
То есть, уходя от прямого признания вреда от коммунистического режима для своей страны, Земсков просто переводит тему разговора в другую, общечеловеческую плоскость. Не менее неуклюжей выглядит его попытка выгородить СССР, сравнивая его с франкистской Испанией:
«Или другой пример — сравнение с масштабами политических репрессий во франкистской Испании. Значит, в СССР свыше 800 тыс. приговоров к смертной казни по политическим мотивам, в Испании при Франко — более 80 тыс., или в 10 раз меньше. Отсюда делается вывод, что масштабы политического террора в СССР были неизмеримо выше, чем в Испании. Этот вывод совершенно неправильный, на самом деле эти масштабы были примерно одинаковыми. Львиная доля смертных приговоров по политическим мотивам в Испании приходится на конец 30-х — начало 40-х годов, когда население Испании составляло около 20 млн. человек, а население СССР к началу Великой Отечественной войны приближалось к 200 млн., то есть разница в численности населения в 10 раз. Да, во франкистской Испании смертных приговоров по политическим мотивам было в 10 раз меньше, чем в СССР, но и население страны было в 10 раз меньше, то есть в пересчёте на душу населения эти показатели одинаковые, практически идентичные».
То есть, согласно этой логике, выходит, уничтожить 800 тысяч или 80 тысяч, – никакой разницы, если это составляет равный процент от общего количества населения. Но даже при таком процентном равенстве, всё равно, Франко – фашист и негодяй, а Сталин – ну, так, подумаешь, немного палку перегнул, с кем ни бывает. Ещё более впечатляющим выглядит сравнение Сталина с основоположником мирового фашизма Бенито Муссолини, за всё время правления которого в Италии было казнено всего 9 (девять) человек, и около пяти тысяч оппозиционеров посажено. На фоне этих цифр становится понятно, почему леваки так не любят сравнения Сталина с фашистами.
А теперь поговорим о косвенных, не прямых потерях от всего коммунистического эксперимента. Сегодня с левой стороны нам приходится слышать: «При Сталине население страны росло! Это только после Сталина оно начало убывать». На что я должен заметить, что в первой половине ХХ века население всех развитых стран ещё росло. Оставим на совести левых фальсификаторов их фокус с прибавлением к естественному приросту населения немалого количества людей, живших на присоединённых к СССР до войны территориях, поскольку для тогдашнего роста населения была ещё и другая, очень простая причина. Просто ломка традиционного уклада жизни не произошла в одночасье, она заняла несколько десятилетий, и потому при Сталине русская деревня не сразу была разрушена коллективизацией и русское крестьянство ещё не было окончательно переформатировано в сельскохозяйственный колхозный пролетариат. В эти несколько первых десятилетий советской власти русские женщины в деревнях продолжали, как и многие века до этого, по инерции рожать каждая по шесть-восемь детей. К этому следует прибавить фактор мировых достижений в медицине, позволивший значительно снизить детскую смертность во всём мире, в том числе и в СССР. Но деревня, всегда спасавшая Россию во времена любых лихолетий, всегда восстанавливавшая человеческий потенциал после любых войн, эпидемий и смутных времён, была коммунистами, хоть и не сразу, но всё-таки побеждена. Коллективизация уничтожила крестьянскую общину, а индустриализация высосала из деревень в города огромную часть крестьян, которая там растворилась. У русского крестьянина есть одна особенность – он, как бетон, крепок на сжатие, но слаб на разрыв. На сжатие он может выдержать любой гнёт, хоть крепостное право, хоть чуму, хоть татаро-монгольское иго, хоть нашествие Наполеона, но стоит только крестьянина вырвать из его естественной среды обитания, оторвать от родной земли, от натурального хозяйства, от православной веры, от привычного труда, как он мгновенно ломается, спивается, деградирует и погибает. Именно это удалось сделать коммунистам. Никаким иноземным захватчикам не удавалось того, что сделал сталинский режим. Он уничтожил Россию, переломил ей хребет, лишив основного ресурса – сильных, выносливых, жизнестойких мужиков. Ещё в годы Великой Отечественной войны Красная армия на 80% состояла из крепких деревенских парней, которые и добыли Победу. Коллективизация, индустриализация и перекачка селян в города была миной замедленного действия, ведь, как известно, в городах население всегда только убывает – это заметно даже по переписям населения в Российской империи конца XIX – начала XX века. И теперь сталинисты ставят своему кумиру в заслугу то, то заложенная им мина сработала не при его жизни, а только после его смерти. Когда А. И. Солженицын говорил о потере страной за годы Советской власти ста миллионов населения, он имел в виду не только расстрелянных, погибших от голода, от войн и от невыносимых условий жизни, но и тех нерождённых, с которыми нас сейчас могло бы быть триста миллионов. И в этом расчёте, я думаю, он был не далёк от истины.
И в заключении я хотел бы развеять возможные догадки о том, чем была мотивирована данная работа. Официально заявляю, что не работаю ни на каких заказчиков и никто мои статьи мне не оплачивает. Никакие антироссийские прозападные, равно как и прокремлёвские ресурсы мои материалы у себя не размещают. Позиция российского государства по вопросу отношения к преступлениям коммунизма и сталинизма неясна, двояка, потому что в настоящее время государство ставит своей первейшей задачей консолидацию российского общества перед лицом возникающих угроз, и, в связи с этим, всячески обходит острые углы в освещении вопросов нашей недавней истории. Этим активно пользуются левые активисты, продавливающие свою идеологию в общественный дискурс, полагая, что раз государство молчит – значит, соглашается. И государству ничего не остаётся, как идти на поводу у «общественного мнения», навязываемого обществу леваками, и, таким образом, невольно попустительствовать их тлетворному влиянию и дальше. Прозападная же, либеральная оппозиция имеет в этом свой интерес, поскольку хорошо понимает, что сталинизация России – это скотинизация России. Если Украину удалось оскотинить с помощью Бандеры, то Россию сейчас активно скотинят с помощью Сталина, поскольку сталинист – это, по сути, антифашист с фашистской психологией, ничуть не менее деструктивный в своих стремлениях. Учитывая масштабы преступлений сталинского режима, а также потенциал коммунистических идей, гораздо более разрушительных, чем украинский местечковый национализм, можно сделать закономерный вывод, что ныне наблюдаемая нами эпидемия сталинобесия распространилась в России во многом и с подачи прозападных сил тоже. Помимо этого, современный сталинизм и необольшевизм здорово демонизируют Россию в глазах всего мира, сокращая тем самым внешнеполитические возможности. Ясно осознавая эти тенденции, я, в своей работе, имею целью только донести их опасность до мыслящей, или, хотя бы, до мало-мальски мыслящей части российского общества, и, по возможности, до той его части, от которой может зависеть дальнейшее развитие или угасание этой тенденции. Коммунизм любой ценой должен быть уничтожен. Сталин должен навсегда занять полагающееся ему место в ряду крупнейших тиранов и преступников без права на реабилитацию. Иначе у России просто нет будущего.